Она почти сдалась, когда покров тьмы вдруг треснул, высвобождая тень.

Та возникла перед Брунгильдой.

И вскинула руки, заставляя очнуться.

Губы тени дрогнули.

И Брунгильда услышала:

– Борись…

Бороться.

Именно.

Она дочь Торвальда. И внучка Харальда. Она дитя Островов и моря. Она ходила к Огненным скалам и ныряла в разлом, пытаясь найти хоть что-то, что можно было бы продать.

Она…

Выплывет.

Вот так.

– Спасибо, – Брунгильда не знала, как говорить здесь, где бы она ни находилась, но тень протянула руку и коснулась её. И тьма коснулась. И прикосновение это подарило боль.

А боль подстегнула.

И Брунгильда рвалась вверх. Выше. Быстрее. Туда, где дребезжал слабый огонек. Высоко. Слишком высоко. Но она сумеет. Она… она смогла выплыть тогда, из водоворота, когда ногу свела судорогой. И лодку провести сквозь бурю, что налетела с севера. Она… она на многое способна.

На то, что не сумеют те слабые хрупкие девицы, которые смеялись над ней. И когда у нее почти получилось, силы иссякли. Это было так обидно, так…

Тьма рассмеялась.

И… и превратилась в дорогу. В тонкую-тонкую, словно нить, тропу.

– Прочь, – жесткий голос заставил её отступить. А другой, мягче, позвал:

– Возвращайся.

И Брунгильда вернулась.

Изменения Ричард почувствовал шкурой. Будто за шиворот горсть битого стекла сыпанули, ко всему со льдом перемешанного.

Тьма вдруг пришла в движение.

И Замок забеспокоился.

– Что за… – Ксандр закрутил головой, явно чувствуя, если не то же самое, то нечто весьма сходное. – Что тут происходит.

– Ритуал, – Ричард поднял палец к губам и застыл, прислушиваясь.

Кровь.

Кровь была пролита.

Слово сказано. Запретное. Кем? Здесь, в Замке… и ритуал еще длился. Тьма же, приняв дар, играла с глупцом, который решил, будто он умнее прочих.

А значит, оставался шанс.

– Вот ведь… – проворчал Ксандр, отряхиваясь. Черты лица его заострились, а в глазах блеснула опасная краснота. – А я говорил, что от этих гостей одни проблемы…

Ричард не дослушал.

Тьма звала. И требовала. И… он шею свернет тому придурку, который решил поиграть с ним и с Замком. И… он сорвался на бег, боясь одного, что не успеет. Но Замок, до того молчаливый, даже равнодушный к Ричарду, спешно открывал двери.

И эту вот, явно запертую, распахнул, вывернув засов.

Комната.

Чья?

Взгляд зацепился за смутно знакомого человека, кажется, он с Островитянами пришел, пусть и отличался от них разительно. Сейчас человек сидел на полу. Зеленый камзол лежал тут же, грудой мятого бархата.

Пахло кровью.

Могильные свечи чадили, выпивая проклятый воск. И дым их сплетался сетью, накрывая искореженное заклятьями зеркало. Над ним, замерев, вцепившись обеими руками в оправу, да так, что та помялась, склонилась островитянка.

Брунгильда.

Крупная, но такая тихая, застенчивая девушка. Что за…

– Не мешайте нам! – человек вскинул голову и посмотрел на Ричарда красными глазами. – Уже почти…

Почти догорели свечи и в дыме их появилась характерная горечь, свидетельствующая о том, что черта пройдена. И ритуал должен быть завершен.

Ритуал…

– Что ты ей дал? – Ричард рывком поднял человека.

А тот, глупец, попытался отмахнуться.

– У меня получилось! А вы мешаете!

От пощечины голова его – Никас, человека звали Никас – мотнулась, а губы лопнули, подкармливая дым кровью. И человек ойкнул, прижал ладонь к этим разбитым губам.

– Что за ритуал?

– Она видит, вы понимаете?! Видит…

Островитянка сидела и слегка покачивалась. И говорила. Тихо. Шепотом. Так, что и разобрать-то слова получалось с трудом.

– Она его нашла! Моего отца и… и я тоже видел! Сейчас она пойдет дальше, и покажет мне, где искать.

– Убери его, – Ричард швырнул идиота Ксандру. – Запри. Внизу. Пока. Потом разберемся.

– Вы не имеете права! Я гражданин…

Ксандр перехватил гостя за горло и тот заткнулся.

Потом и обмяк.

Плевать.

Ричард опустился рядом с девушкой и коснулся её шеи. Холодная. И сама бледна. Эта бледность проступает сквозь загар, отчего кожа кажется серой, словно пеплом припорошенной. Щеки запали. Губы обескровлены, но шевелятся, пусть слов уже и не разобрать.

А свечи того и гляди погаснут.

Думать.

Зеркало.

Кровь. Клинки… заговоренный, прикормленный смертной жертвой в том числе. Он рядом с девушкой, как и второй. Зачем второй? Или… точно, Никас использовал его для себя.

А Брунгильде подсунул проклятый.

И… его кровь? Её кровь. Она проводник. Куда?

– Он привязал её к мертвецу, – выдохнул Ричард и попытался вытащить зеркало из закостеневших рук. – Спроси, он позаботился о том, чтобы привязать её душу к телу?

– Слышал? – Ксандр слегка разжал руку на горле и дружелюбно заметил: – Говори, или сердце вырву.

– З-зачем?

– Сожру. Так-то я на диете, но для тебя исключение сделаю.

– Я… я не знаю! Я хотел лишь, чтобы она посмотрела… посмотрела, что случилось с моим отцом. Я читал, что в зонах аномальных связь между миром живых и миром мертвых особенно сильна. И можно посмотреть… призвать душу к ответу! Но нужен кто-то сильный. И ритуал я нашел…

– То есть, не привязал, – Ричард понял, что и его сил не хватит, чтобы разжать пальцы. Разве что ломать. Но и то не факт, что поможет. – Убери его. Хотя нет. Постой. Кровь нужна.

– К-кровь… – попытался взвизгнуть мужчина, но снова захрипел.

– Не задави ненароком, – Ричард попытался заглянуть в глаза девушке. Так и есть, затянуты тьмой. И… где она?

Далеко.

Очень далеко.

И сумеет ли вернуться?

Проклятье… и ведь обвинят-то Ричарда. А главное, что будут правы. Он виноват. Он не досмотрел. Не уследил. Не… успокоиться надо.

– Сколько? – Ксандр поднял придушенного мужчину с легкостью. – Крови?

– Лей. Сколько… не важно. Надеюсь, хватит. И свечи. Быстро.

– Погоди, – Ксандр огляделся. – Так не успеем. Давай иначе. Я открываю. Ты держишь. И… если вдруг, то вот.