Тео уже много месяцев назад обдумал план бегства, бормотал Суджи. И сказал, что если с ним что случится, Суджи отвезет ее к Рохану и Джулии. Там она будет в безопасности.

— Ты должна! — отчаянно молил Суджи, волоча сопротивляющуюся Нулани. — Им нельзя увидеть тебя здесь, — хрипел он. — Сэр мне этого не простит. А я вернусь и найду его. Найду! Ты должна мне поверить. Идем, идем, у нас нет времени.

Он найдет Тео, снова и снова повторял Суджи и тянул ее по бесконечной полосе песка. «Живого или мертвого, но я его найду», — думал он мрачно. Он оглядывался на Нулани и видел лишь протестующий блеск ее глаз.

— Обещаю, я тебе обещаю, — бормотал Суджи, стискивая ее ледяные пальцы. Сейчас он помнил лишь о том, что обязан выполнить желание Тео.

Песок был прохладен и мягок, по нему пролегла цепочка следов, уходившая к следующей бухте. Остались позади катамараны, наполовину утонувшие в песке, и склоненные пальмы, на которые местная ребятня привесила качели. Небо и море слились воедино. Суджи и Нулани шли быстро, молча, не глядя по сторонам. Нулани несла небольшой узелок. Расческа, сережки, смена белья — вот и все, что у нее осталось. Сердце Суджи ныло от жалости. Он не смел произнести этого вслух, но боялся, что Тео мертв.

Прошлое мелькало в голове. Много лет назад, когда зло еще не вмешалось в течение жизни, Суджи видел, как мистер Мендис с маленькой дочерью забирается в рыбацкую лодку. Рыбаки затянули песню кави, они махали Суджи, приглашая с собой, кричали, что из него еще можно сделать отличного рыбака. Пару дней спустя Суджи снова встретил на берегу мистера Мендиса с девочкой. Мистер Мендис остановился, чтобы рассказать Суджи о прогулке на лодке. Он хотел, чтобы дочь увидела жизнь здешних рыбаков. А иначе как может ребенок понять традиции родного дома и по-настоящему полюбить его? Суджи даже удивился тогда его горячности. Мистер Мендис говорил, как любит свою землю и как хочет, чтобы дочь тоже ее любила. А теперь, со вздохом подумал Суджи, его дочери приходится отсюда бежать.

Суджи упорно шел вперед, мечтая лишь об одном — побыстрее доставить Нулани в Коломбо и вернуться, чтобы найти Тео. Живым или мертвым, но его надо найти. Однако прежде нужно остановить поезд. Если упустят его на переезде, где поезд снижает скорость, — другого не будет до самого утра. И тогда дядя Нулани, или его приятели, или кто еще могут настигнуть их.

— Я обещал ему увезти тебя отсюда, — повторил Суджи едва слышным шепотом. — Поэтому сейчас мы поедем в Коломбо. Но я его найду.

Огибая бухту, они услышали гудок поезда. Луна совсем скрылась, пока они карабкались вверх по холму, туда, где гигантские кактусы, будто стражи, охраняли кокосовую рощу. Вот и переезд. Прибрежная дорога, узкая и совершенно пустынная, тянулась вдоль рельсов. Задыхаясь, Суджи то и дело хрипло поторапливал девочку: здесь они были на самом виду. Во время комендантского часа солдаты не станут разбираться, кто они такие и что тут делают, — просто начнут стрелять. В тот миг, когда из-за облаков вновь появилась луна, Суджи увидел, как семафор загорелся зеленым. Чтобы остановить поезд, надо добраться до шлагбаума за несколько минут до того, как состав окажется у первой бухты. Последнюю сотню ярдов Суджи бежал изо всех сил, крикнув Нулани, чтобы сошла со шпал. Он едва успел опустить шлагбаум, как рельсы задрожали. Семафор тут же сменился на красный, и по стуку колес они поняли, что поезд тормозит. Но здесь забраться в вагон невозможно — надо добежать до того места, где насыпь повыше. На все про все одна минута. Прожекторы осветили рельсы, поезд с шипением тормозил.

— Полной остановки не будет! — крикнул Суджи. — Подожди, пока я дам знак, а потом прыгай!

Оглушенные грохотом, скрежетом колес по металлу, они скорчились за кактусом. Внезапно на дорогу вылетели два армейских джипа, и в свете фар Суджи увидел людей. Двое двинулись к шлагбауму, еще двое шагали следом. Один из них — Суджи узнал его в редеющем сумраке — светил фонарем на рельсы. Семафор еще не сменился на зеленый.

— Давай! — прошипел Суджи и сунул ей пакет в руку. — Прыгай! Давай, давай!

Взлетев наверх, Нулани скрылась в почтовом вагоне. Поезд начал набирать скорость, и, вглядываясь в темноту сзади, она услышала автоматные очереди. Сквозь щель между досками вагона ей был виден Суджи. Он скатился с насыпи и помчался в сторону пляжа. Бежал зигзагами, что-то вопил как безумный, махал руками, привлекая к себе внимание. И добился своего. В тот момент, когда семафор вспыхнул зеленым, его заметили и открыли огонь. Окаменев, девушка смотрела, как дергается фигура Суджи. В одном из стрелявших она узнала своего дядю. Взгляд ее упал на пакет в руке. Нулани поняла, что за долю секунды до того, как начать свой бег к смерти, Суджи передал ей паспорт и деньги, приготовленные Тео. Глаза ее заволокло слезами, но и сквозь их пелену Нулани увидела, как горизонт окрасился розовым.

С зарей к берегу вернулись чайки и рыбаки в просевших от улова катамаранах. Вытаскивая сети, рыбаки наткнулись на тело — изуродованное до неузнаваемости, почерневшее, живот, грудь, руки были разворочены пулями, от лица ничего не осталось, серая масса, просочившаяся из треснувшего черепа, растеклась по песку, расползлась коралловыми веточками. Волны подкатывали к телу и отступали, шевеля темно-красную пену. Над уловом с криками носились чайки, и на глазах у рыбаков тело Суджи сдвинулось, сползло к кромке воды и закачалось на волнах, уплывая в море.

Много позже они спрашивали себя, почему не ощутили близость беды. Много дней спустя, когда к Джулии вернулась способность мыслить, она вспомнила, что стук в дверь ночью не мог означать ничего хорошего. Они через многое прошли и должны были понимать: им есть что терять. Так почему они решили, что застрахованы от потерь? Откуда эта уверенность, что война коснется кого угодно, кроме них самих? Сколько раз потом бессонными ночами Джулия повторяла себе, что они должны были подготовиться. Но они не видели ничего, не ощущали беды, затаившейся, поджидающей момента для атаки и накрывшей их шквалом безумия гражданской войны. Тео им позвонил днем раньше. Коротко сказал, что был в аэропорту во время теракта, но цел и невредим. Обещал наутро позвонить, а вскоре и навестить, с девушкой. У него есть новости, добавил он и рассмеялся, есть о чем рассказать им. Сколько лет они не слышали такого Тео. Догадываясь, что за новости, они искренне радовались за него. Но Тео вернулся домой лишь для того — только теперь они осознали это, — чтобы умереть.

Девушка стояла в дверях. Тоненькая, очерченная бледным утренним светом, точно вырезанная из известняка, окруженная вскриками гекконов и лягушек, она была прекрасна даже в отчаянии. Почему это настолько их потрясло? Доказательство недолговечности счастья, шептали они. Свидетельство хрупкости земной жизни. Она нашла их чудом. Пришла к ним, потому что больше идти ей было некуда, сказала она сквозь слезы. Рохан все понял первым. Разобрав торопливые каракули Суджи, он понял, что все кончено. Бесповоротно.

— Поедем со мной назад, — умоляла Нулани. — Пожалуйста, поедем. Сейчас! Надо найти моего дядю.