— Как настроение, Грейс?

— Здравствуй, здравствуй, — немного удивленно поприветствовала та. — Ты выглядишь веселой.

— Правда? А я и не заметила, — улыбнулась Ханна и протянула женщине коробку с пончиками, купленными по дороге на работу. — Ты моя любимая коллега, поэтому тебе предоставляю выбрать первой.

— Не стоило утруждаться, — неубедительно проговорила Грейс, просияв в ответ, и взяла угощение.

— А где все остальные?

— Возникли небольшие затруднения. Когда Реджинальд и Окс наконец нашли паб в Фолкерке, унитаз уже демонтировали.

— О, как жаль.

— Ага. Владелец заведения решил избавиться от одержимой вещи. Не могу его винить: кому бы захотелось держать проклятый предмет в туалете?

— Как поступили Реджи и Окс?

— Они заночевали в отеле, рассудив, что сумеют отыскать унитаз этим утром. — Грейс кивнула в сторону кабинета Бэнкрофта. — Когда он об этом узнает, будет метать громы и молнии.

— Ничего страшного, — отозвалась Ханна. — Покричит и успокоится.

— Ты сегодня антидепрессанты приняла, что ли? — Грейс смерила ее скептическим взглядом.

— Нет, просто опьянена радостью жизни, — улыбнулась девушка и громко позвала: — Стелла!

Из коридора послышался топот, затем дверь с шумом распахнулась.

— Чего?

— Хочешь пончик? — Ханна протянула открытую коробку собеседнице.

— И в чем подвох? — та смахнула с глаз зеленые пряди и подозрительно посмотрела на угощение.

— Никакого подвоха, обещаю. Хотя… — В последний момент Ханна отдернула коробку, когда Стелла протянула руку.

— Так и знала!

— Совсем крошечная просьба. Цитируя Destiny’s Child, скажи мое имя.

— А, ясно. Типа упиваешься своей властью?

— Вовсе нет, — покачала головой Ханна. — Просто мне не хочется быть новой Тиной. Я хочу быть самой собой. Мы же все уникальные личности, верно? Ты, например, тоже демонстрируешь собственный стиль. Кстати, мне очень нравится твой имидж. Что-то вроде стимпанка?

— Типа того, — настороженно согласилась Стелла.

— Круто, — улыбнулась Ханна и мысленно поморщилась от собственной попытки выражаться по-молодежному, затем снова предложила коробку девушке.

Та медленно протянула руку и взяла покрытый розовой глазурью пончик.

— Спасибо, Ханна.

— Пожалуйста, Стелла.

Новая помощница редактора широко улыбнулась обеим коллегам и решительно направилась по коридору в филиал ада.

Она громко постучала в дверь кабинета. Ничего. Постучала настойчивее. Снова никакой реакции. Затем принялась колотить изо всех сил. В конце концов изнутри послышался стон Винсента Бэнкрофта.

— Я вхожу.

— Что? — донесся озлобленный отклик.

— Говорю: я вхожу, — повторила Ханна, распахивая дверь и проскальзывая в кабинет.

Бэнкрофт сидел на столе, на котором, похоже, недавно спал. Грейс утверждала, что где-то в помещении раньше был диван, но он, по всей видимости, оказался давно погребен под обвалом разнообразного хлама, составлявшего основную обстановку кабинета. Ханна решила не обращать внимания на полупустую бутылку виски и устояла перед искушением заглянуть в мусорное ведро в поисках уже опорожненной близняшки.

Главный редактор гневно уставился на помощницу. Под налитыми кровью глазами виднелись темные круги, а на голове красовалось воронье гнездо растрепанных волос.

— Какого… Я мог оказаться голым!

— Это бы означало, что вы решили сменить одежду, а ради такого зрелища я бы потерпела неудобства. Вот, возьмите пончик, — Ханна протянула коробку.

— Мы не можем себе позволить подобных трат!

— И сколько, по-вашему, стоит выпечка? — фыркнула девушка, отнимая угощение.

— Я что тебе, бухгалтер?

— Нет, вы главный редактор. А сладости я купила на собственные деньги, так что хватит ворчать и берите уже этот чертов пончик.

Бэнкрофт выудил сдобное колечко с лимонной глазурью и откусил сразу половину.

— Так-то лучше! У нас возникли неожиданные сложности с унитазом из Фолкерка…

— Так и знал! — прошамкал Бэнкрофт с набитым ртом.

— Однако, — продолжила Ханна, повысив голос, — я обязательно все улажу и представлю отчет о ходе событий через двадцать минут на утреннем совещании. Вот тогда можете кричать сколько душе угодно.

— Я буду кричать тогда, когда захочу, проклятье! — торопливо дожевав пончик, заявил Бэнкрофт.

Ханна промолчала, ожидая предупреждения Грейс, но ничего не произошло.

— В девятнадцатом веке суд Австралии вынес вердикт, что слово «проклятье» не является ругательным, — рыгнув, самодовольно прокомментировал Бэнкрофт. — Таким образом, ссылаясь на данный прецедент, я убедил Грейс не считать его.

— Все верно, — подтвердил голос заместителя по общим вопросам из интеркома.

— Ясно? — просиял Бэнкрофт. — Итак, на чем мы остановились? Ах да, я буду кричать тогда, когда захочу, проклятье!

— Хорошо, но я сейчас ухожу, так что вопли будете слушать только вы сами. А вот туалетные принадлежности, которые вы просили, — Ханна достала из кармана новый тюбик мятной пасты, зубную щетку и дезодорант.

— Когда это я их просил? — осведомился Бэнкрофт, недоуменно разглядывая предметы. — Я их не просил!

— Ладно, я перефразирую: вот туалетные принадлежности, в которых вы отчаянно нуждаетесь.

— Одержима идеей все контролировать? Теперь ясно, почему твой муженек…

— СТОП! — воскликнула Ханна так громко, что Бэнкрофт замолчал от неожиданности. — Итак, можете продолжать сыпать гадостями или взять еще один пончик. Что предпочтете? — Она протянула коробку, в которой оставалось еще три штуки.

— К твоему сведению, я не собака, которая будет за еду выполнять разные трюки, — прорычал редактор, бросив на помощницу недовольный взгляд.

— Нет, вы скорее напоминаете большого злого дракона. Но пончики-то у меня. Так что сами решайте, что выбрать: проявить хоть какое-то подобие хороших манер или остаться голодным.

Не сводя глаз с Ханны, Бэнкрофт медленно протянул руку и взял шоколадный пончик.

— Вот и замечательно. Увидимся на совещании.

— И если я к тому времени не получу отчет…

Остальное Ханна уже не слышала, так как захлопнула за собой дверь и принялась громко напевать.

* * *

— Мэнни!

Ханна пыталась стучать, но громкое гудение, которое доносилось изнутри, видимо, заглушало все остальные звуки. Прошлым вечером Грейс объяснила, кем является тот самый экстравагантный мужчина с дредами. Оказалось, он руководил печатным цехом газеты, занимавшим весь нижний этаж, и предпочитал держаться обособленно, хотя Ханна не назвала бы Мэнни застенчивым, учитывая вчерашнее представление.