Так нормально и не поспала. Да и как уснуть, когда на душе тяжесть?

Мало того, что Илья встречается с другой, так ещё и Никита не его сын. А это значит, что мне и дальше придётся терпеть преследования Рената.

Бывший муж вчера, разумеется, звонил. Спрашивал, что там с результатами теста, пришли ли они. Ублюдок. Ненавижу.

Ещё и Бриг приезжал.

Я просто не смогла к нему выйти, не смогла ответить, да и зачем?

Какой теперь смысл? Обсуждать его ложь? Слушать оправдания?

К чёрту мужиков и их оправдания. Не собираюсь ничего слушать и верить в небылицы!

Достаточно того, что я отправила Илье результаты теста и попросила больше нас не беспокоить. Надеюсь, он и не станет.

После единственного с моей стороны сообщения, телефон я выключила и до сих пор не включала. Не хочу разговаривать ни с ним, ни с Ренатом. Никого не хочу видеть.

Кое-как заставляю себя принять душ и приготовить завтрак, пока Ник не проснулся. Аппетита нет, но если я не буду есть, то сил заниматься ребёнком и работать не будет.

Нельзя расклеиваться и раскисать. Мужики и их поганые поступки того не стоят.

Отец вчера сильно за меня испугался. Я, конечно, не стала ему объяснять, что именно случилось. Просто попросила выпроводить Брига и сообщить ему, что он больше на нас не работает.

Папа допытывался, но потом оставил эту тему. Видимо, не хотел сильней меня тревожить, когда я и без того ходила с зарёванными лицом.

Завтрак с первого раза у меня не получается. Яйца подгорают, каша тоже. Ну естественно. Я же в своих мыслях и даже за едой проследить нормально не могу.

Так, Тео, соберись! Ты уже через это проходила! Не истязай себя и не зацикливайся!

Выбрасываю испорченную еду в мусорку и снова приступаю к готовке.

Ну как он мог? Как?! Всё же было так хорошо... Так хорошо...

Чувствую себя раздавленной. Это так мерзко и подло. Почему мужчины такие гады?

Кое-как со второго раза завтрак удаётся приготовить более-менее сносно.

Радио-няня, лежащая на столе, включается, я слышу плачь Никиты. Поднимаюсь наверх и достаю сына из кроватки.

– Ма...

– Да, малыш. Доброе утро, – целую в нежную щёчку и шмыгаю носом.

Не получилась семья... Снова.

Только ты моя семья, Ник. Ты мой единственный мужчина, наверное, на всю жизнь.

Умыв и переодев ребёнка, спускаюсь на кухню, чтобы покормить. За столом уже сидит папа и с хмурым видом оглядывает меня и Ника.

Взгляд отца застывает на моём лице.

– Ты вообще спала? Видела, какие у тебя синяки под глазами? Господи, Тео, нельзя себя так мучить!

– Пап, пожалуйста, не начинай...

– Не начинай?! Ты мой ребёнок, в конце концов! Я имею право за тебя беспокоиться! – грохочет на всю кухню и бьёт кулаком по столу так, что звенят тарелки.

Ник тут же вздрагивает и с широкими глазами таращится на деда. Губки малыша начинают дрожать. Он вот-вот заплачет.

– Тихо, малыш. Дедуля не кричит. Всё в порядке. Не бойся.

Увидев реакцию Никиты, папа тяжело вздыхает и понижает тон.

– Прости... Просто я не хочу повторения того, что было, когда Ренат тебе изменил.

– Я всё понимаю, пап.

– Да ничего ты не понимаешь. Ничего вообще, Теона, – качает он головой. – Расскажи мне, что между тобой и Бригом произошло. Сегодня ты остыла и, может, поделишься?

– Нет. Не хочу. Это... личное, – сажаю малыша в кресло для кормления, после чего иду к плите, накладываю кашу и грею молоко.

Перед отцом ставлю сковородку с яичницей на стол.

– Кофе будешь?

– Тео, не переводи тему! Я тебе не чужой человек!

– Пап, ты пойми, – сглатываю и всё же плескаю отцу кофе из кофейника, хоть он так и не попросил. – Я взрослая. Я сама должна разобраться.

– Трудно держать всё в себе.

– Ничего. Мне не привыкать к трудностям, – пожимаю плечами и иду кормить Ника.

Пусть лучше папа ни о чём не знает. Ни о вранье Ильи, ни о тесте ДНК. Пусть всё остаётся как было. Живём дальше. Вот и всё.

*****

После завтрака я начинаю работать. Тяжело сосредоточиться, конечно, но хоть немного удаётся переключиться. Отец уезжает по работе, так что мы с Никитой остаёмся вдвоём.

Мне снова нужна няня.

Чёрт!

О чём бы я ни думала, все мысли возвращаются к Илье. Он был нашим персональным нянем. И телохранителем. Два в одном.

А ещё я влюбилась в него. Вот так быстро и бездумно.

Поверила, хоть и не хотела верить. Не хотела никого к себе подпускать.

Снова моё сердце разбито. Снова собирать себя по кускам. Радует только то, что я не успела создать с ним полноценную семью. Пусть лучше сейчас я узнала, кто он есть на самом деле, чем спустя много лет, как было с Ренатом.

Около четырёх часов вечера приезжает Машка. Телефон я не включала и подруге не звонила. Просто она за меня волнуется.

– Ну, как ты, детка? – смотрит на меня с жалостью.

– Маш, не надо. Только не этот взгляд.

Мы проходим в гостиную и усаживаемся на диван. Ника я беру с собой на коленки.

– Я беспокоюсь. Извини... Он не приезжал? Вы не говорили?

– Приезжал вчера, но разговаривать я не стала. Попросила папу его прогнать.

– Может, стоило всё-таки?

Я отрицательно качаю головой.

– Нет смысла. Не хочу слушать ложь.

Машка тяжело вздыхает.

– А мне он так понравился. Я надеялась, что у вас что-то хорошее получится.

– Не получилось... Такова жизнь. Лучше сейчас, чем потом...

– Да уж... Наверное, ты права. А что Ренат?

– А что он? Звонил и спрашивал про тест.

Подруга удивлённо вскидывает брови.

– Он знает про тест?

– Да. Ляпнула ему как-то со злости.

– И... как он отреагировал?

– Разозлился, естественно.

Маша поджимает губы и берёт к себе на колени Ника, который тянет к ней ручки и пищит.

– Идём, зайчик, потискаю тебя.

– В общем, всё не слава богу, Машунь. Но я сильная. Справлюсь...

Надеюсь, во всяком случае.

– Слушай, Тео, – подруга прикусывает нижнюю губу и хмурит брови, пока Ник играет с её цепочкой на шее. – Я тут подумала... Если ты сказала Ренату про тест, какова вероятность того, что он как-то подтасовал результаты?