— Ваш прогноз: при президенте Медведеве станут ли отношения России и Запада хоть немного мягче?

— Мягче — это значит, что какая-то сторона должна прогнуться. И, как правило, если вспомнить эпоху Ельцина или Горбачева, почему-то прогибались именно наши руководители… Я недавно видел выступление одной китайской циркачки — ее позвоночник гнулся так, что у меня даже голова заболела. Но мы же не китайская гимнастка, мы не пластилиновые. Больше прогибаться не будем, пора выпрямиться во весь рост великой державы.

— Сам Путин сказал по этому поводу, что Медведев — такой же, «в хорошем смысле слова, русский националист», как и он сам.

— Да, в том смысле, что слово националист равнозначно слову патриот. Я Дмитрия Анатольевича знаю достаточно хорошо. Когда я возглавлял парламентскую фракцию «Родина», Медведев работал главой президентской администрации, и мы довольно часто встречались по вопросам законотворческой деятельности. Мы с ним практически ровесники, дети одной эпохи перемен. Он жесткий и последовательный руководитель. Да и роль Путина, как я понимаю, останется важной. Поэтому не стоит рассчитывать Чубайсу и прочим «казачкам», что Россия вновь начнет гнуться и шататься.

— Нас зауважали или стали бояться?

— Боятся или нет — не знаю, но, по крайней мере, с нами считаются. Все остальное — эмоции.

— Став чиновником, вы не убили в себе политика? Не обидно ли, что ваша «Родина» бесследно растворилась в другой партии, а новый проект — «Великую Россию» — задушили в зародыше? Кстати, ниша легальной националистической партии осталась незанятой, и в последние месяцы мы видим рост стихийного национализма, в том числе кровавых нападений на мигрантов…

— Госдума сегодня уже не та, что была 5–10 лет тому назад. Реальная власть и полномочия переместились в исполнительные структуры. Политика — это способ изменения окружающего нас мира. Настоящий политик должен быть там, где он может полноценно реализовать свои идеи и принципы. Меня на эту работу пригласил президент Путин. В контактах с НАТО, видимо, ему понадобился политик с моим характером, опытом и убеждениями. Для меня эта работа — большая честь и ответственность, ибо нет более важного сегодня для моей страны, чем мир и безопасность.

Но я согласен с тем, что России нужна правая, национал-патриотическая партия. «Родина» сыграла свою роль — ее идеями сейчас заражена сама исполнительная власть. Я думаю, идеология национального возрождения будет востребована Россией, и это произойдет тогда, когда публичная политика восстановит в нашей стране свои позиции.

— По-вашему, какой враг для России опаснее? Некие «темные силы» на Западе, мечтающие прибрать к рукам наши природные богатства — или свои же коррумпированные чиновники и олигархи, сосущие эти богатства изнутри?

— Главный наш враг — это мы сами. Точнее, наше долготерпение в отношении явных пороков нашего общества. А самый большой бич России — это, конечно, махровая коррупция. Вороватый чиновник — это всегда предатель своей страны. Его надо опасаться больше, чем союза НАТО, талибов и марсиан. В западных спецслужбах трудятся серьезные профессионалы. Они умеют использовать любой компромат на российского чиновника, любой «мох на руках». Моментально этих коррупционеров перевербуют и заставят работать в чужих интересах.

Поверьте: не воровать — это достаточно просто. К тому же чувствуешь себя намного комфортнее, спишь лучше… По правде говоря, мы — люди, занятые политикой — знаем друг о друге все. Кто вор, а кто работает на страну. Так что было бы желание, а свернуть голову коррупции можно быстро и изящно.

Источник: «Коммерсантъ». 04.04. 2008.

— Дмитрий Олегович, вы довольны тем, что НАТО не приняло решение о предоставлении ПДЧ Грузии и Украине?

— Это ожидаемое решение. При этом мы понимаем, что в НАТО шла напряженная дискуссия. До конца продолжалось вылизывание формулировки, чтобы никто не чувствовал себя обиженным. Это решение вытекает из проведенного странами НАТО анализа ситуации в Грузии и на Украине. НАТО, конечно, хотелось принять яркое политическое решение по предоставлению ПДЧ, но никому не хотелось чужую головную боль делать своей.

— Это решение — успех российской дипломатии?

— Бравурных реляций, победных возгласов и открывания шампанского не было и не будет. Мы восприняли это спокойно: смакование решения альянса будет нам только во вред. Очевидно, что российские доводы были услышаны, но сыграли роль не только они. Было еще и опасение, что придется брать на себя чужие проблемы. И потом потенциал НАТО сейчас задействован в Афганистане, Ираке, Косово. Если добавить к НАТО Украину и Грузию, это привело бы к разбуханию альянса.

— Какие конкретно страны высказывались за и против ПДЧ для Украины и Грузии?

— Знаете, мы не лезем костлявой рукой Москвы внутрь альянса. Мы знаем, какие позиции были перед саммитом. Одни говорили, что нынешний саммит — это тест для НАТО на способность принимать солидарные решения, что нужно отдать дань уважения США как лидеру альянса и прислушаться к их совету без колебаний. Другая позиция — не надо дразнить Россию, надо продолжать с ней диалог. Но есть и третья позиция. Дело в том, что новые страны, которые оптом принимают в НАТО, внутри альянса всегда выступают с америкоцентричных позиций. Привлечение Саакашвили и Ющенко продолжит эту тенденцию, и НАТО превратится в проамериканскую конструкцию. Большинство будет принадлежать секретарю парткома и группе новообращенных комсомольцев, а старые члены партии останутся на отшибе. И это старую Европу не может не раздражать.

— Как пройдет заседание Совета Россия — НАТО? Остается ли опасность, что итоговое совместное заключение не будет согласовано?

— Проблемы остаются. Текст заявления пока не согласован: мы уперлись в формулировку о духе партнерства. Оказалось, что у нас разное понимание философии партнерства. Мы понимаем партнерство как взаимный учет интересов, считаем, что нельзя добиваться собственных целей в ущерб интересам партнеров. Но у наших партнеров иной взгляд.

— Значит, совместного заявления может и не быть?

— Ничего не надо драматизировать. Факт диалога в рамках саммита НАТО — это уже успех. Возможно, что глава МИДа Сергей Лавров, не дожидаясь прибытия президента Путина, успеет снять все разночтения. Драматизировать надо только то, что нас не слышат и не понимают.

— Вы сетуете на отсутствие взаимопонимания. Но разве решением не давать ПДЧ Украине и Грузии натовцы не показали, что готовы прислушиваться к России?

— Это так. Но наше сотрудничество выходит далеко за рамки Украины и Грузии: это и Афганистан, и контроль за вооружениями, и возможное сотрудничество в рамках ПРО. Не будет ничего трагичного, если даже сам политический документ не получится. У нас отличное взаимодействие с НАТО — точки невозврата в отношениях с альянсом мы не достигли.