— Ну, возможно, взглядом, — подумав, ответил Доминик.

Мы спустились с парадной лестницы рука об руку, и в этот момент меня посетило какое-то острое мимолётное чувство… близости?

В экипаже мы не говорили – не потому что было не о чем, но я снова почувствовала неуверенность и нервозность.

Шум ярмарки слышался издалека. Оставалось ехать ещё минут десять, но из приоткрытого окна уже доносились весёлые крики зазывал, детский смех и особо громкие отдельные возгласы продавцов.

Остановилась карета чуть в стороне от основных гуляний, и Доминик подал мне руку, помогая выбраться.

Я начала ловить на себе любопытные взгляды ещё в самом начале площади. Первое время спасала компания мужа, но, проводив меня до самого центра, где выстроили переносной кукольный театр и сейчас показывали сказку о принцессе и храбром рыцаре, Доминик жестом показал, что отправляется по делам, и покинул поле зрения.

Я старалась выглядеть непринуждённо, прогулочным шагом обходя торговые ряды. Косились на меня всё чаще, иногда даже стали показывать пальцами. Какая-то девочка впереди дёрнула мать за юбку и громко зашептала:

— Мам, это же та!..

Но мать быстро одёрнула её, сделав большие глаза и утащив за руку подальше.

День начинался просто великолепно.

Глава шестьдесят пятая. Приятный сюрприз.

Я обошла несколько рядов, честно пытаясь привлекать внимание. К счастью – а если честно, к сожалению – делать для этого мне ничего было не нужно. Зеваки сбегались на меня как мухи на… мёд. Едва я переходила на новый ряд, почти тут же видела невозмутимо прогуливающихся людей, которые ещё пять минут назад встречались мне на предыдущем и на ряду до этого. Они шептались, совещались и делали руками весьма недвусмысленные жесты, но стоило повернуться в их сторону – тут же отводили взгляды и делали вид, что очень заинтересованы в покупке подгнивших помидоров из ближайшего ящика.

Надеюсь, Доминик теперь доволен – наверняка за десяток метров от меня нет вообще ни одного человека.

С другой стороны, даже не будь я «той самой, которая намедни голой летала над городом верхом на драконе», ажиотаж был бы не меньше. Это же город, где целый год главной сенсацией была выросшая у старика Жозефа на огороде тыква в форме зайца.

Спустя время я остановилась передохнуть у представления с куклами. Ряды маленьких зрителей тут же пополнились на пару десятков человек. Интересно, они что, рассчитывают, что я тут раздеваться буду, или что?

Импровизированная сцена изображала лес, в котором сражались две марионетки на ниточках. Понаблюдав с минуту, подавила зевок и отошла.

— Мия? – раздалось удивлённое восклицание, и я встрепенулась, вскинув голову. Неужели кто-то из зевак наконец решил заговорить?

Из-за ближайшего прилавка вынырнул не кто иной, как мой несостоявшийся жених.

— Антуан? – невольно вырвалось у меня, и я тут же завертела головой, чтобы убедиться, что Доминика нет в поле зрения.

— Какой приятный сюрприз, — фальшиво улыбаясь, протянул Антуан, неспешно подходя ближе.

— Приятный сюрприз был, когда меня укусил паук и нога распухла и посинела, — прошипела я, — а ты – отвратительная катастрофа!

Антуан комично прижал руки в груди, будто бы мои слова ранили его в самое сердце.

— Проваливай, — делая вид, что изучаю отрезы ткани на прилавке, не разжимая губ, бросила я, — тут мой муж поблизости. Придёт в любую минуту.

— Так, может, познакомишь его со своим другом детства? – с ухмылкой предложил бывший жених. – Будем по-дружески в гости друг к другу ходить.

Чаша моего терпения переполнилась, негодование, шипя и пузырясь, перелилось через край и затопило пару ближайших соседей.

«Ну я тебе покажу по-дружески», — пообещала про себя и заозиралась в поисках чего-нибудь тяжёлого.

— По-дружески, стало быть, — раздался позади меня знакомый голос, и я чуть не застонала вслух.

Глава шестьдесят шестая. Друг детства.

Разумеется, позади стоял Доминик, кто же ещё. Я же оглядывалась вокруг буквально минуту назад!

Воображение тут же подкинуло картинку, как герцог, воровато озираясь, пробирается под прилавками, не спуская глаз с нерадивой жены, и я позволила себе нервный смешок.

Дракон выглядел… хищно. Точно так же, как в нашу первую встречу. Глаза прищурены, даже зрачки, кажется, сузились. Черты лица заострились, ноздри гневно раздувались. Герцог был похож на хищника, готового броситься в любой момент на соперника и убить. Рядом с его массивной фигурой бывший жених резко сдал в плечах и вообще стал похож на подростка.

Ситуация обострилась, в воздухе повисло напряжение, а народ, который буквально только что разве что не на головы друг другу лез, чтобы меня получше разглядеть, схлынул как по команде. Вокруг образовалась мёртвая зона, и каждый прохожий, огибая нас по широкой дуге, усиленно делал вид, что ничего не происходит.

— О, а я его знаю! — радостно объявил Феликс, оказываясь рядом и в секунды понимая ситуацию. От неожиданности я дёрнулась, но тут же выдохнула. Никогда не думала, что буду так радоваться появлению некроманта. Несмотря на мрачную репутацию, обстановку разрядить он умел.

— Правда? — сквозь стиснутые зубы выдавил Доминик, глядя на побледневшего Антуана. — И где ты его видел?

— В разбитом окне твоей кухни, ваша светлость, — хлопнул по плечу мужа Феликс, — Ник, ты, кстати, хотел заказать окно. Я как раз возвращался от стекольщика. Там очередь такая — ух! Сразу видно мастера!

Я скептически подняла брови. Это он о ком? О старике Меранже по прозвищу «Бочонок»? Да он же пьяница! Вообще удивляюсь, как он своими трясущимися руками не перебил все выставочные образцы! Ходят слухи, что новые он вообще делает исключительно под градусом!

— Мия, кто это? — строго произнес Доминик, кивая в сторону Антуана. Бывший жених тут же слился цветом с накрахмаленной белой тканью, которую я продолжала комкать в руках. — Познакомишь?

— Ну так это… друг мой, — замявшись на секунду, выдала я. Ну уж нет, не позволю этому уроду раскрыть мою страшную тайну! Я уже слишком далеко зашла.

— Друг, да, — выдала уже увереннее, улыбаясь Антуану акульей улыбкой, и мстительно добавила: — Мы когда маленькие были, всегда вместе играли. В жмурки, там, в прятки. Он каждый раз прятался за домом в выгребной яме, вот мы его и прозвали «Антуан-Три-Шага». Ну, потому что к нему после этого ближе чем на три шага никто не подходил… Правда же,