Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Счастливый человек», — подумала я.
Ягуар слабо улыбнулся, как будто прочел мои мысли.
— Совсем как дома, этот звук то есть. Я жил рядом с каменоломней.
На миг я увидела его таким, каким он, верно, и был на самом деле: отчаянно тоскующий по дому подросток вдали от родных краев. Как я его понимала!
— Ягуар, а почему бы тебе просто не собрать вещи и не уехать? Из-за денег? У тебя нет денег на дорогу домой?
Прежде чем ответить, он довольно долго глядел на меня, и мне показалось, что белки глаз у него покраснели, как будто бедняга готов был заплакать.
— Я не могу вернуться домой. Денег и правда нет, но дело не в этом. Я просто не могу сейчас вернуться домой.
— Я тоже, — отозвалась я.
Мы немного посидели и погрустили.
— Как ты думаешь, — наконец начала я, — у тебя не будет времени немного помочь мне с работой? А то мне самой тяжело загружать все эти баки с водой и пропаном в кузов грузовика.
Не очень ловкая получилась хитрость, даже Ягуар при всей своей простоватости сразу же это понял, но тем не менее согласился.
После этого я стала частенько заезжать в коммуну, и если Ягуар не был занят на общих работах, то забирала его с собой. Поездки в город в обществе Ягуара превращались в настоящее приключение, особенно когда надо было завернуть на рынок, где буквально все лило воду на его мельницу. Авокадо, апельсины, бананы, шарфы, кастрюли и сковородки исчезали и появлялись в его руках к восторгу толпы, особенно ребятишек. И хотя его испанский все еще находился в зачаточном состоянии, магия говорила сама за себя.
Постепенно я пришла к выводу, что ошиблась, посчитав его туповатым. Да, он был плохо образован и слегка чудаковат, точно не от мира сего, зато на удивление хорошо знал историю и развлекал меня всевозможными побасенками из жизни конкистадоров и индейцев инка, в красках расцвечивая сухие факты учебника. Иной раз он норовил завести беседу об этом самом пресловутом «покалипсисе» и о том, верю ли я в прошлую жизнь, но я в подобные дискуссии не ввязывалась. О доме никто из нас не заговаривал.
Я предлагала заплатить ему за помощь, но он отказался. Поэтому я стала посылать его по всяким поручениям — принести воды, несколько мотков веревки или еще что-нибудь и говорила ему оставить сдачу себе. Это его, похоже, устраивало — не так задевало гордость. Мы словно заключили молчаливое соглашение — союз двух людей, которые, каждый по своим собственным тайным причинам, не могут вернуться домой.
В одну из таких многочисленных поездок в город я и познакомилась с Карлосом Монтеро. В тот раз я завезла Ягуара с Пачамамой на рынок, чтобы они могли прокутить часть заработанных парнишкой денег на мороженое, а Трейси — в офис Telefonica del Peru, чтобы она позвонила домой. Потом мы с Трейси оставили Ягуара потешать фокусами ребятишек, а сами отправились на рынок поискать что-то, что ей было нужно для лаборатории. Помню, я и сама изрядно развлекалась — меня радовала бурлящая кругом жизнь, пестрая мешанина красок, звуков и зрелищ.
Кампина-Вьеха — приятное местечко, не слишком красивое, зато всегда интересное, один из маленьких городков, нанизанных, точно бусы, на нитку Панамериканской магистрали. Перед церковью, само собой, расположена неизбежная Пласа-де-Армас, на сей раз такая крохотная и тесная, что там некуда даже отойти, чтобы разглядеть во весь рост местную статую героя, в данном случае — Симона Боливара, одного из освободителей Перу. И днем и ночью на площади кипит жизнь. По вечерам здесь прогуливаются влюбленные парочки, описывая круги вокруг памятника. От площади во все стороны отходят узенькие кривые улочки, вотчина мотоциклетных такси — по многим из этих улочек наш грузовичок даже и протиснуться-то не в состоянии.
Рынок едва ли не больше всего остального города. Зайдя внутрь, оказываешься точно в кроличьей клетке: узкие проходы между прилавками забиты народом, все шумят, галдят и кричат, на все лады расхваливая товар. Там так тесно, что можно в два счета заработать клаустрофобию.
Мы с Трейси беззаботно брели и жевали alfajores, песочные печенья с прослойкой из сгущеного молока, как вдруг спутница схватила меня за руку.
— Тьфу ты! Вернулся!
Вернулся? Я оглянулась и увидела за пару проходов от нас толстощекого мужчину средних лет в серых брюках и розовой рубашке, пуговицы которой едва не лопались на выпирающем животе незнакомца. Он оживленно махал Трейси рукой.
При более близком осмотре Карлос Монтеро, наш ангел-благодетель, оказался весьма неприятным типом с плохими зубами — улыбка его так и сверкала золотом, — и самыми что ни на есть нахальными руками. Неудивительно, что все до единой женщины в экспедиции тяжело вздохнули, услышав от Лучо, что его дядя вот-вот возвращается из Трухильо.
Если я думала, что в своем возрасте уже могу не опасаться приставаний сеньора Монтеро, то очень скоро убедилась в своей ошибке. Похоже, его с неимоверной силой влекли к себе абсолютно любые представительницы слабого пола вне зависимости от возраста, размера и внешности.
— Ребекка, это сеньор Монтеро, наш спонсор, которому мы так многим обязаны, — мило прощебетала Трейси. Со своего места я видела, что она скрестила пальцы за спиной. — Сеньор Монтеро, а это сеньора Маккримон, последнее прибавление в составе нашей экспедиции.
— Сеньор Монтеро, — произнесла я, стараясь подпустить в голос побольше энтузиазма. — Я так много о вас слышала. — Это, по крайней мере, было чистой правдой. — Стив рассказывал, какие замечательные копии выделаете в Параисо. Надеюсь, мне как-нибудь представится случай посмотреть вашу фабрику.
Монтеро одарил меня похотливой улыбочкой и поцеловал мне руку, задержав ее в своей куда как дольше, чем мне хотелось бы.
— Вы тоже археолог, сеньора? Какая восхитительная профессия. О, как жаль, что сам я смолоду не мог изучать археологию, но наша семья была совсем небогата, так что мне с малых лет пришлось работать вместе с отцом и старшим братом.
Он по-прежнему держал меня за руку. Я выдернула ладонь, и Карлос вновь перенес внимание на Трейси. Она выглядела потрясающе: этакая ледяная принцесса вся в белом, кофточка без рукавов, льняные брючки, босоножки и тоненькие золотые цепочки на шее и на запястье.
Карлосу, во всяком случае, увиденное явно понравилось. У него только что слюнки не потекли.
— А как поживает сеньорита Трейси? — сальным тоном осведомился он.
— Отлично, — заверила она самым любезным тоном, какой только смогла изобразить. — А вы, сеньор Монтеро?
— Карлос, с вашего позволения. Называйте меня Карлосом, — проворковал он. — У меня все превосходно. Могу ли выразить надежду, что в мое отсутствие вам повезло найти какие-нибудь выдающиеся образцы или, дай бог, гробницу?
— Ничего особенного, сеньор Монтеро, — ответила Трейси, старательно игнорируя все его попытки перейти на более фамильярный уровень. — Боюсь, на этой неделе вы за свои деньги не получите ничего стоящего.