– Лекант…

– Я отпущу тебя, но только после…

– После чего?

– Поцелуй. Мне понравилось, как ты это делаешь.

Я засмеялась, а потом крепко поцеловала его.

– Все. Выпусти меня.

Лекант разжал руки:

– Повинуюсь, моя госпожа.

Я подошла к двери.

– Мы еще встретимся сегодня? – спросил меня Лекант.

– Уже очень поздно. Мои родители будут волноваться. Завтра утром я приду к тебе в гостиницу, чтобы проследить за тем, как ты завтракаешь.

– Хорошо, – сказал Лекант, – я буду ждать.

И я покинула «Цепеш», хотя все мое существо противилось этому. Я бы предпочла обновить с Лекантом гостиничную кровать, но…

Это уж слишком.

Не стоит торопить события.

Я быстро шла по аллее, уводящей меня от гостиницы, и тут на меня спикировало черное нечто. И повалило на землю. От неожиданности я даже забыла закричать. Меня спеленали, словно мумию, и повергли во тьму. А потом все вернулось на свои места, и довольно знакомый голос сказал:

– Сорри, я, кажется, снова ошибся.

Ну конечно! Кто бы это еще мог быть!

– Добрый вечер, Аларих, – сказала по-английски я.

– Добрый вечер, Тийя, – ответил он, складывая крылья. – Извини, что я снова ошибся.

Мы пошли рядом.

– Аларих, когда ты научишься отличать мертвое от живого? – улыбаясь, спросила я.

– Наверное, никогда, – пожал он плечами. – Я плохой вампир. Вот Эстрелита – это да, прирожденная вампирша.

– Где она сейчас, кстати?

– Они с Юлей заняты изготовлением состава, полностью заменяющего человеческую кровь. Чтобы можно было не охотиться на людей и быть сытым.

– И как успехи?

– Они испытывают состав на мне, поэтому я постоянно голоден. И еще у меня нарушена пространственная ориентация. Поэтому я так плохо пикирую.

– Бедный…

– Спасибо, Тийя, хоть ты меня жалеешь. А у тебя нет на примете плохого человека, которого я мог бы выпить без вреда для окружающих?

– К сожалению, нет, Аларих. Может, сходим в аптеку, купим донорской крови? Или нет, слушай, у меня появилась идея!

– Какая идея?

– Я тебе покажу одно кафе. Идем.

Мы быстро миновали аллею и сели в троллейбус. Я понимала, что безнадежно опаздываю к тому времени «икс», которое назначили мне для возвращения домой родители, но было жалко Алариха. Мается ведь, голодненький вампирчик!

Кафе «Сундук мертвеца» располагалось в округе, который изначально в нашем городе был отдан вампирам. И хотя вампиры Щедрого не охотились на людей и пили донорскую кровь, после захода солнца простые смертные остерегались тут появляться. Ну я ведь не простая смертная, верно?

В «Сундуке» подавали разогретую и качественную донорскую кровь, а еще сюда захаживали те ненормальные, которые по каким-то причинам хотели, чтобы ими угостился вампир. И таких людей было много, поверьте! Особенно девчонок в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Они, видимо, надеялись, что гастрономическое знакомство с вампиром перерастет в нечто большее. В любовь, например. Наивные. Вампиры никого не умеют любить. Они вообще никого и ничего не любят, кроме крови. Таково мое мнение, и его я не собираюсь менять.

В «Сундуке» по случаю вечера было шумно. Я отыскала нам с Аларихом местечко, и мы сели. Что я делаю? Только и шляюсь по ресторанам да кафе! А моя диссертация?!

Впрочем, до диссертации ли мне, когда все мои мысли заняты только Лекантом.

– А? – переспросила я Алариха.

– Я спрашиваю, что ты будешь пить? Ты где витаешь?

– Ох, витаю… А пить ничего не буду. Мне пить нельзя, жидкости вредны для моего организма.

– Тогда я закажу себе донорскую кровь.

Вампиру принесли заказ, и он присосался к литровой кружке. Кровь здесь давали качественную, и было видно, что Аларих доволен. Я нетерпеливо оглядела зал. Мне пора было домой.

– Слушай, я пойду, наверное, – сказала я Алариху. – Меня родители ждут. Поздновато уже.

– Погоди, – неожиданно взял меня за руку вампир, – посиди со мной.

– Тебе что, скучно?

– Ужасно, – кивнул Аларих, отставляя пустую кружку. – Ты просто не представляешь, каким скучным является существование вампира.

– Да? А я думала, вы интеллектуалы, много читаете, много знаете и умеете, специализируетесь по части искусства…

– Чепуха. Все это – только для обольщения жертв. Надо же чем-то пудрить им мозги. На самом деле главное для вампира – это жажда. Она затмевает все.

– Слушай, а любовь?

– Что любовь? Вампиров связывает не любовь, а похоть. Никакое чувство не выдержит столетий. А похоть… Да, похоть держится долго. Ты думаешь, Эстрелита в меня влюблена?

– Думаю, да.

– Ничуточки. Она просто инициировала меня для себя, как люди заводят комнатную собачку.

– Ну комнатную собачку тоже можно любить.

– А, это пустой разговор. Любовь, какой понимаете ее вы, люди…

– Я не человек.

– Все равно. Так вот, любовь, какой ее понимают люди, для вампира неуместна и отвратительна. А знаешь почему?

– Почему?

– В любви надо жертвовать. Собой. А вампиры жертвовать собой не привыкли. Скорее уж они пожертвуют кем-нибудь другим. О, кстати!

– Что?

– Я ошибаюсь или вон та миленькая девица смотрит на меня?

Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, неподалеку от нас сидела за столиком одинокая хорошенькая девушка лет шестнадцати и во все глаза глядела на Алариха.

– Жертва, – прошептал Аларих.

Он кивнул девушке, та просияла. Встала из-за столика и, слегка пошатываясь, направилась к нам. Когда она села за наш столик, я уловила исходящий от нее крепкий водочный дух. Девица была пьяна, как калифорнийский золотоискатель, нашедший жилу. Вот только кто ее так напоил, шестнадцатилетнюю-то? Меня ведь густыми тональными кремами и черной тушью да подводкой не обманешь, я реальный биологический возраст сразу чую.

– Благословенны, ик, будьте, – сказала девушка. – Меня зовут Стеффи.

– Это Степанида, что ли? – попыталась я вернуть девушку на землю.

Та пьяно погрозила пальчиком:

– Всякие умертвия… будут еще тут! Степанидой меня назвали предки, а настоящие друзья зовут Стеффи.

– Я твой настоящий друг, не сомневайся, – заверил девушку Аларих. – Я никому не позволю называть тебя Степанидой.