Истибаев встал из-за стола и подошел к тумбочке, на которой располагался чайник. Отыскав внутри пепельницу, он вернулся на место.

– Можно прикурить? – обратился он к Гурову, потянувшись за лежавшей рядом зажигалкой полковника.

Тот только кивнул.

– А вы лично были знакомы с Дражайским?

– Тесно мы не общались. На мне была непосредственно организация самого производства, подготовка к транспортировке и отправка. Дальше Дибелович все устраивал сам.

– Так какие у вас лично были отношения с Дражайским? – настаивал полковник.

– Я за все время с ним общался не более пяти раз. Ничего, кроме дела, нас не связывало. Да и то косвенно. У нас не было общих точек соприкосновения. Дибелович некоторые вещи держал под жестким контролем. Эту область он никому не доверил бы. Тем более, насколько я понимаю, у них с Дражайским были нормальные человеческие отношения. Если не друзьями они были, то, по крайней мере – приятелями.

– Хорошо. Вы могли бы охарактеризовать мне этого человека?

– Он был довольно-таки контактный человек. Думаю, что им интересовались женщины. Он обладал тем, что можно назвать харизмой, что ли, или человеческим обаянием. Пару раз он появлялся здесь, на базе. Пару раз мы встречались в охотничьем зимовье. И все.

Истибаев опять замолчал. Гуров выждал долгую паузу, дав собеседнику уйти в себя. На площадку к входу в здание подъехала машина «Скорой помощи». Через окно Гуров видел, как раненого бойца укладывали на носилки. Арестованных служащих «Нагарата» увели в наручниках в машину, остановившуюся за воротами базы. Остальные бойцы отряда стояли, ожидая дальнейших указаний возглавлявшего операцию майора Еремеева.

– Скажите, а вам известно, что между Дражайским и Дибеловичем накануне убийства Дражайского произошла ссора?

– Нет.

– А не было ли у них каких-либо трений на почве делового сотрудничества?

– Я знаю, что Дражайский хотел от Дибеловича каких-то уступок в плане увеличения его доли в бизнесе. Или что-то в этом роде…

– А откуда вам это стало известно? – Гуров приблизился к столу, за которым все в той же склоненной позе сидел Истибаев.

– Дибелович звонил мне и спрашивал, за счет чего можно было бы покрыть дополнительные расходы. Я сказал, что сейчас не могу ничем подвинуться. У меня действительно не было никакой возможности изыскать дополнительные средства. Я расширил производство за счет использования дополнительной рабочей силы. Но новых рабочих надо хорошо кормить. Они прилично зарабатывали. Но и работали на совесть. Сырье-то у нас качественное. В общем, я сказал Дибеловичу, что денег нет. Не знаю, что именно он передал Дражайскому, но такой факт был.

– А охотились они только в Нижнеудинске?

– Да. Исключительно. Это не просто – отыскать хороших охотников на рысь. А в тех местах потомственные умельцы. Они все делали в лучшем виде.

– Где сейчас Дибелович, вам известно? Только выкладывайте все. – Полковник вплотную подошел к столу и, облокотившись обеими ладонями на крышку стола, склонился над Истибаевым: – Так что?

– В Нижнеудинске, – буркнул Истибаев, не поднимая головы.

Гуров распрямился и придвинул к сидящему листок бумаги и ручку.

– Рисуйте. Как найти.

– Это невозможно.

Гуров вопросительно посмотрел на Истибаева.

– Я имею в виду, что вы не найдете по рисунку. Вы не понимаете, что это тайга?

– Тогда собирайтесь, поедем вместе.

Истибаев поднял голову и первый раз за все время посмотрел на Гурова в упор. Взгляд полковника был непреклонен и тверд.

– Я и сам не найду. Единственное, чем могу вам помочь, – начал Истибаев, – это дать телефон нижнеудинских оперативников, которые занимаются расследованием дела. Там есть майор милиции Василий Николаевич. Если мне не изменяет память, Беспалов. Он хорошо знаком с этими местами. Свяжитесь с ним. Он покажет, где охотничье зимовье.

Гуров опустил на стол пустую чашку из-под кофе.

– Хорошо. Давайте, – сказал он.

Крячко уже поджидали на подходе к владениям Глазберга. Метрах в ста от особняка. Полковник был готов к такому повороту событий, но все равно не смог удержаться от крепкого бранного словца. Сбылись его худшие предположения. Глазбергу уже позвонили. Но в этом была и положительная сторона. Если его встречали здесь, то, значит, Александр Романович не скрылся. Окопался у себя в особняке и ждет, когда ему доложат об успешном исходе операции. Ну уж нет! Крячко поклялся любой ценой прорваться к Глазбергу и добиться у него аудиенции. Чего бы ему это ни стоило.

Дорогу загородили два автомобиля. Черный «Субару», который полковнику уже доводилось прежде видеть в гараже казино, и белая «десятка» без опознавательных номеров. Выходить из машин никто не торопился, а сколько человек располагалось в салонах, Крячко не мог видеть за густой тонировкой стекол.

Станислав сбросил газ, а затем и вовсе заставил «шестерку» остановиться. От импровизированной баррикады на дороге его отделяло не более десяти метров. Крячко выудил из-под куртки пистолет, и в ту же секунду из «Субару» и «десятки» появились его потенциальные противники. Их было четверо, и каждый был вооружен компактным мини-автоматом «узи» израильского производства. Крячко тяжело вздохнул.

– Ну ладно, засранцы, – спокойно произнес он. – Вы, конечно, ребята крутые. Но мы тоже кое-что умеем. Сейчас сами увидите.

Воткнув первую передачу и до пола утопив педаль газа, он стал плавно отпускать сцепление. Вывернул руль в нужное ему положение, рассчитав траекторию предстоящего движения. «Шестерка» тронулась с места, и в ту же секунду застрекотали автоматные очереди. Крячко нырнул вниз, резко бросив педаль сцепления. Уже ничем не сдерживаемый автомобиль, по корпусу которого забарабанили пули, стремительно рванул вперед. Разлетелось лобовое стекло. В унисон ему лопнуло заднее.

Один из братков не успел среагировать на маневр полковника. Его ударило бампером по ногам, подбросило вверх, и он, перелетев через капот, нырнул в салон «шестерки». Остальные отскочили в сторону, прежде чем машина Крячко на полном ходу протаранила зад «десятки». В заграждении образовалась брешь, сквозь которую можно было продолжить движение, но Стас не стал торопиться. Ударив по тормозам, он распрямился на сиденье, выставил в окно руку с пистолетом и спустил курок. Пуля ударила в грудь ближе всех стоящего автоматчика. Из его горла вырвалось нечто, напоминающее крякающий звук, а затем он картинно осел рядом с правым передним колесом «Субару». Крячко перевел ствол чуть в сторону, и его глаза встретились с испуганными глазами второго бойца. На мгновение тот даже забыл, что в его руке находится куда более мощное и совершенное оружие, нежели у полковника. Станислав повел бровью, и парень, как по команде, вышел из анабиоза. Ему не хватило лишь какой-то доли секунды на то, чтобы дернуть гашетку. Крячко выстрелил и попал братку в живот. Тот рухнул на колени, но все же попытался из такого положения вновь нацелить дуло автомата на противника. Стас не стал с ним миндальничать. Следующая выпущенная из табельного оружия пуля угодила братку в голову. Четвертый участник заградительной баррикады отважился на короткую очередь, ушедшую выше крыши «шестерки», и благоразумно скрылся за корпусом «Субару», примостившись на корточках.