– В таком случае наша встреча закончена. Я не сдам город, если за этим последует бойня.

– Но твой дядя уже подписал соглашение, – запротестовал Шавар.

Юсуф выпрямился и презрительно посмотрел на визиря.

– Мой долг перед Аллахом выше долга перед дядей. Если потребуется, я буду сражаться.

– Саладин прав, – сказал Амори – Людей должны пощадить.

Шавар нахмурился.

– Но…

– Это не так уж важно, если мы сможем положить конец войне, – сказал ему Амори. – Никто не должен пострадать, Шавар. Поклянись.

– Хорошо, – пробормотал визирь.

– Чего стоит его слово? – резко спросил Юсуф.

– Его должно быть достаточно, – ответил Амори. – Или вы можете продолжать защищать город, а люди будут голодать. Выбор за вами.

– Я буду следовать договору, – неохотно сказал Юсуф.

– И еще одно условие, – сказал Амори. – Как часть соглашения мы возьмем заложника. Он будет оставаться с нами, пока армия Ширкуха не покинет Египет. Ваш дядя предложил, чтобы вы отправили с нами брата, Селима.

– Нет, с вами пойду я, – возразил Юсуф. – И останусь с вашей армией, чтобы убедиться, что жители Александрии не пострадают.

– Согласен. – Амори кивнул. – Значит, мы договорились. – И Амори протянул руку.

После короткого колебания Юсуф ее пожал, а потом посмотрел на Джона.

– Мы еще увидимся, друг.

* * *

Юсуф последним из своих людей покинул город. Он ехал в туче пыли, поднятой длинной колонной солдат, большая часть которой была пешей, ведь их лошадей пришлось съесть. Жители Александрии толпились на улицах, выкрикивая оскорбления и проклятия. Они называли Юсуфа хаин: предатель. Они поверили, что Юсуф защитит их город, а теперь он его покидал. Он понимал, что после того, как его армия уйдет из Египта, никто не сможет помешать визирю наказать жителей Александрии. И горожане это прекрасно знали.

– Ты сгоришь в аду! – крикнул кто-то напоследок вслед Юсуфу.

Египетская армия выстроилась по обе стороны выходившей из ворот дороги. После того как люди Юсуфа их миновали, египтяне вошли в Александрию. Несколько мгновений Юсуф смотрел им вслед, а потом отвернулся. Его армия продолжала двигаться на восток, чтобы соединиться с воинами Ширкуха, который ждал их возле города Телль-Тинниса. Юсуф ехал на юг, в лагерь франков. Его остановили на периметре, а потом отвели в королевский шатер. Там его ждали Амори и Джон. И еще там был Шавар.

– Саладин! – Амори встал, чтобы его приветствовать. – Пусть Господь сделает ваш день приятным. Я рад снова вас видеть.

Юсуф коротко поклонился.

– Король Амори. – Шавара он приветствовать не стал.

– Моя армия завтра выступит в Иерусалим, – сказал Амори. – До тех пор, пока я не получу известие о том, что Ширкух покинул Египет, вы останетесь с нами в качестве гостя. Джон покажет ваш шатер.

Юсуф отправился за Джоном в соседнюю палатку. Пол устилал толстый ковер, походная кровать оказалась достаточно удобной, даже стоял небольшой столик с бумагой и чернилами.

– Я надеюсь, тебе будет удобно, – сказал Джон.

Юсуф кивнул. Друзья стояли в неловком молчании. Прошло так много времени с того дня в Аль-Букайе, когда Джон спас Юсуфу жизнь. Юсуф ненавидел себя за то, что оставил друга умирать. Но Джон уцелел.

– Как ты оказался при дворе короля франков? – спросил Юсуф.

– Меня должны были казнить как предателя, но король Амори сохранил мне жизнь.

Вновь последовала долгая пауза, во время которой Джон налил воду в две чаши и одну протянул Юсуфу.

– А как твои люди? Каракуш? Аль-Маштуб? – спросил Джон.

– Они не изменились, если не считать того, что сильно похудели, – ответил Юсуф.

– Ты и сам выглядишь истощенным. Пойду, поищу для тебя еды.

Юсуф кивнул. Он так долго испытывал голод, что научился не обращать внимания на тупую боль в желудке. Но сейчас, когда у него появилась возможность поесть, желудок с рычанием проснулся. Джон вернулся с ломтем горячего хлеба и похлебкой из чечевицы. Юсуф вцепился зубами в хлеб, а похлебку выпил.

Джон грустно улыбнулся.

– Ты ешь, как волк после долгой зимы, – сказал он.

Юсуф закончил чечевичную похлебку и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Я ем, как голодный человек после долгой осады, – ответил он.

– Было очень тяжело? – спросил Джон.

Юсуф кивнул.

– Я рад, что покончил с Египтом. Надеюсь, никогда больше не увижу эти земли. – Ему не удалось скрыть горечь. И дело было не только в физических страданиях, которые ему пришлось перенести во время осады. Предательство Шавара стало для него тяжелым ударом. – А как жил ты, друг мой? – Он указал на одежду Джона и висевший у него на шее крест. – Ты стал священником?

– Да.

Юсуф удивленно покачал головой.

– Почему? – спросил он.

– У меня был выбор: либо стать священником, либо жениться, – ответил Джон.

Больше ничего говорить не требовалось. Юсуф знал, что Джон стал священником из-за Зимат, потому что не хотел жениться на другой.

– Я взял Зимат и Убаду в свой дом, – сказал Юсуф. – И воспитываю его, как собственного сына.

– Спасибо, брат. – После некоторых колебаний Джон спросил: – Как Зимат?

– После Аль-Букайи она считала тебя мертвым, – ответил Юсуф. – Несколько месяцев почти не говорила. Сейчас ей лучше. Я начал подумывать о новом муже для нее.

На лице Джона отразилась даже не боль, а отчаяние и смирение. Прежде Юсуф видел такое выражение на лицах тех, кого убивал – в тот момент, когда они понимали, что сейчас умрут.

– Это хорошо, – только и сумел выговорить Джон, но его голос дрогнул, выдавая боль. – Ей следует меня забыть. Так будет лучше.

– Она никогда тебя не забудет. – Джон поморщился, и Юсуф увидел, что его слова не принесли утешения, лишь причинили новую боль. Он постарался сменить тему разговора. – А на что похож Иерусалим?

– Странный город, – ответил Джон. – Франки выгнали из него всех евреев и мусульман, и теперь он наполовину пустой. Красивый, но пустой.

– Я бы хотел его увидеть, – признался Юсуф.

– Возможно, когда-нибудь так и будет, – сказал Джон.

– Нет, это произойдет очень скоро, – возразил Юсуф. – Меня не радует мысль о том, чтобы отправиться в Дамаск в одиночку, когда меня освободят. Как ты думаешь, Амори позволит мне сопровождать христианскую армию до Иерусалима?

– Я уверен. – Джон улыбнулся. – И я с радостью снова отправлюсь в путь вместе с тобой, брат. Как в старые добрые времена. Ты помнишь наше первое путешествие в Телль-Башир, много лет назад?