тем дальше от земного, будничного, физического. Высотой своей ближе к звездам, где царят иные законы и сферы. И там порой бывает то, чего не может быть здесь. То, чего мы не можем объяснить своим мозгом, закостеневшим, не гибким, привыкшим все объяснять и заводить в рамки.

— Заберись на крышу дома, — быстро зашептал Молодов, объятый вдруг какой-то странной тревожностью и возбужденный. — Ночью, когда на небе звезды светят. Встань и просто смотри вверх. Через минуту, а может быть и через час, но ты обязательно это почувствуешь. Те законы, по которым мы живем днем, здесь видоизменяются, а то и вовсе исчезают, растворяются. Казалось бы — девять этажей выше, а уже все иное. А представляешь, что твориться там, на семи тысячах метров от земли? Ты ступаешь в иной мир, не подвластный тебе. Там — магия. Иначе это не назвать. Это как муравей, который всю жизнь жил в своем муравейнике, а потом его ветром унесло на березу, и он увидел горизонт, необъятный, невероятный.

Я слушал Молодова и был шокирован его откровением. Но я понимал его. Каким-то внутренним своим ребенком, которому не нужно ничего объяснять с помощью формул и законов, но понимал.

— Сделай ей подарок, — повторил Молодов и замолчал.

Всю оставшуюся дорогу он молчал.

Подарок. Я знал, что подарить Победе. И искренне надеялся, что он ей будет по нраву.

И вот теперь, стоя здесь, у подножия Победы, я вспоминал слова Молодова и свои эмоции, и тонул в мыслях и чувствах. Победа… позволит ли она нам подняться на нее? Откроет свои тайны? Пощадит нас?

Я надеялся, что получу от нее хотя бы толику снисхождения.

— Это тебе, — прошептал я, доставая из кармана карабин.

Тот самый, что мне подарил Петрович. Необычной формы, сделанный в единственном экземпляре, он мне когда-то сильно помог и был дорог. Теперь же я делал подношение горе и просил об одном — принять дар и смилостивиться к нам.

Карабин я положил на угловатый камень, отошел в сторону. Что я хотел увидеть? Что карабин раствориться в воздухе? Или что его подхватит орел и унес наверх? Ничего не произошло. Карабин продолжал лежать на камне, блекло поблескивая в лучах солнца. Лишь где-то высоко в небе довольно заурчал ветер.

— Андрей! — позвала Леся. — Завтрак готов!

Я еще раз глянул на Победу и двинул в базовый лагерь. Завтра на собственной шкуре мне выпадет возможность проверить — понравился ли горе мой подарок.

Глава 18

Смерть

— Убили… убили!..

Тревожный шепот сквозь густую пелену сна.

— Убили… твою мать!

Я не сразу понял, кого именно убили. Сон еще не прошел и продолжал смешиваться с реальностью, принося какие-то свои странные причудливые мысли. Зайца убили? — подумал я, еще и сам не понимая, почему именно зайца. Да и зачем убивать зайца? У нас полно запасов еды.

С трудом разлепив глаза, я осмотрелся. Рядом сопела Леся. Вчера вечером я в тихую попросил Рудова поменяться со мной местами. Он должен был спать во второй палатке, где также ночевали Марк, Леся, Володька и Генка. Я же был в первой, вместе с остальными ребятами. Желая в последнюю ночь перед походом провести ее с Лесей, я попросил Сергея махнуться со мной местами. Он не возражал.

— Убили… — голос разносился снаружи.

Кажется, это был кто-то из базовой группы, из «старичков».

Может, проспали? — с ужасом подумал я. Сокрушался, мол, убили попусту столько времени и не вышли, когда положено. Если так, то очень все плохо. Промедление даже в час может быть серьёзной и сбить все планы.

Но все оказалось куда как хуже.

Выбравшись из спального мешка, я выглянул наружу. Там собрались все, такие же растерянные, сонные. Едва только взглянув на них, я понял, что произошло что-то незапланированное и явно нехорошее.

— Что случилось? — спросил я, глядя на Молодова.

Тренер был растерян и ничего не ответил, лишь глянул на меня пустыми глазами и отвернулся.

Это мне еще больше не понравилось. Сон как рукой сняло. Я выскочил из палатки. Ледяной ветер еще больше согнал сон. Следом за мной наружу потянулись и остальные ребята из палатки.

— Что случилось? Что происходит? Проспали? — начали они растеряно расспрашивать остальных.

Но никто, кажется, ничего не знал. И лишь старый альпинист из базовой группы, седой уже мужичина с голубыми выцветшими глазами, повторял:

— Убили… убили…

— Владимир Федорович, что происходит, черт возьми⁈ — жестко спросил я, подходя к тренеру.

— Андрей… — выдохнул тот. — Сергея Рудова… убили…

— Как… — только и смог произнести я.

В голове возникло ощущение, что слова «убили» и «Сергея» не должны быть в одном предложении.

Но Молодов повторил, уже взяв себя в руки:

— Сергея Рудова убили.

Я некоторое время смотрел на Молодова, пытаясь понять — разыгрывает он меня так? Но довольно скоро понял, что это не розыгрыш. Острое чувство неправильности всего происходящего укололо сердце.

Убили⁈ Мы где⁈ На одной из самых недоступных вершин мира или в каком-то притоне, где ночью просто так бродят убийцы?

— Как убили? За что убили? Как это произошло? — с трудом шевеля губами, спросил я.

— Михаил Степанович утром пошел будить… — начал тренер, но тот самый альпинист с выцветшими глазами, взял себя в руки и сообщил:

— Я пошел всех будить. В первую палатку зашел, к вам. Толкнул одного спящего, другого. А потом чуть глубже залез, где вы должны были спать. Попытался разбудить. Толкнул, одеяло сдернул, а там… Там Сергей Рудов, а на виске рана, и кровь бежит. Ледорубом приложили. Точно, одним ударом на тот свет отправили.

Я не поверил ему. Рванул в палатку.

И увидел все собственными глазами…

Парень лежал на моем месте, с правой стороны. Одеяло было откинуто в сторону. Оно было все в крови. Сам парень лежал так, словно продолжал спать. И только осколочная рана на виске, черная, жуткая, говорила о том, что Рудов не спит. Он мертв.

— Матерь божья! — выдохнул Володька, тоже забравшийся внутрь за мной. — Матерь божья! Да что же это…

— Убили… — задумчиво произнес я.

Меня объяло какое-то странное чувство нереальности всего происходящего. Не может быть такого. Как это — убили? За что?

— Ледорубом приложили, — сказал Володька, кивая на инструмент.

И потянулся взять.

— Стой! — рявкнул я. — Ничего тут не бери и не прикасайся.

Парень быстро сообразил к чему я все веду.

— Лучше пошли.

Мы выбрались наружу.

Некоторое время висела пауза. Все пытались собраться с мыслями.

— Что же теперь делать? — наконец спросил я.

— Я сообщил на базу, — сказал Молодов. — Сегодня должна прибыть комиссия. Люди с КГБ. Сказали пока ничего никому вне лагеря не сообщать. По возможности вокруг палатки не ходить и лишних следов не оставлять. И выход в горы тоже сказал перенести на другое время.

Вновь повисла тягучая пауза.

— Это что, действительно, на самом деле происходит? — шепнула мне Леся.

Она была растеряна. Я и сам был сбит с толку, а перед глазами все стояло белое лицо Сергея. Парня я знал мало, но все равно, сильно переживал о случившемся.

Комиссия приехала довольно быстро. Это были пять человек, среди которых я увидел уже знакомого нам Кайрата Айдыновича. Было видно, что люди явно из соответствующих органов. Они принялись заниматься следствием сразу же, без лишних предисловий и не смотря на тяжелое состояние, вызванное высотой (ребята акклиматизацию пройти не успели), начали допрос и фотографирование места преступления.

Трое из приехавших были видимо званием одним, потому что общались друг с другом просто, без лишних обращений. А вот четвертый — мужчина с тонкими губами и квадратным лбом явно был званием выше. Остальные обращались к нему официально, по имени отчеству, и любой свой шаг согласовывали.

— Это — Игорь Владленович, старший группы, — сухо представил его Кайрат Айдынович, не сказав ни званий, ни чинов. — На время расследования его приказы обязательны для исполнения вами.

С этим спорить не стали.

— Тогда начнем опрос, — тут же взял быка за рога Игорь Владленович.

Начали с того, кто первым обнаружил тело.

— Убийца был в палатке! — воскликнул Михаил Степанович.

— Тише, успокойтесь, — дежурно произнес Игорь Владленович. — С чего вы так решили?

— Так я же не спал. Тут подъем важный ожидается, переживал я сильно за ребят. И сна ни в одном глазу. Вот и сидел у костерка. Распалил совсем маленький, чтобы лишних дров почем