За толстыми прутьями решетки на окне раздавались голоса подданных Вольтури. Я услышала, как часы в тронном зале бьют полночь. Луна заглянула в нашу комнатку и осветила мрак, царивший меж нами.

Внизу раздался чей-то пронзительный крик, и я подбежала к окну. Это был Рейз, который объявил о приближении потомков Виктора. Я всмотрелась в темноту, разрываемую лунным светом. Аро гордо стоял на крепостной стене и наблюдал за огромным полчищем вампиров, несшихся на нашу территорию.

– Что там? – послышался из глубины комнаты голос Сони.

– У нас численное преимущество… – успокоила я ее.

На моих глазах происходило невыносимое. Многих слуг Вольтури раздирали на части огромные клыки врага, оборотни отрывали головы соратникам Одона, а старейшины нашего клана бились на равных со всеми членами семьи.

– Аро… – бережно прошептала я.

Соня подошла ко мне и вгляделась в кровавое месиво, кипевшее внизу. Вожак ликанов забрался на стену, отражая удар одного из атакующих, но тот сбросил его на каменные плиты.

– Люциан! – вонзился вопль Сони в стены комнатки.

Она схватилась за живот и упала на пол, хоть Карлайл и успел подхватить ее.

– Кажется, началось… – объявил он.

Мы постелили одеяло на полу. Я принялась ему ассистировать: подала воду, чистую ткань и все необходимое.

– Обе внимательно слушайте моих указаний, – строго произнес он.

Я помогла ему помыть руки и высушить их. Агнесса села в кресло у двери и отвернулась к стене, поскольку я не позволила ей наблюдать за происходящим.

– Эти роды будут трудными, – признался он.

– Я все вытерплю! – простонала Соня, сдерживая боль.

Внизу, в темноте Вольтерры раздавались крики, звуки рвущейся плоти и падений. Здесь у нас начались схватки.

– Посмотри, прошу, что с Люцианом! – схватив меня с неимоверной силой за руку, умоляла она.

Я поднялась и подбежала к окну. Его нигде не было видно. Страх сковал мое тело.

– Все в порядке, – солгала я и вернулась к Карлайлу.

Он разорвал бинты, а Соня вцепилась замерзшими пальцами в одеяло и закричала. Ребенок вырывался наружу, разрывая материнскую плоть.

Она потеряла сознание.

– Может это и к лучшему, – произнес доктор Каллен, зажимая кровоточащий сосуд.

– Говори, что делать, – стараясь оказать хоть какое-то содействие, пробормотала я, находясь в стрессовом состоянии.

За дверью раздался шум. Я не знала, что там происходит, но не могла отказать в помощи Карлайлу. Петли оборвались, и в комнату вломился варвар. Он схватил Агнессу и вытащил в коридор.

Я поднялась и бросилась вслед за ним, оставив Соню на попечение нашего друга. Я бежала по темноте, чувствуя лишь запах своей дочери и, преследуя тварь, похитившую ее. Так мы добрались до тронного зала, где шло сражение.

Потомки Виктора передвигались не так быстро, как Вольтури, и мне удалось нагнать эту мразь. Агнесса выскочила из его рук, но тут же попала в цепкие лапы Одона.

– Вот и дочь Аро, – самодовольно произнес он.

Я поднялась с пола, и мне тут же заломили руки.

– И его жена… – добавил Одон и повел нас за собой в сопровождении своих соратников.

Нас вывели во двор резиденции. Глава вражеского клана, придерживая Агнессу за волосы и, бросив меня на колени, громко призвал Аро.

– Иди сюда! – кричал он. – В моих руках все то, что тебе дорого!

Бой был окончен, и вокруг нас поднимались воины: ликаны, слуги Вольтури и Одона.

Мой муж сломал изнутри решетку на окне комнатки, в которой была Соня и Карлайл, и, выпрыгнув, приземлился прямо перед нами. Сзади к нему подступились Маркус и Кай. На губах Аро была человеческая кровь.

Он посмотрел мне в глаза, и я сложила все факты в единую картину, поняв его абсолютно без слов. Что он делал в башне, почему с его клыков стекала алая жидкость… Я осознала все, что произошло несколько секунд назад в двадцати метрах над нами среди каменных стен, где родился ребенок Люциана.

– Браво, Одон! – с восхищением воскликнул Аро и зааплодировал сопернику.

Потомок Виктора сначала опешил от такого неадекватного поведения Вольтури, но потом, слегка дернув волосы нашей дочери так, что она вскрикнула, он заговорил.

– Слушай меня, Аро! – приказал он.

– Я этим и занимаюсь… – усыпляюще заметил мой муж.

Он тянул время, пока там, над нами происходило перерождение Сони.

– Я убью твою жену и твою дочь, если ты не выдашь мне дочь Виктора!

– Начни с жены, – попросил Аро, улыбнувшись мне.

Я лишь успела усмехнуться, когда меня схватили чьи-то руки и зажали горло. Передо мной сверкнул стальной блеск кинжала. Его приставили к моей коже возле трахеи.

– С нее, говоришь? – Одон передал Агнессу своему соратнику и, подойдя ко мне, схватил меня за волосы.

– Это у тебя фетиш такой? – с презрением уточнила я у него.

– Хм, – он опустился рядом, глядя мне в глаза, – я, пожалуй, сначала награжу ее своей милостью…

Один из его вампиров перехватил мои локоны, а Одон разорвал мое платье.

– Ты же не против, Аро? – оглянувшись на него, блаженно прошептал варвар.

– Ей не понравится! – фыркнул глава Вольтури.

– Где уж мне до тебя… – расстегивая ремень, заметил он.

Я была обнажена и смотрела в глаза Аро. Он был скован, видя перед собой такое… Его дочь была в плену. Я оправдывала его этим, стараясь простить его печальный блуждающий по мне взгляд.

– Раздвигай ноги, дрянь! – приказал мне Одон.

Я плюнула ему в лицо.

– Ах, так! – завопил он и, поднявшись с камней, подошел ко мне сзади.

Он забрал нож у своего собрата и полосонул лезвием по моей шее. Я упала на землю, услышав напоследок крик своей дочери.

– Непослушная девка! – зарычал Одон. – Теперь очередь за твоей наследницей!

Он приблизился к Агнессе.

– Не тронь ее! – зазвенел над ночным небом голос Сони.

В ее глазах горел алый огонь. Аро превратил ее, и теперь она служила ему.

– Кто к нам пожаловал! – воскликнул потомок Виктора.

– Я забираю твоих слуг и объявляю тебя вне закона! – бросила она ему и подошла ближе.

– Они служат мне!

– Они служат Виктору, моему отцу! Я его первородная дочь! Они обязаны подчиняться той, кто по наследству управляет кланом!

– Нет! – завопил он.

Было поздно. Его соратники отступились от него, а она, забрав у одного из них Агнессу, отдала ее Маркусу, стоявшему рядом. Аро бросился ко мне. Регенерация была почти окончена, и рана уже не кровоточила. Каково было удивление Одона, когда я подошла к нему без единого намека на свою смерть и вонзила тот же нож в его сердце, провернув против часовой стрелки.

Он упал.