– Завтра мы уезжаем – завтра после полудня – и я хочу, чтобы ты знала об этом, – снова зашептал мой ночной собеседник. – Твой отец действительно отказал мне, но я хочу, чтобы ты запомнила – это не имеет значения. Я всегда добиваюсь своего!

Так вот с чего этот тип сегодня такой мрачный! На душе стало как то неуютно. Мне бы радоваться этому отказу, но не получается. От такого безбашенного упрямца жди беды.

– Лучше добейся того, чтобы твои лапы оставляли синяки только на врагах, – посоветовала я, вновь заводясь. Но молодой человек не услышал обвинений или сделал вид, что не слышит. Ловко же он умеет пропускать неугодное мимо ушей!

– Утром мы едем на охоту. Если хочешь, могу прислать свою добычу тебе? Я заметил, что тебе нравится мясо.

Даже в его шепоте я уловила нотки уже знакомого заигрывания.

– Спасибо, обо мне есть кому позаботиться, – пресекла все его подкаты я. – Желаю тебе доброй охоты и легкой дороги, посланник Самира, да будет с тобой милость Иинат. Если ты действительно испытываешь ко мне хоть немного нежных чувств, то иди и не возвращайся.

Асмаррах промолчал. А потом я даже спиной почувствовала, как он резко развернулся и исчез в темноте. Мне тоже было пора назад, иначе мое отсутствие вызвало бы подозрение. Царевич же, видимо, совсем покинул пир.

Глава 9. Львы и собаки

Ассуба. Четвертый царевич Самира – Асмаррах

Как же игра с этой маленькой жрицей забавляла его! Словно дикая кошка, она то выпускала свои коготки, стремясь разодрать в клочья, то сворачивалась мягким клубком, который так и тянет погладить. С тех пор, как он в первый раз увидел ее в ночном саду, она стала первой из женщин, что занимала его мысли дольше пары недель.

Только встретившись с белокурой девой, юноша начинал понимать причины любви и привязанности карешского правителя к своей юной дочери. Она бесспорно красива, но этого мало. Своей необычностью во всем девушка напоминала те цветы, что он отыскал для нее в горах. Они росли на отвесных скалистых уступах, окруженные грубыми мохнатыми листьями и колючими палками других растений. Не боясь пронизывающего ветра и холода, тянули к солнцу свои нежные золотые лепестки, словно впитывая в себя свет. Так и эта юная жрица Великой Матери в танце перевоплощалась, словно бы сама богиня входила в нее. Он видел это всего лишь раз, но позабыть не смог. Вот и теперь она пожелала ему милости Иинат, и Всеблагая не оставит его, в этом царевич был уверен. Больше чем ранее, теперь он хотел привести ее в Самир, а вместе с ней принести народу и милость Великой Матери.

Покинув прием ранним вечером и вернувшись в отведенные им покои, Асмаррах распорядился начинать сборы в дорогу с восходом солнца. Вещей было немного – успеют. Сам же забрался на пологую крышу временного жилища и начал обдумывать увиденное сегодня. Приезд сразу двух хоннитских царевичей ему совсем не нравился. Мандару он знал давно и довольно хорошо. Еще не будучи признанным наследником, старший сын Кумиш-Шебеша не раз бывал у них по делам. Именно от него больше года назад царевич узнал про золотоволосую девушку – цветок Кареша, и тут же отправился с одним из торговых караванов лично взглянуть на диковинку. Такая выходка вызвала сильный гнев отца и немалый интерес у мудрой бабушки. Именно она углядела немалую пользу в том, чтобы заполучить к себе жрицу Иинат.

Сегодня молодому царевичу тоже удалось перекинуться парой фраз со старшим хоннитом, и Асмаррах понял, что тот действительно приехал сюда за одной из дочерей Маарш-а-Н'мах-Ишана, отданной ему в жены. Слухи не врали. Как и предполагал самирит, ей оказалась не обещанная Мандару в юности Юилиммин, а черноволосая красавица Шахриру, родная дочь царицы. Сегодня за столом она весело щебетала всякие глупости, надеясь понравиться будущему мужу. Что удивительно, Мандару-Кумиша такой расклад, похоже, устраивал!

На его месте Асмаррах почувствовал бы себя оскорбленным, а этот терпел или не показывал вида, что задет. Для чего в Ассубу притащили второго мальчишку, царевич тоже не понимал. Энмеру минуло всего восемнадцать весен, и спешно женить его никакой нужды не было. Да кто же станет запрягать коня позади повозки и отдавать свою любимую дочь тому, кому уготована всего лишь должность советника при брате. Был бы этот царевич хотя сносным воином, толк бы может и вышел, а так… Внезапно нехорошая догадка промелькнула в голове. Нет, нужно сперва все хорошенько разведать! Как же жаль, что поблизости от себя его прекрасная жрица держит лишь двух-трех старых верных хрычовок, которых ни монетой ни лаской не купишь.

Асмаррах снова вспомнил сегодняшний насмешливый отказ Маарш-а-Н'маха, и на душе потемнело. Старый лис заявил, что царевича от его гнева спас лишь смелый поступок в горах. Не будь этого – выгнал бы наглого мальчишку к отцу, и отписал бы тому, чтобы впредь научил сына понимать, что и кому дозволительно! А сам посадил свое сокровище рядом со вторым сынком Кумиш-Шебеша, от которого нет толка, кроме как сказки девкам рассказывать! Как можно приближать никчемного Энмера-ани и отвергать его, уже не раз доказавшего свои способности полководца Самира!

Пытаясь усмирить гнев, молодой воин вспомнил вчерашнюю встречу в саду, жар и трепет ее маленького тела, которое он прижимал к себе, большие, прозрачные, как вода, глаза… Вот уже больше года как остальные женщины стали казаться ему пресными, как лепешки на празднике Начала. Волшебный танец околдовал его, сердце утонуло в блеске глаз. Никого и никогда он еще так страстно не желал! Вчерашняя встреча только укрепила это чувство.

За то время, пока они не виделись, царевна из нежного бутона превратилась в золотой цветок. Ее формы соблазнительно округлились, а язычок стал острым, словно жало пчелы. Асмаррах не без удовольствия вспомнил, как интересно с ней оказалось говорить. На пиру царевна была не просто прелестной пустышкой, как ее сестра. Своими речами Юилиммин-даши начала походить на прозорливую бабушку. Ну уж нет, не знаю пока как, но старый карешский владыка не отдаст свое сокровище никому, кроме него!

Асмаррах быстро спустился вниз и кликнул слугу. Похоже, сегодня под ним снова будет стонать другая, но всему свое время. Он несомненно покажет юной царевне КАК следует обращаться с женщинами!

***

Охоту самирский царевич любил,