– Не секрет. – Андрей сделал паузу. – Над ней, – он неожиданно указал пальцем на меня. – Вон над той красавицей в белом.

В один момент все камеры обратились в мою сторону. Я остолбенела.

– Вы блестяще исполняете финт Зидана. Зизу не ревнует?

– Спросите его. Хотя… Сейчас…

Андрей достал мобильный телефон, набрал номер и заговорил по-французски:

– Привет. Ах, прости, что разбудил. У меня к тебе глупый вопрос. – Он засмеялся, услышав ответ Зинедина. – Меня спрашивают, не ревнуешь ли ты свой коронный финт, когда его исполняю на поле я?

Выслушав ответ, Андрей громко рассмеялся, а затем попрощался с футболистом и обратился к журналистам:

– Он обещал теперь обучить своему коронному удару «а-ля Матерацци».

Зал разразился смехом.

– Как вы реагируете на творчество журналистов? О вас чего только не пишут!

– Это верно! Оказывается, что я пять раз был женат, отец трех близнецов от модели-афроамериканки, гомосексуалист, наркоман. Я очень жду, когда же наконец журналисты будут оригинальными и напишут что-нибудь такое, о чем и прочитать-то интересно… Может, вы напишете что-то интересное? – обратился Андрей к корреспонденту.

– Возможно!

По пути с пресс-конференции в отель Андрей был очень задумчив и молчалив. Хотела я того или нет, но мне казалось, что причиной его отстраненности был наш утренний разговор. Может, не стоило мне пытаться спешить поставить «точки над „i“»?

Памятуя о том, что Король иногда хочет побыть один, я терпеливо молчала, хотя именно в такие моменты меня разбирает желание трещать без умолку.

Я заметила, что Андрей крутит какую-то небольшую безделушку в руках.

– Что это? – нарушила тишину я.

– Да так, ерунда. – Андрей сжал кулак.

– Нет, подожди, – я поймала его руку. – Покажи.

– Зачем?

– Интересно.

– Хорошо, – выдохнул Андрей и раскрыл ладонь.

Это была крохотная фигурка лошадки. Пластмассовая, с содранной краской в некоторых местах. Время и постоянное пребывание в карманах отшлифовали ее острые углы, отчего она выглядела еще более трогательно, как у любимая игрушка.

– Это твоя? – спросила я, чувствуя себя нелепо, словно вторгаюсь туда, куда не следует.

– Да, – буркнул Андрей, подтверждая мою догадку. – Это мой талисман, – как будто оправдываясь, пояснил он. – Я постоянно ношу ее с собой, мне кажется, что она приносит мне удачу, – он смущенно посмотрел на меня. – Ты считаешь, что это глупо?

– Что – глупо? – удивилась я.

– То, что взрослый мужик носит как талисман старую игрушку.

– Вовсе нет. Я считаю, что это очень мило. К тому же талисман – это святое дело, и здесь не может быть насмешек, ведь у каждого он свой.

– Он у меня с детства. С ним я в одиннадцать лет выиграл свой первый детский чемпионат. Мы тогда играли в Чехословакии с чешской командой. Помню, купил тогда в магазине набор таких мустангов, а этот, вороной, мне особенно понравился. Я положил его в карман и вышел на поле. Эта маленькая игрушка принесла мне тогда удачу, и теперь я не выхожу играть, пока не положу его в карман.

На секунду мне показалось, что передо мной одиннадцатилетний мальчишка, который рассказал девочке свой секрет. Я оценила его доверие.

Всему хорошему рано или поздно приходит конец… потому что одно хорошее плавно переходит в другое! Я в этом твердо уверена, и потому без сожаления покинула солнечную Францию и с нетерпением ждала, пока наш самолет приземлится в дождливой Москве.

– Я послезавтра уезжаю, – объявил Андрей, когда мы приземлились и вошли в здание аэропорта.

У меня появилось какое-то неприятное ощущение, что мы прямо сейчас должны разойтись в разные стороны со своими чемоданами.

– Ну что ж… – спокойно сказала я, пытаясь подавить цунами эмоций в своей душе.

– Ты не будешь скучать? – кокетливо спросил он.

– Конечно, буду, просто… Я понимаю: у тебя есть своя жизнь, работа и твой клуб… в Испании.

– Приедешь ко мне? – Царев остановился.

– Если приглашаешь?..

– Тебе нужно приглашение?

– Да!

– Хорошо, я приглашаю тебя приехать ко мне в Мадрид!

– Я приеду.

– Кстати, – вдруг сказал Андрей. – Хочешь пойти посмотреть на тренировку в мой спортивный клуб? Мне нужно встретиться с сыном.

– Конечно! – с радостью согласилась я.

Сказано – сделано. Мы отвезли мои вещи домой, пообедали и отправились в детскую школу футбола.

Я никогда не думала, что смогу полюбить футбол. Полюбить по-настоящему. У женщин врожденная неприязнь к этому виду спорта, потому что это один из главных раздражающих моментов наравне с истеричной любовью к автомобилям, которые крадут драгоценное внимание мужчины, особенно в период разнообразных первенств.

Мужская задница буквально наливается свинцом в это время и просто прилипает к дивану. При этом к трансляции матча мужчина подготовится куда более тщательно, чем к любому свиданию: пиво, креветки, чипсы, а весь процесс просмотра будет сопровождаться такими криками, каких вам в спальне не дождаться во веки веков!

Я всегда воспринимала эту мужскую привязанность к футболу как некую тупость. Я не понимала, в чем заключается интерес чувствовать себя частью огромного, невнятно мычащего стада в любое время суток и в любую погоду, включая риск получить по башке от фанатов команды-соперника.

У меня был знакомый, который ездил за любимой командой по всему миру, и едва его маленький сынишка подрос, как он стал возить его с собой. Я не понимала, зачем приучать к этому мальчишку, лучше уж научить чему-нибудь полезному. Потом я поняла, что отец пытался привить сыну любовь… А любовь полезна в любых проявлениях, особенно если мужчина занимается ребенком.

Аня просунула пальцы в сетку и приникла лицом к забору. Молодой мужчина в футбольной форме склонился над мальчишкой лет шести в аналогичной экипировке и объяснял ему, как нужно бить. Это было очень трогательно – настолько, что у нее выступили слезы.

В этот момент Аня даже пожелала, что если у нее когда-нибудь появится сынишка, чтобы отец научил его играть в футбол. Это очень мужественно и это то, что мужчина с радостью может дать ребенку.

– Наблюдаешь за Артемкой? – услышала я позади себя голос Андрея.

– Да, – кивнула я. – Это твой мальчик?

– Нет-нет! – улыбнулся Андрей. – Отец мальчика рядом с ним.

– Понятно.

– Антонио хороший отец.

– Антонио? – я засмеялась. – А сынишку назвал Артем?