– А что ест твой хвостатый? – спросила Карина, выключив плиту.

– Иногда надоедливых сестер, но в основном мясо. Только не корми его своим завтраком, а то Володя обидится и заработает несварение.

– Я готова, – поднялась Полина.

Видимо, ей тоже не терпелось выдохнуть.

– И я, – поднялся следом.

– А завтрак? – возмутилась Карина.

– Съешь сама, – не упустил и я возможность, пусть наступать на больную мозоль и некрасиво. – Если, конечно, не боишься снова стать такой же толстой, как и в шестнадцать.

– Ах, ты, маленький паршивец!

Карина с кухонной лопаткой в руке выскочила за мной в коридор и замахнулась.

Что ли, сказать «Володя, фас», да вот крокодил вряд ли меня послушает.

Но сестру остановило тихое «ой». Полина смотрела на нас ошарашенным взглядом, даже свою сумку уронила.

Нет, все-таки подготовиться бы мы никак не смогли к этому спектаклю. Если бы мы с Полиной действительно жили вместе, то я бы, возможно, поделился историями из детства и сказал, что шутливые драки у нас были в порядке вещей.

А сейчас мы с Кариной, кажется, напугали мою помощницу.

Сестра опустила лопатку и толкнула меня кулаком в плечо.

– Ты что, своей девушке ничего не рассказывал о нас?

Я поморщился, но Полина удивительно быстро нашлась с ответом:

– Я просто растерялась.

– Привыкай, – пожала плечами Карина и удалилась в кухню.

Скорее не привыкнет, а точно сбежит. Я подошел к Полине и наклонился к ее уху.

– Извини.

Она даже не вздрогнула. Застыла и, кажется, перестала дышать. Наверное, я никогда не пойму, почему Полина такая странная. В хорошем смысле.

В спальне я быстро собрал вещи и крикнул Карине, которая гремела посудой в кухне:

– Ключи в коридоре на полке.

– До вечера! – включив воду, ответила сестра.

Я забрал ее чемодан и, выкатив на лестничную клетку, посмотрел на Полину:

– Ты сегодня с самого утра какая-то молчаливая.

Была бы на ее месте одна из моих сестер, ответила бы что-то вроде: «Эта ночь оставила неизгладимое впечатление и отняла дар речи».

Но Полина закусила губу, наверняка думая, что сказать, и наконец придумала:

– Голова болит.

Я только усмехнулся, заходя в лифт:

– На свежем воздухе все пройдет.

Полина

Голова болит… Голова, черт подери, болит!

Но сам Кирилл тоже хорош. Комплиментов отсыпал, с утра поцеловал, пусть в щеку, и еще спрашивает, почему я такая молчаливая.

Влюбилась, шеф, всерьез и надолго! И вообще, нефиг было обниматься утром во сне.

Ага, а не во сне разрешаю?

– Полина?

Кирилл уже забросил вещи в багажник и открыл дверь машины, а я все еще была в постели. Мысленно, конечно.

– Что-то эта затея мне все больше перестает нравиться, – честно призналась я, когда мы выехали со двора.

Кирилл вздохнул.

– Я пойму, если ты сейчас попросишь отвезти тебя домой.

Ну как я могу о таком просить, когда он эту фразу произнес голосом приговоренного к казни? Манипулирует мной шеф, сам того не подозревая.

– Поехали в магазин, – ответила я.

Ой, не знаю, что получится. Я рядом с одной только Кариной растерялась, а дальше боюсь представить.

Кирилл на выезде из города свернул к гипермаркету, а я едва прикусила язык, чтобы не ляпнуть, что там дорого. Никакой экономии.

Внутри от цен у меня глаза на лоб полезли, а вот шефа совсем не смущали. Точнее, он на ценники вообще не смотрел. И мне вдруг захотелось зареветь.

Пусть Кирилл простой, в дружеских отношениях почти со всеми сотрудниками, да и ложки у него дома не серебряные, но теперь на пути моих чувств не только наши рабочие отношения, но и осознание социальной пропасти. Вон Даша у него по Амстердамам ездит, да и у Светки, возможно, не свои буфера, а это дорого… Черт, еще и эти двое, то есть трое.

Все, меня прорвало.

– Я тебя на улице подожду, – сказала и, не дожидаясь ответа, почти бегом направилась к выходу.

Только бы здесь не заблудиться. Но выход я нашла и, как контрольный выстрел, получила подозрительный взгляд от охранника. Надо было достать из шкафа свои лучшие вещи и накраситься, чтобы на меня тут так не пялились. Но кто ж знал…

Боже! Я же даже не знаю, кто мама и другие сестры Кирилла. Живут заграницей, думаю, и работают там не посудомойками. Только бы эта семья вообще не оказалась голубых кровей!

Что-то я себя окончательно загнала, а все из-за чертового магазина. И моя ненормальная фантазия тут же нарисовала остальное. Сейчас заведет меня еще куда-нибудь.

Я смахнула одну предательскую слезинку – что-то я слишком чувствительная в последнее время. Пора отращивать броню.

Снова планы, планы, планы… Только с их реализацией у меня проблемы.

В кармане куртки зазвонил телефон, который и отвлек меня от грустных мыслей. Я посмотрела на экран и чертыхнулась. Оля… Надеюсь, слухи об этой афере не дошли до нее, а то вопросов будет после выходных много.

– Да! – выдохнула я в трубку.

– Полина, ты там плачешь, что ли? – вместо приветствия прокричала она в трубку.

– Замерзла.

Дальше пошли стандартные вопросы, рассказы о катании на лыжах и история, как Димасик чуть не сломал себе ногу. Представив Олю, которая тащила бы его на себе до гостиницы, я засмеялась. И тут… Все как всегда не вовремя.

– Полина, – раздался голос шефа у меня за спиной, – возьми у меня в кармане ключи от машины.

– Это что, Кирилл? – тут же забыла Оля и про Димасика, и про лыжи.

– Э-э-э… Я позже перезвоню.

– Полина, стой!..

Но я уже сбросила вызов. Руки шефа были заняты пакетами, поэтому просьба была понятной, но не своевременной.

Спалились мы по полной… Надеюсь, Кирилл не будет злиться за эту маленькую оплошность.

Телефон в моем кармане вибрировал, не останавливаясь. Оля хочет знать, какого черта я ошиваюсь рядом с Кириллом в праздники. И хочет знать прямо сейчас! Пока шеф складывал пакеты в салон, я выключила телефон. Ни за что не включу до выхода на работу!

Кирилл, когда мы сели в машину, посмотрел на меня и улыбнулся:

– Ты такая смешная с красным носом. Почему из магазина сбежала?

Ну как почему? У меня же голова болит…