– Дальше для меня, – пробормотала Абигайль, сунув листок в карман. Когда она сорвала последний слой обертки, ее сердце оглушительно колотилось о ребра. Это была книга, старая, но в хорошем состоянии. На обложке несколько старомодным шрифтом было напечатано «Дети аббатства».

– Вижу, мистер Вейн хорошо тебя знает, – сказала Пенелопа, явно не впечатленная. – Книга в твоем вкусе.

Абигайль даже не посмотрела на сестру. Бросив беглый взгляд на дверь, чтобы убедиться, что та надежно закрыта, она позволила книге раскрыться на том месте, где было что-то вложено. Пенелопа, на мгновение онемев, шумно втянула в грудь воздух.

– Новый выпуск, – выдохнула она взволнованным шепотом. – Смотри: номер двадцать шесть.

Абигайль захлопнула книгу и прижала ее к груди.

– Никто не должен знать. Обещай мне, Пен!

– Ты что, принимаешь меня за идиотку? – возмутилась та. – Почему он прислал ее тебе?

Лицо Абигайль загорелось.

– Не мне, а нам. Скорее всего, потому что мистер Вейн видел, как мы ее покупали. Возможно, он даже не знает, о чем она…

Пенелопа одарила ее таким ироническим взглядом, что Абигайль пришлось отвернуться из опасения, что ее вина слишком заметна. Но Пенелопа только сказала:

– Если она для нас, значит, мне тоже можно ее прочитать.

– Конечно. – Абигайль была так поглощена своими мыслями, что вытащила из старой книги выпуск номер двадцать шесть и протянула его сестре. – Вернешь, когда прочитаешь.

– Естественно! – Пенелопа выхватила брошюру и сунула под шаль. – Пойду, спрячу наверху. – Она осторожно выглянула наружу и выскользнула в коридор.

Абигайль закрыла дверь и подошла к окну. Ее руки дрожали, когда она извлекла из кармана смятую записку и разгладила ее, повернувшись спиной ко входу для полноты уединения.

«Надеюсь, приложение к нему также доставит вам удовольствие, и, возможно, даже большее, чем вы получили в гроте, – писал Себастьян. – Ваши прощальные слова огорчили меня, тем более что это правда. Вы были правы, отчитав меня, и надеюсь, это послание послужит некоторым искуплением моей вины.

Я не претендую на то, чтобы быть джентльменом, каким вы меня считаете, и не сожалею о том, что произошло в “стеклянном” зале. Однако я сожалею обо всем, что сказал, дабы вызвать ваш гнев, и о моем требовании держаться подальше от грота. Я не имел на это права, и, надеюсь, он понравится вам больше во время следующего посещения. Ваш покорный слуга, С. Вейн».

К тому времени, когда Абигайль закончила чтение, ее сердце бешено колотилось. Он сожалеет! Ну, не совсем – не о том, что поцеловал ее, – а о том, что сказал в конце. И он пригласил ее снова посетить грот, хотя и не упомянул, что будет ждать ее там.

Она на секунду задумалась. Себастьян признал, что хочет видеть ее. Он не делал секрета из того факта, что не собирается наносить им визит. Следовательно, они встретятся возле грота. Правда, он не написал, когда…

Абигайль обвела пальцем его размашистую подпись, затем открыла книгу. Почему он прислал ее? Книга была старая, напечатана по меньшей мере лет тридцать назад, со слабым запахом пыли, но страницы оставались гладкими и целыми. Это был готический роман, изданный «Минерва пресс», изобилующий томными вздохами, дамскими обмороками и сетованиями по поводу невзгод, переживаемых персонажами. Абигайль улыбнулась, когда прочитала несколько отрывков с разных страниц. Это было идеальное чтение для такой погоды, не слишком скучное и не слишком серьезное.

Она собиралась закрыть книгу, когда заметила надпись на обратной стороне обложки. Чернила поблекли, но, поднеся книгу к глазам, она смогла разобрать слова, написанные легким, изящным почерком: «Элинор Вейн».

Мгновение она не шевелилась. Должно быть, это книга матери мистера Себастьяна. Абигайль слышала немало сплетен о его отце, но ни слова о матери. И все же вот ее книга, бережно хранившаяся все эти годы… пока Себастьян не подарил ее ей.

И тут Абигайль пришло в голову, что Майло лаял не случайно. Сунув записку в книгу, Абигайль кинулась в холл, где застала живописную сцену. Мрачный лакей, видимо, только что вернувшийся с улицы, держал на вытянутых руках Майло, с которого капала вода. Очевидно, попытки поймать его до того, как он выскочил наружу, не увенчались успехом. Дворецкий ждал с поводком в руке, смиренно глядя на собаку, вырывавшуюся из пальцев лакея.

– Томсон, – сказала она, – кто доставил пакет, который вы только что принесли?

– Мистер Вейн, мисс Уэстон.

– Сам? – воскликнула она. – Вам следовало пригласить его войти, чтобы обсохнуть!

– Я так и сделал, мэм, но он отказался. Только учтиво приподнял шляпу и ушел.

Абигайль подлетела к окну и стала смотреть на дорожку, которая вела к Монтроуз-Хиллу. Там никого не было, только ветви деревьев низко клонились под тяжестью намокших листьев. Абигайль прижала книгу к груди. Чтобы достать последний выпуск «Пятидесяти способов согрешить», мистер Вейн, должно быть, ходил в город, а потом прошел две мили до Харт-Хауса, чтобы принести ей книги и записку с извинениями за то, что сказал ей при расставании.

Она улыбнулась, глядя на дождь, а потом направилась наверх читать. Не только «Детей аббатства» – хотя эту книгу она тоже собиралась прочесть, – но и все остальное, что прислал Себастьян Вейн.

Спустя два дня дождь прекратился, небо стало ясным. За завтраком миссис Уэстон объявила, что ей крайне необходимо съездить в Лондон, чтобы посетить любимые магазины. При этой новости Пенелопа воспрянула духом, но Абигайль покачала головой в ответ на вопросительный взгляд матери.

– Лучше я останусь дома. Мне не улыбается провести целый день в карете, путешествуя до Лондона и обратно.

На мгновение острый взгляд матери задержался на ней, но она только кивнула. Пенелопа, однако, одарила ее насмешливой улыбкой. Абигайль не повела и ухом, намазывая маслом тост. Ее сестра может думать все, что ей угодно. Кроме того, Абигайль считала, что Пенелопа у нее в долгу после неожиданного обретения очередного опуса леди Констанс.

Когда мать и Пенелопа отбыли, Абигайль собрала корзинку с едой и отправилась к гроту. На этот раз ускользнуть из дома было гораздо проще, учитывая, что члены семьи отсутствовали. Майло лаял и кружил вокруг ее ног в надежде на прогулку, но Абигайль потрепала его по голове и велела лакею держать его в доме. Последнее, что ей нужно, это потерять в лесу собаку матери.

В конце благоуханной аллеи Абигайль помедлила. Ей казалось, что она запомнила дорогу к гроту, но она была не совсем уверена. Впрочем, судя по тому, что в прошлый раз она без труда нашла путь домой, это не так уж далеко. Наверное, когда-то здесь имелась тропа, которая вела прямо к гроту. Придерживая юбки, чтобы не запачкать подол, Абигайль двинулась через лес.

Найти грот оказалось на удивление просто. Абигайль запомнила большой валун, послуживший ей ориентиром, и, обойдя вокруг него, увидела поляну. Теперь это действительно была поляна, расчищенная от кустарника. К удивлению Абигайль, у входа в грот обнаружилась стена, скрытая раньше зарослями. Большая часть кладки обрушилась, но теперь, без помехи из буйной зелени, можно было разглядеть, что это основание арки. Каменные ступени также были видны, они и исчезли в земле между опорами арки.