– Волнуешься, – улыбнулась Оксана и накрыла своей ладонью руку Кирилла.

– Переживаю, – ответил Соболев, не убирая руку.

– Пойдем в кровать? – запросто предложила Оксана, но, заметив нерешительность Кирилла, добавила: – Да ладно, я же вижу, что тоже тебе нравлюсь. Сегодня был сложный день, снимем стресс, да и вообще, в это нет ничего такого.

Соболев и не собирался отказываться. Он просто внутренне просчитывал последствия и пытался дать моральную оценку ситуации. Получалось нормально: молодая совершеннолетняя девушка, которой он нравился и которая нравилась ему, предлагала секс. С чего бы ему отказываться?

– В душ забежим? – предложил он.

– Забежим в процессе, – ответила Оксана, усаживаясь на его колени.

Ничто так не поднимает тонус после напряжённого дня, как напряжённая ночь.

Но в пять утра Соболев неожиданно проснулся. Он проснулся от чувства беспричинной тревоги. Он не мог понять, что это, страшный сон или какая-то незаконченная мысль, но что-то разбудило его липким страхом и не давало больше уснуть.

Рядом, смешно уткнувшись носом в подушку, сопела Оксана – живое доказательство того, что проспал он не больше двух часов. Соболев поднялся с кровати, стараясь не разбудить девушку, и пошёл на кухню. На столе сохли немытые тарелки. Кирилл взял с подоконника пепельницу и поставил рядом с грязными бокалами. Вчера убираться было некогда. Он закурил, вспоминая приятные моменты проведённой ночи. Но беспокойство почему-то не покидало Соболева. Ему казалось, что что-то страшное должно произойти или уже произошло с ним. Что-то необратимое. Он стал успокаивать себя мыслью, что это просто так сказывается напряжение последних дней, но почему-то это не успокаивало, наоборот, лишь угнетало ещё больше. Кирилла вдруг пронзила жуткая мысль – а что если и он станет жертвой всей этой спецоперации Степнова против Казанцева? Люди так близко и так часто стали гибнуть, что казалось, это естественно, что именно Соболев должен стать следующим. Именно он является ключевым звеном, связывающим двух сильных врагов, готовых вцепиться друг другу в глотки. Кирилл много знает, он в любом случае может стать неудобен как одному противнику, так и другому. Холодок пробежал по спине Соболева.

Он никогда не думал о собственной смерти, прогоняя страшные мысли о неизлечимых болезнях, фатальных ДТП или летальных случаях на рабочих выездах. Он не страдал излишним самокопанием и не ударялся сильно в религию, хотя верил, что «что-то такое» там всё-таки есть. Но вот так, по-настоящему, он никогда не задумывался, что его не станет. Что произойдет, как это случится? Будет ли ему больно, или всё произойдет в одно мгновение? И что потом? Соболев был материалистом, к тому же хорошо учился в школе, поэтому знал, что личность формируется в отделах головного мозга, который, словно на виниле, выжигает становление человека иголкой опыта. А что будет, когда мозг умрёт? Будет ли свободная личность «Соболев» вообще существовать? И если будет, то в каком виде? И ради чего его бестелесная сущность будет существовать? Будет ли ему не хватать запаха дыма от сигарет и вкуса кофе?

Кирилл закурил ещё одну сигарету. Он не понимал, почему все эти размышления на него свалились именно сейчас. Он никогда не питал иллюзий, что будет жить вечно, понимая, что человеческий век короток, но на что его потратить, так, чтобы не зря, он не знал. Да и кто знает? Человек треть жизни спит, треть смотрит сериалы, трахается и жрёт. Оставшуюся треть он тратит на то, чтобы обеспечить предыдущие две трети. И в чём смысл вообще появления такого явления, как человек? Природе очень нужен был ещё один паразит? Вряд ли. Так, может, жизнь – это не самое главное, может, это такой перевалочный пункт? Только между чем и чем? Между любовью и светом рая? Или между похотью и червями? Может, человечество просто поставщик органики, так необходимой для удобрения планеты? Тогда зачем суетиться? Надо просто ещё больше кушать, сильнее плодиться и не переживать, а может, даже радоваться, что вся эта канитель быстро заканчивается.

Но Соболеву очень захотелось жить. Почему именно в эту ночь, когда он почувствовал непонятно откуда взявшееся дыхание смерти, ему этого очень захотелось? Он стал придумывать смыслы для своего существования, будто пытаясь доказать себе, что он очень нужен миру, что мир без него не справится. Соболев ведь был не просто надутой на скелет водяной куклой, он был частью мира, он и был этим миром. Его грело солнце и мочили дожди, он падал на скользких ледяных дорожках и валялся в грязи – он был неотъемлемой частью процесса планеты, которую мы называем – жизнь. А что будет, если он исчезнет? Пропадет важная шестерёнка, соединяющая сотни людей. А какой удар по экономики он нанесет, не прожирая ежегодно больше двухсот тысяч рублей в супермаркетах. Нет, он нужен, он важен, он сам по себе уже целый космос. Но умирают же люди. Он это точно знает, что умирают. Внезапно, страшно, словно их и не было никогда, оставляя мокрый след, который быстренько посыплют песочком, а потом затрут хлоркой. И ведь мир не рушится, ничего катастрофического не происходит для остальных. У многих даже настроение не сильно меняется. Они лишь отводят глаза и слегка морщатся от легкого стука в груди, где знающее своё время сердце тактично напоминает, что оно не вечно. Но все живут дальше. Так, может, и Соболев вот так очень скоро уйдет? И никто не заметит его исчезновения. Расскажут пару баек да в красках распишут слёзы безутешных родителей. Выпьют, закусят, зароют, забудут. А если кто и зацепится за его существование, не представляя своей жизни без Кирилла, то сам себя обречет на быстрое угасание. И Соболев точно знает, что этого ему уж точно не нужно.

Вдруг холодок прошел, и стало чуть легче дышать. В конце концов, жизнь у всех рано или поздно заканчивается. Стоит ли заранее себя хоронить, когда впереди есть ещё много-много секунд? В кухонное окно пробился красный лучик восходящего солнца. Соболев, несомненно, умрет, как умирают миллионы Соболевых по всей планете. Но это будет не сегодня.

Бывают такие ночи, когда всё неправильно. Вроде и девушка красивая рядом, и обстановка располагает к близости, и желания у обоих немеряно. Но вместо того чтобы предаться любви, вы сидите и полночи болтаете о страшных вещах.

– Почему ты скрывал от меня это?

– Я не был уверен, что тебе стоит это знать. Это опасно.

– Для кого? Для тебя?

– И для меня тоже. Я же говорил, это государственная измена. Но главным образом для тебя. Ты же понимаешь, что эти знания – как пуля. Мне даже кажется, что хуже, чем пуля. Эта информация – это верная смерть.

А всё началось с того, что после недели безоблачных и абсолютно откровенных, насколько вообще может быть откровенным секс, отношений Оксана заявилась в квартиру Кириллу с обличающим заявлением. Мол, она всё знает, и незачем было это скрывать, доверяя хакеру ключи от информации. Пошарив в компьютере Казанцева, она довольно быстро вскрыла все его неумело засекреченные документы и несколько дней в них разбиралась. Пока однажды она не поняла, что означают все эти неучтённые данные, отсылаемые триггерскими датчиками в центр.