— Ты что, хотела, чтобы я тебя сшиб? — спросил он с насмешливой улыбкой.

— По правде говоря, я этого не ожидала, — едва пролепетала перепуганная насмерть Саулина.

— Вот и я не ожидал, что ты выскочишь из сена!

Точно такими зловещими голосами, вспомнила Саулина, говорили мужчины в селении, когда уходили в ночное и рассказывали друг другу страшные истории о чертях и привидениях, чтобы не заснуть.

— Можно мне уйти? — робко спросила она.

— Беги, а то я тебя съем! — рявкнул безногий, скорчив страшную рожу.

Саулину как ветром сдуло.

— Да куда ж ты помчалась, дурочка? — закричал он ей вслед. — Обрубок из Кандольи никогда не обижает хороших девочек!

Он бросился за нею следом, но Саулина, услыхав стук деревянной бадьи у себя за спиной, припустилась что было духу, свернула в узкий переулок и влетела в какую-то полутемную лавчонку. Нет-нет, она не хочет, чтобы ее съели. Боже упаси.

Она оказалась в магазинчике, где продавались кружева и веера, по крайней мере, именно они были выставлены на прилавке. Стоявшая за ним цветущая на вид женщина средних лет показывала какому-то расфранченному господину оборку из великолепного кружева.

Никто из них, казалось, даже не заметил ее появления.

— Могу я рассчитывать на вашу помощь? — спрашивал покупатель.

— Как всегда, синьор, — отвечала женщина с кокетливой улыбкой. Она была довольно смазлива, но не так уж молода, чтобы сделать оправданным подобное жеманство. — Вы же знаете, я всегда удовлетворяла все ваши прихоти.

Разряженный франт являл собой весьма редкостное зрелище в этом рабочем квартале. Саулина заметила, что он сжимает в руке щегольскую трость с красивым серебряным набалдашником. Он взял из перламутровой табакерки щепотку табаку и с видимым удовольствием втянул ее носом.

— Что ж, доверюсь вам еще разок, — ответил покупатель, — помнится, вы прислали мне на дом… м-м-м… кружево… скажем так, второго сорта. Так не годится! Вам следует быть очень внимательной, дорогая моя Аньезе.

— Произошла досадная ошибка, — принялась оправдываться хозяйка лавки, повернувшись в сторону Саулины. Она заметила появление девочки и теперь не спускала с нее глаз. Сама же Саулина, спрятавшись среди шляпных коробок, сваленных грудой около единственного входа в магазин, считала себя невидимой. — Я бедная одинокая женщина, — продолжала галантерейщица, делая вид, что не замечает незваной гостьи, — меня всякий норовит обмануть. Бывает, что поступивший товар отличается от образца. Это не моя вина. Вы же не думаете, синьор, будто я могу обмануть такого клиента?

— Знаю, знаю, дорогая моя Аньезе, — улыбнулся ей покупатель. — Вот потому-то я и вернулся.

— И правильно сделали. Я вам по секрету скажу, — она придвинулась к нему поближе, — в скором времени у меня ожидается новое поступление. Совершенно необычный товар. Из-за границы.

— Из-за границы? — переспросил он с жадным любопытством.

— Не спрашивайте больше ни о чем, — она давала понять, что уже выболтала лишнее и сожалеет об этом. — Доверьтесь мне, и я сослужу вам добрую службу.

— А я вас щедро отблагодарю, — сказал мужчина, поворачиваясь к выходу.

Саулина узнала этот голос. Это был один из поэтов, посещавший вместе с другими литераторами и музыкантами салон мадам Грассини, молодой человек с томным и мечтательным взглядом, отличавшийся, однако, не только большим щегольством в одежде, но и завидным аппетитом. Вот он — золотой случай объявить о себе и попросить помощи! Когда мужчина подошел к двери, девочка бросилась за ним вслед, но тут галантерейщица настигла ее и мощным толчком отбросила обратно на груду коробок. Когда Саулина вновь поднялась на ноги, клиент уже успел скрыться.

— Итак, синьорина, чем могу служить? — В голосе лавочницы прозвучала издевательская нотка, не укрывшаяся от Саулины.

— Вы мне уже «услужили», сбив меня с ног, — ответила она с досадой.

— Ты сама чуть с ног меня не сбила, — не сморгнув солгала хозяйка лавки. — По нынешним беспокойным временам, моя милая, любой, кого не видишь в лицо, может оказаться врагом.

На самом деле она успела прекрасно рассмотреть Саулину.

— Я хотела поприветствовать того синьора, который отсюда вышел, — сказала Саулина, безуспешно стараясь привести в порядок свое красивое платье, сильно пострадавшее от многочисленных столкновений с грубой действительностью. Галантерейщица Аньезе встревожилась.

— Ты хочешь сказать, что зашла сюда, чтобы с ним поздороваться?

— Я хочу сказать, что знаю его.

— Чего ж ты тогда пряталась за коробками?

— Я не сразу поняла, что это он.

— Значит, ты хотела что-нибудь купить?

— Нет. Я спряталась от страшного человека. От него осталась только половина, и он хотел меня… съесть.

Женщина расхохоталась.

— Обрубок из Кандольи? — уточнила она. — Сразу видно, что ты не здешняя.

— Да, так он себя и назвал.

— Да он мухи не обидит! — заверила ее женщина.

— А почему… почему он такой ужасный?

— Не повезло бедняге. Мраморная глыба из каменоломен Кандольи упала ему на ноги, вот и пришлось их оттяпать. С тех пор люди и прозвали его Обрубком из Кандольи. Его тут каждая собака знает. Стало быть, ты не здешняя, — задумчиво повторила галантерейщица. — И ты знаешь господина, который только что отсюда вышел?

— Да, я его знаю.

— И как же его зовут? — спросила женщина.

— Этого я не знаю. Вернее, не помню. Но я его уже раньше видела.

Лавочница, уже составившая в уме собственный план насчет девочки, решила проявить к ней материнское участие, хотя это получалось у нее не слишком убедительно.

— Я всегда знаю, как зовут тех, кто мне знаком, — сказала она, исподтишка окидывая Саулину хитрым взглядом многоопытной сводни.

Она мгновенно оценила необыкновенную красоту этой девочки. Смятение, голод и отчаяние придавали облику особый драматизм и одухотворенность. Нет, такая красотка не для первого встречного. Она стоит того, чтобы отправиться к лучшему клиенту Аньезе.

— А я не всегда знаю по именам своих знакомых, — с вызовом сказала Саулина.

— Всякое бывает, — согласилась галантерейщица, ласково обняв ее за плечи. — А теперь закроем лавочку и поднимемся-ка наверх.

— Куда?

— Ко мне домой, — улыбнулась Аньезе.

— Зачем?

— Затем, что тебе надо умыться, — женщина погладила ее по голове, — и поесть. Разве не так?

— Да, синьора, все верно, — сдалась Саулина, готовая поверить любому, кто предложил бы ей еду и столь необходимый отдых.

Театр «Ла Скала» сверкал и переливался тысячами свечей. Миланцы всех сословий и состояний заполнили великий театр от партера до галерки. Они толпились в фойе, болтали, выпивали и закусывали в буфете, но все с нетерпением ждали появления прекрасной мадам Грассини. В этот вечер она должна была исполнять своим великолепным контральто арии из оперы Чимарозы «Тайный брак». Имя прославленной примадонны, столь дорогое знатокам бельканто, было на устах у всех: любовная связь с генералом Бонапартом притягивала к ней жадное внимание сплетников. Голос, пленивший Наполеона, радовал сердца завсегдатаев партера и простолюдинов, заполнивших галерку, знатнейших аристократов, занимавших кресла в ложах бельэтажа, и зажиточных мещан, разместившихся в амфитеатре.