Абигайль кивнула, униженная и возмущенная. Часть ее была готова молить его о следующем поцелуе, не думая о будущем, но остальное ее существо хотело большего – не просто вкусить запретную страсть, а познать любовь, долгую и настоящую.

– Спасибо, мистер Вейн. Кажется, я поняла. – Абигайль гневно сверкнула глазами. – Но не вам решать, чего я заслуживаю. Мне хотелось, чтобы вы показали мне, что такое страсть, – и я знаю, что вы смогли бы. Но я рассчитываю на большее.

Она устремилась прочь, ожидая – надеясь, – что Вейн окликнет ее и остановит, чтобы извиниться и схватить в объятия для очередного поцелуя, но не услышала ничего.

Когда она наконец обернулась, кипя от досады и разочарования и готовая излить их на голову Себастьяна, тот уже исчез.

На следующий день шел дождь, что как нельзя более соответствовало настроению Себастьяна. Он только злился бы на солнце, свети оно, как обычно, искушая его отправиться в лес на прогулку. А когда крупные капли стучали по крыше и стекали по окнам, он мог, по крайней мере, утешаться мыслью, что Абигайль тоже осталась дома. Впрочем, после ее последних яростных слов, сказанных ему после посещения грота, возможно, она вообще не будет гулять по лесу.

Сидя перед потрескивающим камином, Себастьян мрачно нахмурился. С одной стороны, он знал, что поступил правильно, отказавшись от Абигайль Уэстон. На это было множество причин, и каждая из них существенна. Она – богатая наследница, он – по уши в долгах. У нее любящие и внимательные родители, которые хотели бы видеть ее хорошо устроенной в браке. Он, если верить слухам, такой же безумец, как его отец, к тому же убийца и вор. Она красавица, он калека. У нее мягкое сердце и щедрая душа, которые могут сделать ее привлекательной для любого мужчины; он слишком глубоко погряз в своем одиночестве, чтобы сделать женщину счастливой. В общем, если бы он даже попытался завоевать ее, то потерпел бы неудачу. И все же…

Эта искра, которая, казалось, проскочила между ними! Она словно воспламенила что-то, давно забытое, оставив слабо тлеть, и Себастьян не был уверен, что хочет погасить это.

Он вздохнул и пошевелился в кресле, заставив Бориса поднять голову и стукнуть по полу хвостом, глянув на хозяина с надеждой. Бориса не пугал дождь. Он с удовольствием пробежался бы по лесу, а если бы случайно встретил мисс Уэстон, то поприветствовал ее как вновь обретенную привязанность, а потом млел бы от удовольствия, наслаждаясь лаской, пока не повадился бы на землю кверху лапами в приступе щенячьего восторга. Брови Себастьяна сошлись вместе. Его собака знает, как обращаться с красивыми дамами и завоевывать их любовь, лучше, чем он сам.

– Мы никуда сегодня не пойдем, – строго сказал Вейн. Борис вскочил на ноги и приглушенно гавкнул, ткнувшись головой в руку Себастьяна. Затем протрусил к двери и обратно, а потом еще раз. Себастьян даже не попытался подняться, и пес тихо заскулил, что, безусловно, было собачьим выражением просьбы. В доме Борис испытывал беспокойство и чувствовал себя несчастным.

Точно так же, как он сам.

– Ну что ж. – Себастьян выбрался из кресла и, хромая, проследовал через весь дом, распахнув входную дверь. Борис радостно выскочил наружу, затем обернулся в ожидании хозяина.

– Можешь идти, – сказал Себастьян собаке, сделав поощряющий жест рукой. – Все равно ее там нет.

Хвост пса поник, но тем не менее Борис повернулся и припустил через лужайку по направлению к лесу, не обращая внимания на дождь.

Себастьян был почти готов последовать за ним. Абигайль, конечно, там не будет, но можно прогуляться, чтобы стряхнуть хоть часть недовольства, которое преследовало его весь день. Вейн сознавал, что был резок с Абигайль, даже если у него имелись на то причины. Если бы только эта чертова свеча не погасла…

Он закрыл дверь и поднялся в свою спальню. Злосчастная брошюра, сулившая поведать «Пятьдесят способов согрешить», была вложена между страниц «Морского альманаха». Беглый взгляд на титульную страницу показал, что это выпуск под номером двадцать пять. Что еще могла придумать леди Констанс с ее чрезвычайно свободной моралью? Неужели другие ее похождения столь же непристойны? Каковы бы они ни были, Абигайль находила их занимательными – и это, к несчастью, возбуждало и его интерес.

Самое мудрое, что он может сделать, – эго сжечь брошюру сейчас же, решил Себастьян, но спустя минуту медленно перевернул первую страницу. На этот раз ему попалось на глаза одно предложение – не о сладострастных забавах леди Констанс с ее таинственным любовником, а проливающее свет на ее мысли и чувства: «Я обнаружила еще один источник разнообразия, и это оказалось удивление, – писала она. – Невозможно передать глубину моего любопытства…»

Себастьян устремил взгляд в окно. Харт-Хаус, скрытый за деревьями, располагался на востоке, ниже по склону холма. Абигайль попросила его нанести ей визит. Если он хочет снова увидеть ее, это простейший способ сделать это. Но после того как он вел себя вчера, невозможно просто так объявиться на ее пороге. Придется ему искупить свою вину… как-нибудь.

– Клянусь, в Ричмонде больше дождей, чем в Лондоне.

В обычной ситуации Абигайль посмеялась бы над ворчанием сестры, но сегодня обнаружила, что сама испытывает раздражение.

– Сомневаюсь.

– Сколько дней за то время, что мы здесь, шел дождь? – хмуро продолжила Пенелопа, упав на шезлонг.

– Два или три, – отозвалась Абигайль, протащив вокруг дивана новую игрушку Майло – тряпичный мячик на бечевке, прикрепленной к концу палки. Щенок проводил его взглядом, опустив голову и виляя хвостом, а потом прыгнул на воображаемого врага. Абигайль позволила песику рвать добычу зубами в течение минуты, прежде чем отдернуть руку. Майло опять присел, наблюдая за мячиком, а потом снова прыгнул. Он не выказывал никаких признаков усталости от игры, и, поскольку Абигайль было больше нечем заняться, она продолжала двигать игрушку по полу.

Несмотря на безделье, Абигайль не возражала против ненастья. Если бы не дождь, пришлось бы решать, хочет ли она снова прогуляться до грота. Вернувшись домой после расставания с Себастьяном, которое привело Абигайль в бешенство, она была решительно настроена регулярно посещать грот, запасшись фонарем, одеялами и корзинками с едой. Она пригласит Пенелопу составить ей компанию, позаботится о том, чтобы расчистить вход. Расскажет всем, что нашла грот сама, и будет проводить экскурсии по стеклянному залу для всех жителей Ричмонда, пока воспоминания о том, что там случилось, не сотрутся из ее памяти.

К счастью, погода дала время остыть ее раздражению. И хотя Абигайль не стала лучше понимать своего соседа, она решила не спешить с обнародованием своего открытия. Даже если она никогда больше не увидит Себастьяна – мистера Вейна, напомнила она себе, – она может сохранить грот в качестве собственного тайного убежища. Никто не знает, когда оно может понадобиться, и сомнительно, что мистер Вейн, если верить его словам, приблизится к нему. Пожалуй, это похоже на правду. Если Себастьян Вейн отказался нанести визит в Харт-Хаус после того, что произошло вчера, он не тот человек, который ей нужен. Если он мог поцеловать ее – при этой мысли низ живота Абигайль напрягся – да еще так страстно, но не собирается ухаживать за ней или хотя бы снова увидеться, он безответственный повеса, и она не желает иметь с ним ничего общего.