Мы призываем прекратить разрывать государство — член ООН, потому что драматическое развитие ситуации вокруг Косова соответствует мрачному прогнозу, который мы не могли не сделать. Мы научены на собственном горьком опыте, что бывает, когда потворствуют сепаратизму.

— Возможен ли российско-американский компромисс в вопросе развертывания ПРО в Европе?

— Мы внимательно анализируем американские предложения на сей счет. Правда, пока у меня сложилось впечатление, что предложения выдвинуты Вашингтоном для того, чтобы усыпить наше внимание. Лично я убежден, что вся разворачиваемая система ПРО, включая строительство ее третьего позиционного района в Польше и Чехии, направлена против России, а не Ирана, Ирака или кого-то еще. Система ПРО является попыткой заглянуть внутрь государственного оборонного организма России, нащупать его слабые точки и нейтрализовать самый главный аргумент российского суверенитета и независимости — ядерный потенциал. Мы слушаем, что говорят американцы. Но Россия должна либо добиться от США того, что в силу своих конструктивных особенностей создаваемая система не может парализовать наши возможности для потенциального ответного удара против любого агрессора или группы агрессоров, либо мы найдем адекватный, ассиметричный, более дешевый, но эффективный ответ. Это не значит, что мы будем втягиваться в гонку вооружений, но наш ответ позволит свести на нет все планы ПРО США в том случае, если она будет направлена именно против российской безопасности.

— В Брюсселе не исключают вероятного конфликта за ресурсы Арктики, в котором будет задействована Россия. Вы допускаете такую возможность?

— Не хотелось, чтобы это стало болевой точкой во взаимоотношениях России и стран Запада. Любые попытки дестабилизировать ситуацию в Арктике и Антарктиде приведут к катастрофическим последствиям, причем не для России, а для значительной части государств, которые исчезнут под водой при попытке растопить полярные льды в прямом или переносном смысле.

Борьба за ресурсы становится в XXI веке причиной вооруженного противостояния и межнациональных противоречий. Россия должна понимать, что благодаря Богу, своей судьбе и труду своих предков является хранительницей всей таблицы Менделеева для всего человечества. Наши ископаемые, природные и водные ресурсы — это все то, что заставляет нас думать о безопасности. Ведь в условиях дефицита ресурсов все чаще будут вожделенно смотреть на российские земли. Если мы не будем защищать свои богатства и думать о безопасности, настоящей и будущей, у нас все это отберут как у плохих хозяев, ротозеев. Сегодня национальные интересы России состоят в том, чтобы обеспечить безопасность всего периметра ее границ. Надо сделать так, чтобы у России был четкий, адекватный ответ на любую потенциальную агрессию, чтобы никому неповадно было даже думать о том, чтобы покуситься на наше будущее.

Источник: «РБК». 01.04.08.

— Дмитрий Олегович, что станет главной темой саммита НАТО в Бухаресте, и какие вопросы с нашими партнерами по альянсу намерена обсудить российская делегация?

— Основное внимание на саммите будет уделено деятельности альянса в Афганистане. Не секрет, что именно там сейчас решается будущее самого альянса. Пока хвастаться им особенно нечем, ситуация там тяжелая: мускулы НАТО предельно напряжены, а сами страны альянса с трудом находят согласие по формату и масштабу дальнейшего участия в афганской операции. Россия заинтересована в стабильном и демократическом Афганистане и оказывает значительное содействие его становлению как по линии двусторонних отношений, так и в контексте выполнения резолюции СБ ООН № 1386. В этом же ключе следует рассматривать и наше сотрудничество с НАТО на афганском направлении. Ожидаем, что определенные решения, в частности по транзиту невоенных грузов, будут достигнуты и на саммите Россия — НАТО в Бухаресте. Мы также настроены провести серьезный разговор с нашими партнерами по проблемам Косова, по созданию третьего позиционного района ПРО США в Европе, контролю над вооружениями и нераспространению оружия массового поражения. Естественно, мы не сможем обойти и тематику расширения альянса на восток.

— В нем, по вашему мнению, кроется наибольший конфликтный потенциал в отношениях между РФ и НАТО? Какие действия альянса вызывают наибольшее раздражение в Москве?

— Позиция России такова, что мы считаем невозможным строительство системы безопасности на евроатлантическом пространстве за счет безопасности какого-либо государства, входящего в него. Нельзя создать общую безопасность, игнорируя национальные интересы стран, участвующих в этом процессе. Здесь и заключается основное противоречие. НАТО как было, так и остается военно-политическим блоком. Его приближение к нашим границам не оправдано ни соображениями безопасности, ни, если думать о конечном результате, политическими. Сиюминутная выгода впоследствии может обернуться катастрофой. Полагаю, что ни НАТО, ни Россия в ней не заинтересованы. Подтверждением этого является существование Совета Россия — НАТО (СРН), где мы ведем прямой диалог не только по противодействию таким угрозам безопасности, по которым интересы у нас совпадают (борьба с терроризмом, противодействие афганской наркоугрозе, нераспространение ОМУ и контроль над вооружениями), но и по тем вопросам, по которым у нас пока нет общего видения.

— Усилия миротворцев НАТО на Балканах — как вы оцениваете их успехи? Укладывается ли их деятельность в рамки мандата, выданного им ООН?

— Говорить об успехе или провале миссии НАТО на Балканах можно только тогда, когда четко можно будет ответить на вопрос: стал ли стабильным и безопасным этот регион. Сегодня, после одностороннего провозглашения независимости Косова, об этом не может быть и речи. Ситуация развивается по критическому сценарию, и последние события в Косовска - Митровице и Сербии в целом — яркое тому подтверждение. НАТО не является, по крайней мере так постоянно заявляет генсек альянса, той организацией, которая определяет статус Косова. Этот процесс должен идти в рамках ООН и двусторонних переговоров между Белградом и Приштиной. В то же время говорить о том, что альянс, активно действующий в Косове, не имеет косвенного влияния на события, происходящие в крае, было бы не совсем правильно. От его позиции многое зависит. Пока действия миротворцев НАТО, хотя и со скрипом, вписываются в мандат ООН, в противном случае мы немедленно бы поставили вопрос о соответствии мандату в СРН и СБ ООН.

— Возможно ли возвращение в край наших миротворцев, если об этом попросит официальный Белград?

— Пока такого обращения от Белграда не поступало. Если подобное случится, то тогда и будем решать, согласно российской Конституции и международной обстановке.

— Возможен ли в обозримом будущем военный конфликт между НАТО и РФ? При каких условиях это может произойти?

— Россия заинтересована в мире и безопасности. Перед нами стоит необходимость решать первоочередные внутриэкономические задачи, а сделать это в условиях какого-либо военного противостояния и гонки вооружений невозможно, хотя попытки навязать нам ее некоторыми странами предпринимаются. Полагаем, что перед НАТО не стоит задача антагонизировать Россию. Повторюсь, важно, чтобы интересы России и НАТО взаимно учитывались, и тогда вряд ли бы подобный вопрос вообще был уместен.