видна за счёт яркого света луны и своей белой сорочки, хорошо приметной в темноте. Сначала жена долго находилась на той самой поляне, где я её и оставил. Машенька одиноко сидела на бревне и, вероятно, размышляла о жизни, по крайне мере, я смел надеяться, что моя малышка не плачет, поскольку поза её была спокойной, да и плечи не сотрясались. Умничка! Настоящий боец, моя сильная девочка!

Жаль, что сейчас это играло против меня. Как же хотелось вернуться, обнять её, укрыть от ночной прохлады в горячих крепких объятиях и уже никогда не отпускать. Но так поступать явно не следовало. Уже сорвался раз обратно и получил от гордой бунтарки указание убираться со своей опекой восвояси и не сметь даже оборачиваться. Пришлось следить издалека, чтобы и Машеньку не тревожить своим присутствием, и самому не изводиться от переживаний за любимую и неопределенности, что там с ней сейчас происходит.

Пока наблюдал за женой, прокручивал в голове наш прощальный разговор.

«Мы отныне чужие люди»

Да уж, похоже жена не оставила мне шанса на искупление. Но ведь любит! Любит же, как и я! Даже не отрицает этого, а быть вместе не позволяет.

«Моё предательское тело верно тебе и хочет лишь тебя! Да и сердце любит лишь тебя, дурака, но эта измена всегда будет стоять между нами!»

Проклятая измена, проклятая Светка! Да если бы я только знал, что так всё обернётся, вообще от Маши ни на шаг не отходил бы весь вечер. В голове продолжали крутиться её фразы.

«Ты изводишь меня своим присутствием! Мне очень тяжело быть рядом, не имея возможности даже просто обнять тебя!»

А какого мне с тобой рядом, родная?! Когда так и тянет ласкать и целовать, обнимать и защищать, носить на руках и дарить наслаждение, а вместо этого приходится тайно стоять в ночи и наблюдать из-за дерева, рискуя быть замеченным и окончательно потерять твоё уважение?!

Эх, даже не представляю, как разрешить эту ситуацию. Развестись? Да ни за что! Я до последнего буду бороться за сохранение брака. Как? Пока не придумал…

Может, окружить русалочку вниманием и заботой, нежностью и любовью? Хотя, вероятно, всё это Маше уже не в радость… Боюсь, мои ухаживания только изранят её сердце и принесут лишнюю боль и тоску, контрастом показывая, как мы могли бы быть счастливы и какими одинокими по итогу стали.

Наверное, логичнее оставить жену в покое на пару дней, не маячить перед глазами, дать ей успокоиться и обдумать всё. Разумно, а так не хочется. Ладно, потом наверстаю: начну осторожно ухаживать за Машей, дарить ей подарки, напоминать о совместных счастливых моментах значимыми для нас мелочами.

В любом случае жене следовало всё обдумать и решить, а мне оставалось лишь надеяться, что любимая тоже соскучится по мне и, пообщавшись со Светкой, убедится в её подставе. Я отдал бы всё на свете за второй шанс!

Пока перебирал варианты спасения нашего брака, Машенька встала с бревна и отправилась… Капец! Не по тропинке к дому бабушки, а к реке!

Ну что за неугомонная девчонка? Чем дальше, тем больше приключений ищет на свою прелестную попку. Я быстро вышел из-за ствола дуба и отправился следом, решив сократить расстояние между нами, вдруг жене потребуется срочная помощь.

Моя русалочка пришла к берегу реки и присела на пенёк. Я уже значительно приблизился и наблюдал за своей девочкой! Боже, ну и красота! Её силуэт чётко выделялся на фоне ночной реки, освещённой лунной дорожкой. Машенька, сама о том не ведая, так и манила к себе. Зачарованно смотрел на её шикарные рыжие локоны, струящиеся по кружевной сорочке, сквозь которую просвечивались гибкая спинка и упругая попка, ещё совсем недавно доступные для моих ласковых поглаживаний и нежных поцелуев. Как же хотелось вновь прикоснуться к любимой, но приходилось стоять и безмолвным зрителем наблюдать за этой сказочной картиной.

Стоп! Она раздевается? В смысле?! Зачем эта искусительница снимает с себя сорочку и вешает её на растущий поблизости куст? Неужели моя безрассудная девчонка полезет одна в реку?! Ночью? Да ещё и в одних трусиках?!

Боже! Да она меня до инфаркта доведёт этими рискованными затеями или до разрыва яичек своим шикарным полуобнажённым видом.

О-о-о, как же я её желал! Пришлось сжать пальцы в кулаки и сомкнуть челюсти до зубного скрежета! Только бы устоять и не рвануть к жене, не закрыть своим телом эту невозможную девчонку неземной красоты, не вжать в свой торс её шикарную грудь и упругий животик, не заключить в крепкие объятия, укутывая собой от холода природы, от взглядов людей — от всего на свете. И пофиг, что тут кроме нас никого и нет! Я дико ревновал свою девочку, стремился оградить даже от потенциальных взглядов других мужчин. Хотелось одновременно и укрыть Машеньку в своих объятиях, и заняться с ней любовью прямо тут, на таком значимом для нас берегу. Провести с женой первую брачную ночь в месте нашего первого поцелуя и признания в любви. Это было бы так романтично и красиво… Но стало невозможно.

Кстати, о красоте. Эта соблазнительница, будто испытывала моё самообладание на прочность. Теперь жена зашла по щиколотку в реку и, нет бы скорее прыгнуть вглубь и скрыть свои прелести от моего горящего возбуждением взора, она принялась обливать себя речной водой, видимо, пытаясь привыкнуть к её температуре. Ох, как же я завидовал сейчас этим струям, что могли беспрепятственно стекать по её животику, бёдрам и груди, ласкать Машу и дарить ей наслаждение. Блин, а я мог бы подарить в сто крат большее наслаждение, но не имел теперь на это права.

Отвернулся на несколько секунд и постарался выровнять дыхание, сглотнул и решил срочно остудиться в прохладной ночной реке, иначе я мог не только потерять любимую из вида, но ещё и, не дай Бог, кончить от перевозбуждения, как подросток после эротического сна, даже не прикасаясь к себе. До того сильно я хотел свою полуобнажённую жену.

Зашёл в воду чуть поодаль, чтобы Маша меня не спалила и не надумала, спасаясь от навязчивого преследователя, переплыть реку и выйти в таком виде на том берегу. А она могла, эта егоза, моя любовь и страсть, моя жизнь и наваждение…

Посмотрел вновь на реку и заметил, что Машенька спокойно плавает в нескольких метрах от берега. Скинул с себя джинсы и футболку и тихонько зашёл в воду, стараясь вообще не издавать никаких звуков, максимально приглушая всплески и не совершая резких