Общего между фото и оригиналом было крайне мало — халтурная пластическая операция изменила внешность диверсанта, сделав ее слишком приметной. Впрочем, Константин из-за этого не особо огорчался. Богдан Малюта обещал ему после этой акции новую операцию, которая сделает его красавцем, и он сможет обосноваться на Западе и зажить нормальной жизнью, благо денег также пообещали прилично.

Пограничник, уже немолодой дядька с пористым одутловатым лицом, внимательно посмотрел на паспорт, потом перевел взгляд на стоящего перед ним Топтыгова. Судя по дате рождения, парень был ровесником его старшего сына.

— Что же с тобой приключилось, болезный? — невольно спросил офицер.

— Да в аварию попал, врачуги слепили из того, что было. Вот, теперь должен пахать, чтобы за лечение вернуть бабло, — прохрипел Топтыгов.

— А на самолете чего летишь? — удивился пограничник. — Поездом ведь дешевле.

— Клиент попался серьезный, не поторопишься — упустишь. — Топтыгов, закончив пояснять, водрузил на глаза большие солнцезащитные очки, которые немного скрыли его уродство.

— Ну-ну. — Современная жизнь приобретает различные формы и чаще всего неприятные. Человек — такая животина, что, несмотря на любые катаклизмы, старается выжить, а потом даже прижиться. — Удачи тебе, сынок, — возвращая Константину паспорт, пожелал напоследок пограничник.

— Спасибо, — коротко ответил Топтыгов и, подхватив свои вещи, заторопился к выходу. Прилетевшие с ним остальные диверсанты прошли пограничный контроль без каких-либо задержек.

К центру города группа добиралась на маршрутном автобусе, делая вид, что незнакомы друг с другом, что в переполненном салоне сделать несложно.

На центральной площади Ставрополя их ждал большой туристический автобус «Мерседес» белого цвета с широкой синей полосой вдоль всего кузова и глубоко тонированными стеклами. В автобусе диверсантов встретили двое кавказцев: водитель, мрачный тип в застиранной рубашке с коротким рукавом, и сталкер, молодой мужчина с озорными синими глазами и черной полоской щегольских усов, в форме милицейского капитана. Он, подобно пограничнику в аэропорту, внимательно сверил фотографии на документах с лицами, сдавшими их, потом стянул стопку паспортов тонкой резинкой и, небрежно бросив в кейс, достал другую пачку. Протягивая паспорта Коновальцу, сказал:

— Меня зовут Аладдин, вместе придется провести три недели. За это время вам придется доказать свою профпригодность.

— Только особо не упорствуй, время у нас строго ограничено, — попытался урезонить милиционера Коновалец.

— Не будете филонить — все успеете, — грубо отрубил проводник.

— А оружие где возьмем? — спросил один из диверсантов, севший в кресло возле двери.

— Все необходимое находится здесь, — Аладдин кивнул на пол автобуса, пространство между рядами кресел покрывала цветастая ковровая дорожка. Потом поднял глаза к потолку. — А там у нас, на всякий пожарный, несколько горных мотоциклов. Пользоваться такими умеете?

— Приходилось, — коротко ответил за всех старший, что было правдой.

— Неплохой лимузин для рейда вы подобрали, — подал из середины салона голос Константин Топтыгов. — Не хватает только плаката «Аллах акбар» на кабине.

Проводник поучительным тоном добавил:

— Типичное заблуждение дилетантов, на самом деле никогда не видишь то, что у тебя перед глазами. Ладно, до вечера, отдыхайте, наш круиз начался…

Едва автобус выехал за городскую черту и покатил в направлении Кавказских гор, как сидящий рядом с Инженером Рыжая Борода забылся безмятежным сном. Первое время, когда ему пришлось покинуть Удава, боевик заметно переживал, все-таки за долгие годы они психологически срослись, как сиамские близнецы. Впрочем, переживания длились недолго — как большинство мусульман, Рыжая Борода был фаталистом, искренне считая, что на все воля Аллаха.

Открыв дорожную сумку, Инженер достал плоскую коробку ноутбука. В компьютере он хранил набор задач по физике и математике, которые помогали ему поддерживать интеллектуальную форму перед предстоящей серьезной работой…

Спустя сутки, миновав несколько милицейских кордонов, они добрались до Махачкалы. Непосредственно в город въезжать не стали, повернули в сторону кемпинга. Прибывшим диверсантам предстояла премьера. На первый выход Коновалец решил идти сам, а прикрывать его вызвался Топтыгов.

— Вот пост ДПС, — разложив на кресле карту Махачкалы, Аладдин ткнул пальцем в район пригорода. — Там, как правило, в это время дежурят трое-пятеро ментов. — «Милиционер» строго посмотрел на старшего диверсанта. — И не надо показывать свой профессионализм, ломать шеи, резать животы и кровавыми кишками выкладывать «Аллах акбар». Просто несколько прицельных очередей — и уходите, чтобы походило на месть обычных горцев. Ясно?

Оба наемника мрачно кивнули, а Аладдин продолжил инструктаж.

— После исполнения акции у вас будет сорок минут, чтобы выскочить из города, потом они введут «Набат» и плотно закупорят все пути отхода. Еще через час вы доберетесь до кемпинга. Спать будете в автобусе, а здесь вас будет ждать Сулим. — «Милиционер» стрельнул взглядом в сторону водителя, который за это время не издал ни звука, как будто был немой.

Из тайника в полу извлекли пару китайских «ТТ» и старый, с перемотанным изолентой цевьем, «АК-47». Автобус останавливаться не стал, лишь на повороте немного притормозил, и оба наемника спрыгнули один за другим через открытую переднюю дверь, растворившись в ночи.

Двигаясь согласно ориентирам, указанным Аладдином, вскоре они вышли к посту ДПС. Это было квадратное одноэтажное здание с большими окнами, выходящими на три стороны — таким образом, можно было держать под контролем всю проезжую часть небольшой площади. Возле поста стояли три легковых автомобиля — две милицейские «канарейки» и омоновский «УАЗ» стандартного серого цвета.

— У них что, свадьба? — зло буркнул Коновалец, вместо пяти ППСников на месте оказалось восемь ментов, из которых четыре бойца ОМОН при трех автоматах, и еще два «АКСУ» были у патрульных. Дуэль в таком соотношении явно состоялась бы не в пользу нападавших. «Мне бы сейчас „Шмеля“, всех бы зажарил, как куропаток», — с сожалением подумал Степан, но реактивного огнемета у него не было и быть не могло, поэтому оставалось только совершить внезапный и скоротечный огневой налет. Чтобы напарник не попал под шальную пулю во время «оборотки», Коновалец скомандовал Косте:

— Давай-ка ты, Топтыга, за поворот ползи. Если что, прикроешь.

Тот едва заметно качнул голову и быстрыми, отработанными движениями пополз в указанном направлении. Степан снял автомат с предохранителя, потом бесшумно дослал патрон в патронник. Наконец, вскинув оружие, первым взял на прицел двух омоновцев, по-прежнему стоявших возле своего серого «козлика». Глубоко вздохнув, он затаил дыхание и надавил на спуск.

В ночной тишине автомат неожиданно громко и пронзительно залаял длинной очередью. Коновалец видел, как один из бойцов взмахнул руками и повалился на спину, другой проворно нырнул за «УАЗ»; алмазным фонтаном разлетелось лобовое стекло милицейского внедорожника.