– Он сам зайдет. Виктором его зовут. Крупный такой мужчина. Он сам представится. Только не пои его сильно, а то он буйным становится. Да и сам лучше не пей. Дела у нас разворачиваются серьезные. Ты пока располагайся. Пользуйся всем, чем считаешь необходимым. Мне только одно важно, чтобы ты дом не спалил. Все остальное терпимо. Отоспись. Неизвестно, когда в следующий раз возможность спать выпадет. А мне еще сегодня кучу дел сделать надо. Сейчас к генералу съезжу. Без его согласия я действовать не могу. Потом еще кучу вопросов следует решить. Тороплюсь. Сильно тороплюсь…

– Товарищ полковник, меня в курс дела введите. Я вижу, вы что-то задумали. Если я не в курсе буду, могут неувязки произойти.

– Пока ничего говорить не буду. Может не состояться. Начальник управления не захочет, и все. Просто не захочет. Дело достаточно рисковое. Все зависит от многих составляющих. Если что, я тебе позвоню.

Он ушел. «Форд» фыркнул, как норовистая лошадь, сливая болотную воду из выхлопной трубы, и уехал. Я взвалил на плечо поставленный было на землю боксерский мешок, занес его во двор, присмотрел балку перед входом в сарай, где как раз торчал большой гвоздь-«двухсотка», и поставил мешок рядом. Несколько дней повисит и под открытым небом. Кожа у мешка, конечно, искусственная, но сразу, надеюсь, не растрескается. Да ей все равно предстоит стать растресканной от моих рук и ног. Так что жалеть нечего…

* * *

Выехал я вскоре. По времени прикинул, что «Форд» уже должен на асфальт выбраться. А там он меня дожидаться не будет. Скорость «Форда» и моего маленького «Джимни» на асфальте несопоставимы. Значит, возможности засветиться у меня не будет. Перед выездом на асфальт я вспомнил, остановился и позвонил капитану Сане.

– Вечер добрый, товарищ капитан. Капитан Страхов беспокоит. Как день завершился?

– Как ни странно, тишиной. Никто не беспокоил, никаких приказов не приносили. Официального документа об отстранении от ведения дел я не дождалась. Наверное, завтра с утра будет.

– Эксцессов никаких, значит… Это радует. Но все же осторожность соблюдать следует. Вы в курсе, что к вам сегодня для охраны подруга должна прибыть?

– Я никогда не думала, что военная разведка может быть настолько информированной. Да, Настя мне полчаса назад звонила. Приедет к двенадцати.

– Это нормальная информированность военной разведки. Наши действия с Новиковой согласованы. А у меня к вам просьба. Вы не можете мне достать адрес той загородной базы отдыха на озере Соленое… Где Расинский вечерами отдыхает.

– Наверное, не смогу. Я только визуально знаю, где это. Могу показать на карте города. Вы где сейчас?

– За городом. Через час подъеду к вам. На автомобильном навигаторе показать сможете?

– Думаю, что смогу. И даже дам вам в дополнение карту города. У меня дома есть.

– Только там отмечать ничего не надо. Пальцем покажете, я запомню.

– Договорились. Как приедете, звоните, я спущусь к вам. Извините, что к себе не приглашаю. У меня беспорядок в доме. И настроение такое, что не до уборки.

– Понимаю вас. Мне вот тоже не до ремонта. Ждите. У вас первый подъезд?

– Да, считается первым, но если со стороны дороги идти, то последний.

– Ждите…

Приятно было, что она не задавала лишних вопросов. Не спрашивала, зачем мне этот адрес. Возможно, догадалась, возможно, просто посчитала, что я делаю то, что должен сделать, и все. Но это отношение капитана Радимовой создавало комфортную рабочую обстановку.

Я ехал сравнительно неторопливо и не обижался, когда другие машины, в том числе даже отечественные, то есть не самые быстрые, обгоняли меня. Кроме того, прежний владелец меня предупреждал, что «Джимни» не любит на скорости входить в повороты – слишком высок у маленького внедорожника центр тяжести. Я это учитывал, и учитывал то, что мой путь поворотами изобиловал. При этом дорога была почти свободной от движения в сторону города, и ехать, когда нет пробок, было одно удовольствие. Я не торопился. Тем не менее до длинного девятиэтажного дома я добрался за сорок пять минут, значительно опередив свой умозрительный график. Еще пять минут подождал, соблюдая приличия, а потом позвонил. Капитан Саня вышла очень быстро. Она жила на втором этаже. Одета была в домашний халат, и в такой одежде больше походила на молодую женщину, склонную к тому, чтобы следить за собой, чем в строгом рабочем костюме, в котором я видел ее минувшим вечером и нынешним днем. Наверное, ментовская форма ей идет еще меньше. Впрочем, в страдатели по женскому полу я себя никогда не записывал и потому на ее внешнем виде не зациклился. Радимова вышла с пакетом в одной руке и с котом в другой. Кот был, на мой вкус, слегка толстоват, вальяжен, лохмат, но тщательно вычесан и ухожен. Так что смотрелся для молодой женщины вполне приличным компаньоном, наверное, даже более приличным, чем я.

Радимова осмотрелась, пытаясь отыскать меня взглядом. Сразу найти было сложно, потому что во дворе стояло несколько машин, и уже достаточно стемнело, чтобы не видеть, в какой машине кто сидит. Я вышел на пару секунд из салона, продемонстрировал себя, и она сразу направилась к «Джимни», без сомнений открыла дверцу пассажирского сиденья и забралась внутрь. Кот сразу спрыгнул с рук на заднее сиденье. Может быть, даже привык на машине ездить. Я оглянулся, и по его нахально задранному антенной дрожащему хвосту заподозрил неладное. Но в машине, если открыть стекла, запахи быстро выветриваются. Не гнать же кота только за то, что он осознал эту территорию своей и пометил ее. Дома тоже, наверное, все метит. Потому капитан Саня и не приглашает меня в квартиру. Стесняется – сделал я вывод.

– Начну с просьбы, которую мне настоятельно рекомендовали передать вам…

– Кто просил?

– Мой бывший муж. Майор Радимов из СОБРа. Командир группы захвата. Звонил пару часов назад. Словно знал, что я с вами увижусь.

– Понятно. Я даже могу представить, что за просьбу вас просили передать.

– Да. Это несложно. Но я только передаю чужую просьбу, даже не майора Радимова, который ее тоже только передал. Хотя сама я к ней не присоединяюсь. Я понятно объясняю?

– Вполне. Юрий Петрович Казаков желает получить оригинал видеозаписи, сделанной полковником Быковским?

– В первую очередь этим озабочен, конечно, майор Радимов. Хотя, как я думаю, он действует от лица полковника Казакова. Сам он слишком гордый, чтобы меня просить. Его, думаю, заставили позвонить. Прямо из кабинета Казакова.

Я улыбнулся в темноте. Но даже перед капитаном Саней не стал раскрываться.

– Возможно, и так. Только невозможно изъять видеозапись, уже зарегистрированную на сервере ГРУ. ГРУ слишком серьезная организация, чтобы там могли принять видеозапись, которая не имеет важного значения. О том, что ГРУ организация серьезная, хотя бы такой факт говорит, что из всех силовых структур только ГРУ не имеет своего пресс-центра. То есть ГРУ никогда ничего не сообщает обществу о своей работе. Просто не считает нужным. Или же, наоборот, сообщает, когда считает нужным, но обходится без пресс-центра. То есть в ГРУ не любят, когда им задают вопросы, на которые там отвечать не желают. Но я бы никому не порекомендовал пытаться принудительно изъять материалы, которые попали на сервер. Это чревато катастрофическими последствиями для того, кто такую попытку предпримет. При этом рекомендовал бы учесть тот факт, что ГРУ – это вовсе не следственный комитет. И данные, которые к ним попали, далеко не всегда обязательно становятся предметом следствия. Они могут там храниться годами и даже десятилетиями на случай, если когда-то понадобится «надавить» на конкретного человека. Но это может и не понадобиться. Такие видеозаписи – идеальный инструмент вербовки «сексотов».