– Следи, как бы он не переработал, – заметила Лили и села за маленький чайный столик у окна. – Когда он навещает маму и папу, у него всегда такой изможденный вид.

– Может, он не спит совсем не из-за работы… – протянула Оливия, и все три сестры расхохотались.

Джейн тоже улыбнулась, но слова Оливии ее совсем не развеселили. Все они были значительно старше и в юности уделяли Джейн мало внимания. Теперь они обращались с ней как с равной; в их глазах она больше не была наивной маленькой девочкой, которую можно просто игнорировать. И чем же она отвечает на их уважение и доверие? Увертками и враньем. Джаспер был прав. Очень трудно обманывать близких людей. Да и не слишком близких тоже.

– Джонсон, чай! – приказала Оливия и присоединилась к Лили за чайным столиком. – О, прости, Джейн. Я совсем забылась. Раздаю указания прислуге, а ведь это твой дом.

– Ничего страшного, я не возражаю.

Против чего Джейн особенно возражала, так это неожиданные визиты. Ей будет трудно скрывать тот факт, что Джаспер спит днем, если его сестры возьмут себе в привычку являться без предупреждения.

– Когда вернется Джаспер? – поинтересовалась Лили. – Я хочу побранить его за то, что он заставляет тебя работать.

В детстве они ссорились чаще, чем другие братья и сестры, потому что были близки по возрасту, и Лили полагала, что это дает ей основания командовать Джаспером. Кажется, она считала так и по сей день.

– Я не знаю, – пробормотала Джейн, выдвигая для себя стул и втайне опасаясь, что родственницы просидят здесь весь день.

Элис схватила ее за запястье и присвистнула. Браслет в самом деле производил впечатление.

– Какая прелесть! Это Джаспер тебе подарил?

– Да.

– Тристан никогда не дарит мне такие красивые вещи, – пожаловалась Элис и уселась рядом.

Лили тоже осмотрела браслет, тщательно и со всех сторон. В эту минуту она очень напоминала свою мать.

– Должно быть, дядюшка Патрик оставил Джасперу больше денег, чем он нам сказал, раз он может позволить себе покупать такие дорогие украшения.

– Да, это в самом деле так. – Слава богу, Джейн не надела новые серьги, это вызвало бы еще больше вопросов о состоянии Джаспера, а ответов на них у нее не было.

– О, Лили, прекрати занудствовать! Пусть наслаждаются жизнью! – одернула сестру Оливия и повернулась к Джейн: – Как ваш клуб? Подготовка идет хорошо? Мы полагаем, он скоро откроется?

Все чуть склонились к ней, ожидая ответа.

– Да, скоро, – улыбнулась Джейн, хотя вопрос понравился ей не больше, чем предыдущие. – Как только разберешься с одним, тут же возникает что-то другое, и этому просто конца не видно.

За болтовней и чаем прошел час, и сестры Чар-тон наконец-то решили, что пора уходить.

Оливия покопалась в ридикюле и передала Джейн записку.

– Едва не забыла. Отец и мать собираются устроить первый ужин в вашу честь послезавтра вечером. Пожалуйста, скажи, что вы сможете прийти!

– Конечно, сможем. – Джейн взяла приглашение, сделав вид, что она в полном восторге.

Большую часть утра она лгала без передышки, и мысль о том, что придется снова целый вечер придумывать сказки, теперь уже для родителей Джаспера, ей совсем не нравилась. Но избежать торжественного ужина было невозможно.

– После нашей свадьбы родители тоже устроили ужин, – сказала Лили.

Смеясь и переговариваясь, сестры Джаспера вышли из дому и направились к ожидавшей их карете.

Джонсон закрыл за ними дверь – с улицы все еще доносился громкий смех – и протянул Джейн письмо.

– Миссис Чартон, это пришло, пока вы пили чай.

Джейн пощупала мятый конверт из дешевой бумаги с именем и адресом Джаспера, написанными круглыми буквами с завитушками. Женский почерк.

Она проглотила комок, вдруг застрявший в горле, и только потом заметила почтовую марку. Саванна. Кто бы ни была эта женщина, она очень-очень далеко. Их разделяет целый океан.

«Но она все еще пишет ему».

Джейн повертела конверт в руках, подумывая, не вскрыть ли его. Она не была ревнива от природы, но Джаспер так странно вел себя ночью… и затем, когда они лежали в постели, между ними словно выросли горы. Может, леди, написавшая письмо, имеет к этому какое-то отношение?

Поскольку его дела являлись также и ее делами, у нее были все основания его распечатать. Но Джейн боялась. Внутри потрепанного конверта могла скрываться ужасная правда о Джаспере; правда, которую она не хотела знать. Если выяснится, что он питает нежные чувства к другой женщине, унижения она не вынесет.

«Прекрати!» – приказала себе Джейн. Нет, она не будет изнывать от тревоги и дрожать от страха.

– Я отнесу письмо наверх и передам мистеру Чартону.

Джейн обещала хранить тайну и ничего не рассказывать его семье и всем другим, но никаких недомолвок или секретов между ними самими она не потерпит! Она сейчас же пойдет к Джасперу и заставит его объясниться!

Джейн взбежала по лестнице, ворвалась в спальню и безжалостно раздвинула занавески. Кровать залил яркий поток солнечного света.

– Что ты делаешь? – невнятно пробубнил Джаспер из кучи подушек и скомканных простыней и со стоном приподнялся.

Его волосы были растрепаны, подбородок покрывала легкая щетина, а на шее, в раскрытом воротничке рубашки, поблескивали капельки пота. Интерес к таинственному письму вдруг странным образом поблек. Сейчас внимание Джейн привлекал только Джаспер. Бьющее в окно солнце грело ей спину, и она неожиданно почувствовала, что ей стало жарко… но не только из-за этого. Джейн ужасно захотелось оказаться в постели рядом с Джаспером, но не в ее привычках было вести себя так разнузданно днем. В особенности когда нужно разобраться с некоторыми делами.

– Пора вставать. – Она подошла к кровати и присела на самый край, теребя конверт. – Здесь были твои сестры. Сказали, что тебе нужно больше спать. И они сообщили, что хотят иметь еще парочку-другую племянников и племянниц.

– Больше спать и… м-м-м… работать над вторым пожеланием – вещи несовместимые, но я готов попробовать сделать невозможное.

Он схватил Джейн за руку и притянул ее к себе. Внезапно обоим снова стало весело, как накануне вечером в театре. Чужой, отстраненный человек, лежавший рядом с ней в кровати на рассвете, пропал. С ней снова был Джаспер, добрый друг детства, еще теплый от сна. Его кожа казалась особенно горячей по сравнению с холодными простынями на пустой стороне кровати. Джейн прижалась к нему теснее и полностью отдалась поцелую, забыв обо всем, что ее беспокоило… в том числе и о письме из Саванны.

Она распростерлась на постели, ощутила на себе восхитительную тяжесть его тела и закинула одну ногу ему на спину. Платье сползло, обнажая бедро, и он немедленно стиснул его горячей ладонью, охваченный тем же нетерпением, что и она. Его рука пробралась выше, пальцы погладили шелковую ленту подвязки… еще выше…