На следующий день в студии Лиэма Полли окончательно убедилась, что он возводит новые барьеры между ними. Все время между началом тренировки и репетицией в костюмах ее бросало от грусти к злости и обратно. Когда она сбилась с шага, а он этого даже не заметил, злость взяла верх.

Полли резко остановилась в середине танца:

— Как ты собираешься выступать в финале, если твои мысли витают неизвестно где?

— Ничего подобного, — возразил Лиэм.

— Ты сам по себе. Я же чувствую, что ты отдаляешься от меня.

— Полли, сейчас не время для выяснения отношений. Давай закончим репетицию.

Она сложила руки на груди:

— Когда ты отсутствуешь? Мне казалось, ты… мы… — Она покачала головой. — Ты сводишь меня с ума! Я сумасшедшая, раз люблю тебя.

Лиэм замер, словно приклеившись к паркету. Полли поняла, что проговорилась. Призналась в чувстве, которое проснулось во время их танца при свечах в Вене. Она любит его.

* * *

Она любит его?

И поедет с ним в Нью-Йорк, если он ее об этом попросит?

У Лиэма закружилась голова. И тут же нахлынули воспоминания о счастливых, светлых, полных радости и смеха первых днях с Бьянкой. Он любил ее и был уверен в ее любви к нему. Это было похоже на эйфорию, которую он испытывает сейчас.

Долго это не продлилось.

Где уверенность, что Полли не изменит отношения к нему?

«Я сумасшедшая, раз люблю тебя».

Он не услышал в этом признании особого восторга. Ему нужно было время и пространство, чтобы все обдумать.

— Я не готов это обсуждать. — И Лиэм вышел из зала.

Полли проводила его взглядом. Она призналась в любви, а он вышел вон. Оставил ее так же, как в свое время родители, потом Гарри.

Глупо было представлять его рыцарем на белом коне. Он спас ее, но это был разовый подвиг. Потом все баррикады вернулись на место. Он никогда не подпустит ее близко. Никогда не полюбит в ответ. Полли была очень наивна, допуская такую возможность.

Лиэм держался в стороне от Полли до самой последней минуты, пока их не пригласили в Зеленую комнату перед выступлением. Он был рад, что маска скрывает большую часть лица и отраженных на нем эмоций. Однако он сразу понял — его барьеры ничто по сравнению со стеной, которой окружила себя Полли. Он не предполагал, что ее карие глаза могут быть такими ледяными, а спина — такой прямой. Вряд ли сегодня их вальс будет романтичным и сексуальным, как в Вене. Скорее ближе к танго — жестким и агрессивным.

«Я сумасшедшая, раз люблю тебя».

Лиэм подозревал, что у него с головой тоже не все благополучно.

Он пытался сосредоточиться на танце, но вальсировал на автопилоте. Слова песни бередили душу. Все верно, черт побери.

Ему нужен рядом кто-то, кто мог бы держать его за руку. И сказать ему, что он лжет. Особенно когда он собирался солгать самому себе. Таким человеком была Полли.

Ему нужна любовь, которую она щедро предложила, а он по глупости не принял. Еще не поздно все исправить, причем сделать это немедленно.

Он остановился, не дожидаясь завершения танца.

Полли глядела на него в изумлении:

— Лиэм?

Жестом он остановил оркестр. Музыка смолкла.

Лиэму было безразлично, что в телестудии полно людей, что передача идет в прямом эфире для миллионов зрителей. Самым важным было все-таки донести до Полли все, что он боялся сказать раньше.

Он встал на одно колено:

— Я люблю тебя, Полли. Когда ты сегодня призналась мне в любви, я не знал, что сказать. Теперь знаю. Смелая, веселая, нежная, ты сделала мой мир очень счастливым. Если мне придется выбирать между тобой и танцами, я выберу тебя.

Она широко раскрыла глаза:

— Но танцы — это ты. Они для тебя как дыхание!

— Я все равно выбираю тебя. Я был глуп и напуган, поэтому не решался сказать тебе раньше. Я люблю тебя. Больше танцев, больше жизни. Знаю, ты ненавидишь риск и не веришь обещаниям, но, мне кажется, я доказал тебе, что рисковать со мной безопасно. Ты выйдешь за меня замуж?

Время как будто растянулось — так тонко, что в душу Полли начала просачиваться паника. Может, он не расслышал, когда она говорила, что любит его? Не понял?

Она сделала глубокий вдох:

— Осторожность не уберегла меня от ошибок, поэтому я готова пойти на риск. Я люблю тебя и верю в твою любовь. Мы отличная команда. Герои одного старого фильма говорили: «Что бы ни случилось, мы протанцуем сквозь это». Теперь и я могу это сделать, потому что ты научил меня. Я буду счастлива назвать тебя своим мужем.

Лиэм радостно ахнул, закружил ее и неловко поцеловал.

Милли похлопала его по плечу:

— Ребята! Опомнитесь! Забыли, что у нас тут танцевальный конкурс? Судьи ждут.

— Извините, — весело откликнулся Лиэм без тени раскаяния.

— Не знаю, что сказать. — Тики покачала головой. — Никогда не приходилось наблюдать признание в любви в середине конкурса. Ну что же… примите поздравления!

— Спасибо. — Лиэм обнял Полли.

— Вы не закончили танец, поэтому оценок не будет.

Зал недовольно зашумел.

— Это было бы несправедливо по отношению к Брайану и Лине. Но, думаю, вы получили более ценный приз.

— Самый ценный, — согласился Лиэм. — Она сказала «да»!

* * *

— Ты не мог подождать и сделать предложение после конкурса? — спросила Милли, переждав аплодисменты.

— Когда принимаешь решение вернуться к жизни, не хочется откладывать этот миг, — сказал Лиэм. — Так что — нет, я не мог ждать. Хорошо было бы выиграть конкурс, но никто не смог бы предложить мне что-то дороже того, что я получил. Полли Анна Адамс сделала меня самым счастливым мужчиной на свете.

Зрители встретили его слова оглушительным шумом, свистом, аплодисментами.

— А ты меня — самой счастливой женщиной. — Полли расплакалась. — Не пугайтесь, это слезы радости…

— Вы не поверите, но моя Полли улыбается, когда несчастна, и плачет от счастья.

— Иногда приходится нарушать правила, — заявила Тики. — Вероятно, сейчас такой случай. Мы не можем допустить вас к участию в финале, но я не против увидеть ваше показательное выступление.

Милли обратилась к публике:

— Хотите, чтобы они танцевали?

Зал ответил единогласным «да».

— Что думаешь, Пол? — спросил Лиэм. — Готова показать класс?

Она засмеялась и поцеловала его:

— С тобой, Лиэм, всегда!