Гафур приоткрыл дверь и сказал своим людям:

– Работайте. Ушел гад.

Перфоратор снова застучал.

– Много отдал? – спросил Богдан.

– Кровопийца. Теперь повадится каждую неделю ходить, – вздохнул Меджидов. – Чачу пробовал?

– Не пришлось еще.

– Поторопись, никогда не знаешь, что тебя завтра ждет, – загадочно произнес кавказец и исчез за стальной дверью.

– Чего стоишь? Пошли к столу, – выглянул из лабаза Ростислав.

– Воздухом дышу. О твоем «месседже» думаю.

– Впечатлился?

– Есть немного.

До утра режиссер не дотянул. Задремал, сидя на стуле, хотя в бутылке оставалось еще на два пальца водки.

«На опохмел оставил», – решил Богдан.

На рассвете к лабазу подъехал трактор с прицепом. Князев вышел на улицу. Кавказцы споро таскали из-за двери и забрасывали в кузов туго набитые плетеные мешки. Завидев Богдана, остановили работу, стали переглядываться. Вышел и Гафур.

– Работать. Не останавливаться, – хлопнул он в ладоши. – Строительный мусор вывозим, – пояснил он Князеву. – Оперативно работаем.

После отвратительной сцены, когда Георгий попытался изнасиловать свою жену, Кристина с ним не разговаривала. С утра поднималась пораньше и уезжала на работу, возвращалась поздно. Спать укладывалась отдельно, в гостиной. Бакланов, казалось, не делал попыток сблизиться с ней вновь, даже слова не проронил.

С утра Кристина вышла из квартиры – Георгий еще спал или делал вид, что спит. Во всяком случае, из спальни не показывался. Женщина приехала в свой салон. Девочки старались не расспрашивать, с чего это хозяйка, показывавшаяся раньше на работе через день-два, зачастила на работу, хотя надобности в этом не было. Фотографию Богдана с дарственной надписью Кристина уже не рисковала держать дома. Опасалась, что Георгий вновь обнаружит ее и в порыве ревности порвет на мелкие кусочки.

За окном сияло зимнее солнце, его лучи проникали в кабинет полосами – сквозь разведенные планки бамбуковых жалюзи. Кристина, выдвинув ящик стола, смотрела на лежащую в нем фотографию. Теперь ей казалось, что Князев улыбается ей по-другому, не так, как прежде, а слегка насмешливо. Словно фотоснимок жил своей собственной жизнью. Она бы не сильно удивилась, если бы Богдан даже изменил позу. Уголки губ будто бы слегка поднялись. Ей вспомнилось, как случайно увидела его на улице с женщиной, и она пожалела, что не подошла.

Внезапно коротко пикнул ее мобильник, лежавший на столе. Кристине показалось, что пришла эсэмэска, потому она и не посмотрела на экран. Срочных сообщений не предвиделось, это мог быть очередной спам от какого-нибудь бутика, где она неосмотрительно заполнила анкету, указав в ней номер своего телефона. Но вскоре трубка пикнула снова.

– Да что же это такое?

Кристина протянула руку, вдавила кнопку. Никаких вызовов, никаких сообщений не было. Просто индикатор батареи показывал, что аккумулятор почти полностью разрядился.

– Вот же черт! – Она вспомнила, что забыла вчера поставить телефон на подзарядку, но зарядное устройство осталось дома, и пришлось возвращаться домой.

У двери своей квартиры Кристина немного замешкалась – вдруг Георгий еще дома? Видеть мужа ей особо не хотелось.

«Какого черта я заморачиваюсь, – разозлилась она. – Это и мой дом. Я могу войти в него в любое время».

Оказалось, что мужа дома не было. Даже не раздеваясь, в расстегнутой шубке, в сапожках, с сумкой на плече, Кристина прошла в гостиную. Зарядник, как она и помнила, лежал на тумбочке, и она положила его в сумку.

Неожиданно из прихожей послышался звук открываемой двери. Женщине не хотелось встречаться с Георгием, она инстинктивно попятилась, зашла в другую комнату и затаилась, надеясь, что муж разденется, пройдет к себе в кабинет, и тогда можно будет незаметно покинуть квартиру.

Бакланов пришел не один.

– Проходите, – говорил он кому-то. – И не вздумайте обувь снимать. Я на этом настаиваю.

– Времени у меня немного, но я все посмотрю. Дом, район меня устраивают, да и цена приемлемая, – отвечал густым басом гость, скорее всего, один из деловых партнеров мужа.

– Походите, – повторил Бакланов, – осмотритесь.

Георгий и его гость прошли в гостиную. Теперь сквозь щелочку приоткрытой двери Кристина могла рассмотреть визитера. Это был грузный холеный мужчина. Одет дорого и со вкусом, не меньше, чем на штуки четыре баксов, уж Кристина в этом неплохо разбиралась.

– Гостиная – самая большая комната, – почему-то стал рассказывать о квартире Бакланов. – Сорок пять квадратных метров. Здесь, – он постучал костяшками пальцев по стене, – перегородка. При желании комнаты можно объединить. Дом каркасный, планировка свободная.

Гость поцокал языком, тоже постучал по перегородке.

– Звукоизоляция внутри квартиры хорошая?

– Идеальная, – ответил Георгий. – Обратите внимание на паркет. Это не тонкая фанеровка, а массив. Теперь таких уже не делают.

– За хорошие деньги все делают, – рассмеялся гость.

«Какого черта Георгий ему про паркет рассказывает, про звукоизоляцию?» – недоумевала Кристина.

– А здесь у вас что? – спросил визитер, указывая на дверь, за которой она пряталась.

– У нас здесь спальня. Двадцать квадратных метров. Окно выходит на север, так что утром солнце спать не мешает.

– Это неплохо. Можно глянуть?

– Пожалуйста, ваше право. – Бакланов шагнул к двери. – Только я с утра постель не застелил.

– Это тоже ваше право. Насчет северной стороны вы хорошо учли. Я тоже люблю попозже подниматься. Сова, понимаете ли.

Кристина почувствовала, как начинают дрожать руки. Сейчас откроется дверь, и в спальню зайдет муж со странно любопытствующим гостем и увидят ее. Еще не придумав, что станет делать дальше, как будет выходить из двусмысленного положения, в котором оказалась, она прижалась спиной к стене. Открывшаяся дверь слегка прикрыла ее.

Гость сделал лишь один шаг внутрь комнаты. Его остановил большой, чуть ли не на всю спальню, ковер с высоким, как подстриженная трава на газоне, ворсом. Не хотелось ступать на него в ботинках.

– Красивый вид из окна, – сказал он, делая шаг назад.

– Когда я выбирал эту квартиру, мне риелтор сказал, что только за один вид я должен доплатить двадцать тысяч, – со смешком произнес Георгий.

– Намекаете? – усмехнулся в ответ гость.

– Просто информирую.

Кристина продолжала стоять, вжавшись спиной в стену, руки у нее мелко подрагивали. И не столько из-за того, что ее могли обнаружить, сколько из-за странного разговора, сути которого она не могла понять. Почему мужчины так подробно обсуждают квартиру?