еще не знает, вот и ведет себя, как дворовой щенок, — приходится сказать эти слова женщине. Она вытирает влажные руки о передник и представляется, — меня звать Сваньей, добро пожаловать в мое заведение. Оно открыто для всех путников: и в маске, и без. Я-то понимаю, что некоторым надо сохранять инкогнито. Что же вы стоите, проходите, — указывает рукой на зал, — присаживайтесь, где хотите, пока пусто. На ночь оставаться будете? Лучше решить сейчас, потом все комнаты и занять могут — через меня охотники проходят.

Раад кивает, радуясь, что отвечать почти и не приходится, ведь Сванья сама за него говорит, тараторя, словно Ворон, когда тот еще был маленьким птенцом.

Мужчина выбирает место в самом углу, подальше от окна и поближе к огню — надеется погреть свои промерзшие кости. Подкидывает дров в камин. Пламя радостно их пожирает, взметнувшись столпом искр вверх. Словно зверек, что проголодался. Через пару минут Рааду и впрямь становится теплее, словно его завернули в одеяло — как няня в детстве делала в морозы, когда отец-король жалел денег на отопление комнаты ребенка, что не являлся наследником.

Поняв, что в этом месте задержится, Раад позволяет себе немного расслабиться. Просит у Сваньи горячего эля и мяса на закуску. Из-за раннего часа еда еще не готова, потому женщина отрезает щедрый ломоть от копченого горзуна из запасов — каким-то шестым чувством понимает, что именно этого гостя надо уважить. Зато хлеб оказывается свежим, только вытащенным из печи, хрустящим и ароматным. Удивительно, как столь прекрасная еда могла быть приготовлена в придорожной таверне, обычно не отличающейся вкусностями. Здесь еда простая, не изысканная, такая, что готовится быстро ради утоления голода простых людей. Им не до хлебосолов.

Мясо оказывается вкусным: сочным, острым и жирным. Эль еще лучше, смачивает горло мужчины, даря ему долгожданную влагу. Только выпив, он понимает, как на самом деле его замучила жажда, будто он по пустыне шел, а не тундре. Сванья помимо еды еще и тазик теплой воды приносит и чистую тряпицу со словами:

— Погрейте ноги, пока никого нет. По себе знаю, что они устают больше всего.

Услужливость хозяйки подкупает. Не проходит и получаса в этом месте, как Раад накормлен, напоен, согрет и даже отчасти чист. И конечно же его неумолимо начинает тянуть в кровать. Лечь и уснуть — чуть ли не единственные желания короля теперь, но он отлично понимает, что не имеет права позволить себе подобную роскошь, ведь основной работой для него является слушание разговоров, что ведут люди, в данном случае — посетители таверны.

Как и обещала Сванья, вскоре начинают подтягиваться охотники. В большинстве своем это мужчины, но нет-нет, а проглядывают и женские лица. Все эти промысловики одеты в толстые шкуры животных, которых сами и поймали когда-то. Мех всех возможных цветов, что только можно представить: черные, белые, серые, бурые, серебристые. Все охотники крепкие, коренастые, с суровыми чертами лиц, обветренных снегом и льдом от постоянного пребывания вне дома. Они переговариваются между собой, смеются, даже гогочут, и все, как один, синхронно усаживаются за столы. Раад поражается тому, какое оживление начинается в таверне. Работников здесь больше, чем двое: тройка молоденьких улыбающихся девушек в свободных платьях с чистыми передниками и смешными чепчиками на головах начинают собирать заказы, разносить питье и предлагать полотенца.

Л'Валд становится бесшумной тенью, что притаилась в углу, спрятавшись от других. Ни звуком, ни шевелением себя не выдает, вслушиваясь в разговоры. И вскоре понимает, что был прав — сплетен о королевской семье ал'Сандров очень много, как и о Приходящих. Оказывается, что в народе их не боятся и не ненавидят, как сам Раад. Наоборот, относятся к ним с почтением, ведь те приносят новые знания, что так необходимы. Особенно мужчину заинтересовывает история о маге с Юга, что придумал новый способ излечения больных — с применением инструментов при вскрытии тела. О таком король еще ни разу слышал, но ему становится очень любопытно, как же можно излечить человека, разрезав его. И таких случаев ни один, ни два, а множество. Охотники считают Приходящих даром матери-прародительницы и оберегают их от чужих глаз насколько могут.

Для Раада это все настоящее открытие. Получает, что все, чем он жил, что ему внушали с детства, что было для него истиной на самом деле совсем не так. "Сколько лжи еще мне придется распутать, прежде чем смогу спокойно существовать?", — задается вопросом, продолжая вслушиваться.

Следующее откровение — на Севере никто не верит, что короля и королеву убила Нивес, их наследница. Говорят о ней только хорошее. И все, как один, утверждают: "Она очень изменилась в этом году, стала ближе к своей семье и народу. Настоящей наследницей, отрадой для родителей". И это многое значит, ведь, насколько известно королю Запада, родственные связи на Севере чтут, без взаимопомощи и поддержки в этих суровых краях не выжить.

Получается, что вселение души иномирянки не причинило зла, наоборот, привело к лучшему исходу. Если верить этим людям, то Север под её руководством станет еще сильнее, чем раньше.

Когда Раад понимает, что ничего нового не услышит, он решает, что пора бы последовать собственным желаниям и отправиться спать. Он незаметно выходит из главной залы и в коридоре сталкивается со Сваньей.

— Надеюсь, что вам пришлась по вкусу наша еда? — интересуется она, стараясь не уронить нагруженный десятками грязных тарелок поднос. Получает в ответ согласный кивок, и тогда дает следующие инструкции, — комнату я вам подготовила на третьем этаже. Обычно он закрыт, но что-то говорит мне о том, что вам там будет лучше.

Удивительная проницательность для простого человека. Вручив ключ посетителю женщина уходит, Раад же, чувствуя себя бесконечно уставшим, идет к лестнице.

Глава 29

При каждом шаге по деревянным ступеням те скрипят. Звук настолько громкий, что Раад глаза закатывает: Сванья могла бы получше за внутренним убранством проследить, учитывая, что о внешнем заботится. Но усталость берет свое, да и есть волнения посерьезнее, поэтому мужчина предпочитает отбросить глупые суетливые мысли, очистить сознание.

Комната, которую ему выделяют, оказывается хоть и не самой комфортной, но, по крайней мере, идеально чистой. Видимо, кто-то навел в ней порядок, пока мужчина сидел в зале — все еще пахнет настоем трав,