Однако лучшая история, разумеется, приберегалась под конец: как Хильда Швенген отбилась от четырех бандитов. Они со Стивом возвращались в город с раскопок на джипе без верха. Узкая дорога петляла средь кустов, как вдруг на них, размахивая обломками стальных труб, выскочило четверо. У одного, кажется, был здоровенный кинжал. Стиву с Хильдой велели выйти из машины. Хильда хладнокровно вытащила из ящичка для перчаток пистолет и принялась палить поверх голов.

— Наверное, они решили, она плохо стреляет, — под общий хохот сказал Стив. — Даже я так решил. Сам-то я прятался на полу джипа, если только можно представить, чтобы человек моих габаритов втиснулся в такое крохотное пространство. Но я-таки втиснулся. А Хильда продолжала стрелять, и до них постепенно дошло, что она вполне может кого-нибудь задеть. Так что они поджали хвосты и дали деру.

Видно было, что эту историю рассказывали уже не один раз и со временем она превратилась в миф местного масштаба. И точно так же было видно, что все в этой небольшой компании любят и уважают свою бесстрашную руководительницу.

Удачный выдался вечер — первый приятный вечер за долгое время. Мне даже удалось настолько расслабиться, чтобы скинуть туфли и свернуться калачиком в кресле. Пока мы так сидели вокруг стола, вырубилось электричество. Похоже, такое случалось нередко, поскольку спички и свечки явились на сцену в мгновение ока. Тем временем стало прохладнее, и я решила принести из комнаты свитер, чтобы прикрыть плечи. Прямо как была, босиком, я вылезла из кресла и, наслаждаясь прохладой мрамора под ногами и стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить Хильду, отправилась наверх. Дверь моей комнаты была полуоткрыта. Странно — я же помнила, что закрывала ее. Внутри мне померещилось мерцание свечки. Я осторожно подкралась и заглянула в комнату.

Там стояла Инес, спиной ко мне, а на столике и правда горела свеча. Инес по очереди притрагивалась к каждой из моих оставленных на кровати вещей и словно бы что-то нашептывала. Перебрав все до единой вещи, она выпрямилась и, не поворачиваясь, произнесла:

— Так ты пришла наконец, как сказано.

Я намертво застыла на пороге, а она наконец повернулась и прошептала:

— Cuidado al arbolado! — Берегись лесов. — Хочешь выжить — остерегайся лесов.

Внезапно налетел резкий порыв ветра, свечка погасла, дверь что есть силы хлопнула о косяк. Я невольно оглянулась. А когда повернулась вновь, Инес уже исчезла, хотя я и перегораживала выход. Я дернулась посмотреть, не прошмыгнула ли она через маленькую ванную в комнату Трейси, но так ничего разглядеть и не смогла. Все это было, на мой взгляд, чересчур уж загадочно и даже тревожно.

Через несколько минут я спустилась в столовую. Инес уже прибиралась на кухне. Мне она ничего не сказала, по-прежнему точно не замечала моего присутствия. Вскоре брат Инес, Томас, приехал забрать ее домой. Стив, Трейси и я проводили ее до порога. У Томаса был маленький мотоцикл с прицепом. Инес забралась на пассажирское место и чопорно выпрямилась, стиснув сумку перед собой и покрепче нахлобучив шляпу. Когда ее брат, которого я никогда прежде не видела, разворачивал мотоцикл на площадке перед гасиендой, луч фар на миг выхватил из тьмы фигуру, стоящую в одной из призрачных арок павильона на краю леса. Судя по одежде, — рабочий, campesino, или фермер. В руках он держал что-то вроде мешка, не то из дерюги, не то из пластика. Едва на него упал свет, рабочий мгновенно отступил и снова растворился в тени.

«Странное место», — подумала я.

Позже той же ночью я лежала в постели и никак не могла заснуть, хотя, наверное, дремала. Из памяти еще не выветрился эпизод с Инес, равно как и с мужчиной у павильона, так что я вздрагивала от любого шороха. В какой-то момент я вдруг поняла, что в шуме ветра различаются приглушенные голоса. Я встала, тихонько подошла к двери и приотворила ее. И вправду, внизу кто-то шептался. Я скорее почувствовала, чем увидела, как высокая парадная дверь открывается, пропуская кого-то внутрь. Я двинулась к перилам рассмотреть, кто это, и в ту же секунду внизу на миг вспыхнула спичка. «Стив», — подумала я. А с ним какой-то незнакомец и третий, различить которого я не могла. Беседа была недолгой и, как мне показалось, сердитой. Незнакомец, быть может, тот самый рабочий из павильона, снова выскользнул из гасиенды. Я вернулась в кровать и закрыла дверь, пока Стив не успел подняться на второй этаж.

Еще через несколько минут мне показалось, что дверь Трейси тихо скрипнула. Я снова поднялась и выглянула наружу. Несмотря на туман, ночное небо ярко сияло, и в свете звезд я различила, как Трейси неслышно скользит по галерее с другой стороны двора. Она дошла до самого конца и, хотя я прождала еще несколько минут, не вернулась. Стив и Трейси. Я не удивилась, но все равно испытала легкий укол разочарования и досады.

Через несколько дней после приезда я познакомилась с сеньором Карлосом Монтеро, владельцем цеха с высокопарным названием «Фабрика райских изделий» и, на мой взгляд, самым вероятным кандидатом на роль человека, контрабандой вывозящего из Перу поделки индейцев мочика. Не слишком-то вышло удачное знакомство, и моего заранее предвзятого о нем мнения оно отнюдь не улучшило. Монтеро и вправду более чем оправдал отзывы о нем остальных женщин из экспедиции. Зато в результате у меня появился предлог для визита на фабрику, а ведь я с самого начала очень хотела туда проникнуть.

Вся беда в том, что жизнь в образе Ребекки сильно ограничивала время, остающееся у меня на решение проблем моей настоящей жизни. По утрам, часов в пять, я поднималась под пение обитавшего на задворках гасиенды петуха. К шести же успевала умыться или принять душ (в зависимости от ситуации с водой), выпить кофе, позавтракать фруктами и бутербродами с ореховым маслом на кухне, куда, позевывая, стекались и остальные участники экспедиции. А в самом начале седьмого уже ехала в город — забирала Пабло, старшего рабочего, и группку студентов Стива и Хильды. Сколько помещалось, влезали в кабину. Остальные забивались в кузов. Потом я везла их на раскопки — пыльный участок земли в нескольких сотнях ярдов от Панамериканской магистрали, высаживала их и катила к условленному столбу на шоссе, где забирала группу из восьми перуанских рабочих и, в свою очередь, переправляла к месту работ. Потом возвращалась на гасиенду. К тому времени Стив уже горел нетерпением ехать на работу, а Хильда, по всей видимости, признававшая только три вида продуктов — кофеин, никотин и алкоголь, — как раз успевала накачаться сигаретами и кофе. Теперь я везла на раскопки их.

В половине восьмого я подбирала на шоссе Инес Кардосо и везла ее на рынок в Кампина-Вьеха за продуктами. Пока она занималась покупками, я забирала всевозможные припасы, которые были нужны на гасиенде и раскопках: виски — каждый день, питьевую воду — почти каждый, фотопленку, веревки, доски, цепи, пропан для холодильника, словом — все на свете. Покончив с этим, ехала на раскопки помочь, чем смогу, попутно высадив Инес с продуктами у дома. За все время, что я провела здесь, она ни разу не упомянула случай в моей комнате — и я тоже. Едва ли она объяснилась бы, даже и спроси я ее об этом. Да и вообще трудно было всерьез принимать предостережения про леса, когда кругом росло так мало деревьев.