Марина Семенова родилась в 1907 году в многодетной семье: у мамы было двенадцать детей, и Марина была шестым ребенком. Время было голодное, революция. Наверняка она была обделена теплом и семейной заботой. Хотя ко всему, что касается событий ее личной жизни, можно добавить фразы «вероятнее всего», «возможно». Сама она о себе рассказывала очень мало и категорически не давала интервью. Такая закрытость только добавляет красок к ее портрету. Рассматривая ее фотографии на сцене или в жизни и, увы, несовершенные кинокадры того времени, неизменно охватывает необычайное волнение. Что же говорить о зрителях, имевших счастье видеть ее на сцене? Вот как отзывался о ней Алексей Толстой: «На днях посмотрел «Лебединое», танцевала Семенова. Зал гремел, кричал, вскипал от эмоций! Она – прекрасна, так совершенна она. Чайковский и Семенова в этот вечер создали праздник торжества и красоты». Удивительные воспоминания оставил Игорь Моисеев: «Я впервые увидел ее на сцене Большого в «Баядерке». Начало спектакля не предвещало ничего необычного. И вот – «Танец со змеей». Семенова блеснула таким напором, энергией, взлетом чувств, что зал оторопел, замер… А под конец номера уже не было слышно музыки – зрители повскакивали с мест, действие остановилось! Всем нам чувствовалось, что она сама охвачена экстазом, азартом». Эти воспоминания передают атмосферу той магии, которая происходила со зрителем, когда на сцене появлялась эта удивительная балерина.

Жизнь ее началась, казалось бы, очень обыкновенно. По иронии судьбы, десятилетнюю Марину не хотели принимать в хореографическое училище. Она была не по возрасту маленькая, тщедушная, бледненькая. А спас положение ее однофамилец, Виктор Семенов, когда на приемных экзаменах он в шутку заявил: «Надо, чтобы Семеновых было побольше». И ее приняли. А меньше, чем через десять лет, она станет его ученицей и женой.

Марина Семенова попала в класс Агриппины Яковлевны Вагановой. Именно ей современный балет обязан новой системой преподавания балета. Ее уникальный учебник «Основы классического танца», переведенный на многие языки мира, стал основой преподавания и женского, и мужского классического танца. Семенова стала первой звездной ученицей Вагановой. Марина Тимофеевна попала именно в тот класс, который Ваганова провела от первых лет до выпуска.

Ваганова вспоминала о первом появлении маленькой Семеновой в ее классе: «У меня на уроке появилась блондиночка – маленькая, ничем не выдающаяся, скорее невзрачная. Я продолжала задавать движения, все время наблюдая, что за экземпляр добавили в мой класс. Когда же девочка вышла на середину зала и проделала девлопе (то есть вынула, подняла ножку в сторону, в воздух), я чуть не вскрикнула от восхищения – так красиво, выразительно это маленькое существо исполнило заданное движение. С того дня я больше никогда не выпускала из поля своего зрения Марину Семенову, которой и оказалась эта маленькая девочка». Спустя многие годы, перечисляя учениц в записной книжке, Ваганова около фамилии Семеновой поставила номер один. И не только потому, что Семенова была ее первой ученицей, а потому, что она была абсолютом того, что хотела видеть на сцене Ваганова: идеал формы, совершенство техники, невероятную музыкальность и наполненность смыслом в каждом движении. Это и есть та большая высота, с которой стоит рассматривать классический балет и сегодня. Мне очень близко высказывание: «Чем отличается большая балерина от просто хорошей балерины? Не только тем, что большая балерина на сцене более обаятельна и более технична. Она отличается тем воздействием, которое ее существование на сцене вместе с абсолютной формой и прекрасной техникой несет зрителю». Свидетели такого чуда передают это уникальное явление из поколения в поколение, из уст в уста. Так произошло и с Мариной Тимофеевной Семеновой. Этому не надо искать материального подтверждения, а просто верить, восхищаться и помнить это имя.

Учеба Семеновой пришлась на голодные двадцатые годы. Занимались в холодных залах, не хватало балетных туфель. Маленькая Марина была слаба здоровьем, часто болела. Ваганова вспоминала, как она навещала маленькую Семенову. Конечно, она стала ей второй матерью, и всю жизнь их связывала теплая, нежная дружба. В письмах Марина Тимофеевна так и обращалась к ней: «Моя милая черная мамочка!» Ваганова открывала Марине профессию из глубины, она говорила: «Пойдем со мной в театр, сегодня я покажу тебе, как Гердт танцует «Спящую красавицу». Так, шаг за шагом, Ваганова открывала ей искусство балета во всей полноте. Марина Тимофеевна вспоминала, как подглядывала в щелочку за своим педагогом, когда та делала свои невероятные экзерсисы.

Сохранилась удивительная переписка ученицы и педагога. Из письма Вагановой 1935 года: «Надеюсь, ты работаешь хорошо и требовательно к себе. В занятиях проходи наиболее трудные движения и побольше прыгай, делай прыжки всевозможных сортов». В другом письме: «Я всегда волнуюсь, когда ты без меня. Занимайся серьезнее, комбинируй на середине па посложнее, особенно в аллегро, прыгай выше и опускайся с носка мягче на пол. Когда в репертуаре не занята – побольше учись». И еще одно удивительное письмо 1935 года: «Хотя ты уже юбилярша, правда – маленькая, надо держать себя всегда в трене, то есть никогда не спускать ноги до полного отдыха. Таково наше искусство. Это ведь не трудно. Даже в путешествии, проснувшись утром, около кровати сделать экзерсис и найти местечко для экзерсиса на середине. Все это проделать тщательно, не распуская никаких частей тела. На весь день будешь чувствовать себя хорошо, исполнив свой долг».

Как это точно для нашего искусства. Эти слова я слышала и от своего отца, когда была маленькой, и от своего педагога Натальи Викторовны Зотовой – тоже последовательницы петербуржской, вагановской школы. Она говорила нам: «Сделаете экзерсис утром – спокойны на весь день».

Ученицы Ваганову обожали – они понимали, что научить может только она. В статье, которую Семенова написала для сборника о Вагановой, Агриппина Яковлевна раскрывается как человек цельный, очень искренний, очень сердечный, и если она принимала кого-то к сердцу, в свой узкий круг, то открывала все – и сердце, и дом, и душу, и тайны искусства. В 1922 году Марина Семенова стала свидетельницей бенефиса своего педагога и вспоминала потом, что это был единственный раз, когда она видела Агриппину Яковлевну танцующей – она танцевала «Шопениану» и «Пахиту». Она была прекрасным хореографом для своих учениц. Ваганова ставила для них номера, которые соответствовали их возрасту. В юбилее были заняты все ученицы – педагог поставила для них «Танец цветов и бабочки». Марина Семенова была бабочкой, а вокруг нее – четыре другие девочки, исполнявшие роль цветов, и танцевали они очень сложные па.

К выпуску Марина Семенова подошла в 1925 году, и Ваганова приготовила с ней балет «Ручей» – тот самый балет, в котором сама Ваганова уже на закате своей карьеры первый раз вышла в балеринской партии. Но для Семеновой Ваганова подобрала совершенно другие вариации, которые как нельзя лучше демонстрировали именно ее индивидуальность. Первая – прыжковая; вторая – на бесконечных па-де-буре, а третья вариация была элегантная, царственная, которая могла продемонстрировать всю стать молодой прекрасной балерины. В наше время часто можно услышать, что к выпуску подошла способная девочка или в театр пришла способная девочка. Что же касается выпуска Марины Тимофеевны Семеновой, то однозначно все говорили, что выпустилась совершенно готовая балерина: и технически, и эмоционально, и по стати своей она была абсолютно законченное, совершенное творение природы и педагога Агриппины Яковлевны Вагановой.