Несомненно, во время коронации Генрих пользовался популярностью по всей стране. Его подданные в большинстве своем искренне верили: он захватил власть только вследствие негодного правления предшественника. Тем не менее его положение было опасно непрочным. При Ричарде престиж монархии упал так низко, как никогда прежде со времен Эдуарда II, а может быть, и нормандского завоевания, но он все-таки считался законным королем. Генрих по всем меркам был узурпатором, нарушившим не одну клятву. Кроме того, в последние годы парламент набрал силу и почувствовал вкус к власти. Он прибрал к рукам финансовые ресурсы и не позволял королю забывать об этом.

Однако самые главные неприятности поджидали Генриха за рубежом. Неприязнь французского двора он предвидел. Вряд ли Карл VI мог спокойно отнестись к низложению, а возможно, и убийству своего зятя. Едва ли он обрадовался и визиту эмиссаров, посланных к нему Генрихом уже через месяц после коронации с предложением обвенчать королеву Изабеллу с юным принцем Уэльским. Не успела эта незадачливая миссия вернуться домой, как шотландцы, воспользовавшись отсутствием Перси и графа Уэстморленда, пребывавших в Лондоне, перешли границу и завладели замком Уарк в Нортумберленде, разорив все вокруг и взяв в заложники хранителя с семьей и дворней. В августе 1400 года разгневанный Генрих отправился с небольшим войском в Шотландию и, игнорируя призывы к мирному урегулированию, потребовал от короля Роберта III принести ему в Эдинбурге вассальную присягу. Роберт отказался, а когда Генрих подошел к Эдинбургу, то ворота города перед ним не открылись. Герцог Родесей (Rothesay), командовавший гарнизоном, предложил сойтись в битве ограниченному числу рыцарей с обеих сторон, с тем чтобы не пролилось слишком много христианской крови, но король отверг его инициативу. К концу месяца Генрих со своими людьми вернулся в Англию, ничего не достигнув и получив лишь туманное обещание подумать над его притязаниями на верховенство. С той поры Генрих больше не вторгался в Шотландию, и это был последний случай, когда английский король переходил границу своей страны во главе армии.

Генрих успел дойти только до Нортгемптона, как начался мятеж в Уэльсе. Он разгорелся на почве застарелого конфликта между лордом Греем Рутинским, верным сторонником короля, и Оуэном Глендоуэром[97], богатым и влиятельным валлийским землевладельцем, прилежно изучавшим когда-то право в Вестминстере, а теперь взявшимся опустошать приграничные земли по реке Уай, терроризировать население и уже разграбившим несколько городов. В Уэльс стали спешно возвращаться валлийцы, жившие в Англии, в том числе и те, кто учился в Оксфорде и Кембридже. 19 сентября король набрал рекрутов в ближайших графствах и двинулся через Ковентри и Личфилд в Шропшир, но повстанцы скрылись в лесах и не желали с ним встречаться. Менее чем за месяц уэльская экспедиция завершилась так же бесславно, как и шотландская. На следующий год появился «Уэльский статут», предписывавший в числе других положений реквизировать замки у лордов, которые не содержат их в надлежащем состоянии, и определенные должности в Северном Уэльсе занимать только англичанам. Однако в Страстную пятницу 1401 года валлийцы захватили замок Конуэй. Восстание Глендоуэра принимало серьезный размах.

Экспедиции и в Шотландию, и в Уэльс не способствовали повышению престижа короля, хотя они, наверно, его кое-чему научили. Вернувшись за четыре дня до Рождества в Лондон, Генрих неожиданно для себя должен был принять знатного гостя — Мануила Палеолога, императора Византии, два месяца просидевшего в Кале в ожидании возвращения короля с севера. Генрих встретил его в Блэкхите, сопроводил в столицу и занимал беседой на пышном банкете, устроенном на Рождество в Элтеме. Ему пришлось отказать императору в предоставлении военной помощи для борьбы с турками, но он каким-то образом умудрился раздобыть 3000 марок и пожертвовать их на благо христианства, перед тем как попрощаться со странным визитером.

Это было незаурядное достижение: парламент держал его на строгой финансовой диете. Со времени восшествия на престол король должен был почти постоянно занимать деньги у своих наиболее состоятельных подданных (среди них был и будущий мэр Лондона Ричард Уиттингтон, ставший почему-то вместе со своей кошкой героем одной из популярных английских сказок). Он уже значительно урезал расходы королевского двора и неустанно искал, где и на чем еще можно сэкономить. Тяжелым бременем на казну давило присутствие в Англии вдовы Ричарда королевы Изабеллы. Хотя ей было всего лишь одиннадцать лет, содержание юной королевы и ее свиты обошлось ему почти в 3000 фунтов стерлингов уже в первый год правления, и когда стало ясно, что она не будет его невесткой, Генрих решил поскорее возвратить ее в Париж. Однако возникали определенные трудности. Во-первых, ее приданое, а Карл VI хотел получить его обратно, уже было полностью истрачено. Во-вторых, королеву Англии и принцессу Франции нельзя было просто так посадить на корабль и отослать к отцу — ее следовало проводить со всеми государственными почестями, а они обходятся недешево. Переговоры по этому поводу велись с начала 1401 года почти пять месяцев; стороны достигли соглашения только 27 мая. 28 июня Изабелла нанесла королю прощальный визит — для обоих не очень приятная процедура, поскольку она привязалась к мужу и считала Генриха его убийцей, — и отправилась в Дувр.

Процессия, безмолвно и торжественно шествовавшая по улицам Лондона, ошеломляла своей грандиозностью. Королеву сопровождали герцогиня Ирландии — вдова Роберта де Вера — теща Генриха графиня Херефорд, епископы Херефордский и Даремский, графы Вустер и Сомерсет, еще четыре лорда, шесть рыцарей, а также камергер, исповедник и секретарь Изабеллы и бесчисленная рать оруженосцев, придворных дам и девиц с йоменами, слугами и конюхами. Большинство провожавших восседали на собственных скакунах, но королевский двор выделил дополнительно еще девяносто четыре лошади. Специально для этого случая были пошиты траурные одеяния для Изабеллы и ее свиты; в Париж отправлялось столовое серебро и несколько комплектов роскошной мебели. Король набрал долгов на общую сумму 8000 фунтов для того, чтобы устроить этот пышный отъезд королевы Изабеллы и дать ей достаточно денег на достойные подарки для тех, кто ей добросовестно служил. Путешествие из Лондона в Кале заняло целый месяц, и только 31 июля королеву официально передали специальному комитету во главе с Валераном Люксембургским, графом де Сен-Полем[98]. В 1406 году Изабелла снова вышла замуж — за кузена, четырнадцатилетнего графа Ангуема, который на следующий год наследовал убитому отцу — брату короля — и стал герцогом Орлеанским. Через два года — в 1409 году — она умерла при родах. Ей было тогда всего лишь девятнадцать лет.

Ко времени отъезда Изабеллы Генрих IV уже семь лет жил как вдовец. Мария Боэн родила ему четверых сыновей, он мог не беспокоиться о наследовании трона, но ему было всего тридцать четыре года и Генрих не раз задумывался о повторной женитьбе. Такая возможность появилась после смерти в ноябре 1399 года старого герцога Бретани Иоанна IV, оставившего свою молодую жену Иоанну — дочь Карла II, короля Наварры[99], — регентствовать над малолетним сыном. Генрих если и встречался с ней, то случайно и накоротке. Тем не менее предварительные переговоры о браке начались сразу же, как только завершился положенный срок траура по покойнику, и 3 апреля 1402 года в Элтеме состоялось заочное венчание — без присутствия жениха и невесты. Прошел еще почти год, прежде чем Генрих и Иоанна смогли общаться друг с другом в роли супругов. Корабль, на котором находилась Иоанна, пять дней боролся со штормом и прибыл не в Саутгемптон, а в Фалмут 19 января 1403 года, и Генриху пришлось проскакать больше девяноста миль до Эксетера, чтобы встретить свою новую жену. 7 февраля в Винчестере была проведена вторая церемония венчания, а 26 февраля Иоанну короновали королевой Англии в Вестминстере. Через пять месяцев герцог Бургундский заставил ее отказаться от регентства и поручить ему опекать сыновей, так что если Генрих и имел какие-то виды на Бретань, то он просчитался. Брак с Иоанной хотя и оказался бездетным и вызывал ворчание парламента ввиду большого числа иностранцев, привезенных ею, судя по имеющимся скудным свидетельствам, в целом был счастливым, и Генрих снова доказал, что может быть верным, великодушным и заботливым супругом.