комсомола; девять председателей колхозов; три председателя сельских советов; один председатель сельпо; три учителя; два механика; агроном; врач» [40, с. 53].

Анализируя командный состав 5 будущих партизанских районов, можно констатировать наличие в нем только одного крымского татарина, да и тот в 1941 г. в лес так и не попал, так как даже не знал об уготовленной ему миссии, а также одного болгарина – командира 2-го района Генова И.Г., который прекрасно знал крымские леса, но от которого предпочли избавиться уже в начале 1942 г. в ходе разгоревшегося конфликта с «военными».

Среди будущих крымских партизан не оказалось ни одного секретаря Крымского обкома ВКП (б), ни один из первых секретарей райкомов не стал командиром партизанского отряда. Всего 5 выполняли функции комиссаров.

Такие факторы, как пол, возраст, физическое состояние, совершенно не брали во внимание при комплектовании партизанских отрядов. Оставалась неопределённость и в вопросе о продолжительности пребывания партизанских формирований на оккупированной территории. Генов И.Г в своих мемуарах приводит такой эпизод: «На какой срок и на какое количество людей следует готовить продовольствие?

Кто-то ответил: Оккупанты в Крыму долго не задержатся. Продуктами запасайтесь на 3–4 месяца. Норма армейская» [29].

Продовольствие завезти успели, но надёжно и грамотно его спрятать не хватило ни времени, ни желания. Один из немногих отрядов, который эффективно провел подготовительный период – Зуйский. Вероятно, это не было случайностью, так как воевать ему предстояло в родных местах, да и сам первый секретарь Зуйского райкома Луговой Н.Д., став комиссаром Зуйского отряда, всё делал, «как для себя», чего, к сожалению, нельзя было сказать о всех остальных районах, где руководство отрядов было возложено на людей «со стороны».

Попробуем оценить будущие партизанские кадры с точки зрения их пригодности к борьбе, которая будет длиться долгих 900 суток.

«Среди сорока восьми бойцов Колайского отряда почти половина оказались больными или стариками» [29, с. 16].

«Судакский отряд. В отряде было 35 женщин, в большинстве случаев пожилого возраста, небоеспособных. Мужчины были тоже такие же: кто плохо видит, у кого рука не сгибается. Все были уверены, что побудут в лесу два-три месяца и все закончится» [8, л. 159].

«3-й Симферопольский отряд, как, впрочем, и все отряды, состоял сплошь из интеллигенции. Формировался он из руководящих партийно-советских кадров сельского Симферопольского района. Что ни человек, то в прошлом пред, или зав. В лес они пришли с чемоданами, баулами. Настроение у всех одно: переждать в лесу месяц-другой, а там «непобедимая и легендарная» разобьёт всех врагов, и можно будет возвращаться на свои высокие должности. Чувствовалось, что они принесли в лес золотишко и периодически его перепрятывали. Все это выглядело очень забавно. Когда начался голод, а в 3-м Симферопольском он начался очень быстро, они все перемерли, как мухи. Умирали прямо у нас на глазах» [30].

В связи с тем, что партизанские отряды создавались районными комитетами ВКП(б), то совершенно стихийно за ними закрепились названия административных районов формирования: Бахчисарайский отряд, Зуйский отряд, Карасубазарский отряд и т. д. Как известно, стихийное название – самое точное.

7.2. Первый период, ноябрь 1941 – октябрь 1942 гг

По замыслу организаторов партизанского движения число отрядов в Крыму должно было быть двадцать девять, но оказалось, что к началу оккупации на 1 ноября 1941 года в лес прибыло только двадцать четыре отряда. Красноперекопский, Ларин-дорфский, Фрайдорфский, Куйбышевский по разным причинам сформированы не были. Уже 2 ноября прекратили существование Тельмановский и Сакский партизанские отряды.

Лес оказался наводнён отступающими красноармейцами, краснофлотцами, пограничниками. Отношения командиров партизанских отрядов к кадровым военным тех первых дней было не однозначным. Принимать или не принимать в отряд новых бойцов, каждый командир решал самостоятельно. Отдельные отряды, которые в результате дезертирства испытывали острый дефицит в бойцах, принимали окруженцев в свои ряды. При этом часто случалось так, что прожив день-другой, гости забирали продовольствие и уходили на Севастополь, да еще прихватывали с собой часть партизан. Иные отряды, а таковых было большинство, не только отказывались принимать «чужаков», но силой забирали у них оружие.

Впрочем, весьма распространён был и своеобразный бартер. Так в деревне Карасу-Баши остановилась на ночевку какая-то красноармейская часть. Партизаны предложили им продукты, а взамен потребовали оружие и боеприпасы. Как потом рассказывал сам командир отряда Чуб М.И.: «Наш отряд получил сто винтовок, пулемёт, несколько автоматов. Мы создали хороший запас патронов и гранат» [29, с. 28].

Более драматично описывал взаимоотношения партизан и окруженцев в первые дни оккупации сотрудник НКВД Харченко И.В.: «Отдельные командиры и комиссары отрядов это пополнение встретили отрицательно, не принимая их в отряды. Обезоружили целые группы военных и отправили их на все четыре стороны, мотивируя: «Мы не знаем, кто вы такие, у нас людей полный комплект, малые запасы продовольствия, а поэтому – уходите от нас, куда хотите. По существу вели «массово-разъяснительную работу» – сдаваться целыми группами в плен врагу» [4, л. 95].

А вот что писали впоследствии Сталину командующий Северо-Кавказского фронта маршал Буденный С.М. и член Военного Совета адмирал Исаков И.С.: «В лесу эти группы натолкнулись на враждебное отношение к ним со стороны партизанских руководителей. Оказывается, по линии партизанских отрядов было дано указание – пришедших в лес бойцов и командиров в отряды не принимать и разоружить их как дезертиров. Так погибло немало бойцов и командиров, которые не желали сдаваться в плен немцам и рассчитывали продолжить борьбу, находясь в лесах Крыма. Командир партизанского отряда 2-го района Губарев и военком Штепа разоружили группу бойцов в 25 человек и вытолкнули их из отряда. В одном километре от отряда эта группа разоруженных бойцов была расстреляна румынами» [2, л. 9-20].

К 10 ноября 1941 года процесс формирования отрядов считается фактически завершенным. Когда стало очевидным, что уходить армейцам некуда, вместо того, чтобы распределить людей по отрядам, Мокроусов А.В. 13 ноября 1941 г. отдал приказ о формировании из них 6 отдельных Красноармейских отрядов. Всего в ноябре 1941 года в партизаны влилось 1315 военнослужащих, что составляло 35 % общего числа партизан. Среди них было 438 командиров и политработников.

Появление большого количества военнослужащих характерно для всего партизанского движения СССР. Шёл пятый месяц войны. Подобное развитие событий можно было предвидеть, но не предвидели. Не имея запасов продовольствия, и не получая его от партизан, Красноармейские отряды вынуждены были с первого дня пребывания в лесу добывать его у населения ближайших сел. Поскольку эти «экспроприации», носили системный характер, население всех сел горного и предгорного Крыма, вне зависимости от национальной принадлежности жителей, было вынуждено с оружием в руках защищать свое имущество и продовольствие,