– Бежим быстрее, ибо Фун Безумный вот-вот отправится в свой Путь. – С этими словами кроль помчался вдоль реки, перепрыгивая через завалы гигантскими скачками.

Гунь зазмеился за ним, предпочитая эти завалы обползать, и Бел, вновь подхватив Дебору, побежал следом.

На мосту первый паук полетел в воду, прихватив с собой двух кролей, второй последовал его примеру, прихватив еще одного. Слонопес, задрав хобот и трубя в него, как в горн, разбежался и сшиб троих, скатившись вместе с ними по склону.

Белаван, преодолев искореженный остов дома, вдруг остановился. Деби выскользнула из его рук и похромала дальше.

– Пошли же! – окликнула она. Возле основания Стены стояли два бетонных столба с навесом, из-под них вверх тянулись рельсы и ржавая металлическая цепь. Под навесом, прижавшись к рельсам небольшими колесами, находилась узкая железная комната-коробка с раздвинутыми гармошкой, как в трамвае, дверями. Над ними горела зеленая лампочка. – Фуникулер! – воскликнул Бел как громом пораженный. – Слушайте, ведь это – фу-ни-ку-лер!!!

* * *

После всего, что они видели в этом мире, такая эклектика казалась столь же нелепой, как убегающая от мыши мяукающая собака, как клин голубых поросят, улетающих вдаль, как солнечные часы на дне океана…

– Технология! – забормотал Бел. – Технология, а не магия! Я же догадывался, я знал, что все это слишком нелепо… Я знал, кто-то здесь владеет наукой! Значит, и Стрекозный Дракон – это всего лишь…

Сзади раздался хриплый рев, и на вершину завала выбрался Зигрия Матхун. Сверкнув глазами, он дернул себя за бороду и с паровозным гудением понесся вниз. Крыс громко пискнул прямо в ухо де Фею, и это вывело Бела из оцепенения – он побежал. Впереди кроль и змей уже достигли узкой железной площадки возле комнаты-коробки, а Дебора приближалась к ним, на бегу оглядываясь. На фуникулерной станции зазвучал профессионально-равнодушный голос: «Осторожно, двери закрываются! Следующая остановка… – Раздалось шипение, и уже другой голос, словно наложенный на старую запись, голос с нервическими, заставляющими невольно насторожиться модуляциями заключил: – Стопа Санчи!!!»

Зеленый свет лампочки сменился красным, находящийся впереди всех Баган Скунс метнулся вперед, выставив лапу, но не успел – с громким шипением гидравлики двери закрылись. Раздалось гудение, ржавая цепь натянулась, и комната-коробка стала медленно подниматься.

Под аккомпанемент крысиных писков выхватив из-за ремня шпагу, Бел влетел на железную площадку. Коробка уже поднялась на высоту его поясницы, и теперь стало видно, что цепь двойная и проматывается через насаженное на ось колесо-вал.

Сзади, перекрывая своим ревом грохот Водопада, широко расставив руки и выпятив бороду, несся Зигрия Матхун.

Комната поднялась на высоту плеч, и тогда Бел де Фей, совершив сумасшедший прыжок, глубоко всадил конец шпаги в узкую прореху между звеньями цепи. Цепь треснула, дернулась и намертво зажала шпагу.

– Держитесь! – истошно завопил Бел, вцепляясь в рукоять.

Гунь Ситцен, поднявшись на хвосте, обвился вокруг его колен. Баган Скунс вцепился в лодыжки.

– Деби! – орал Бел, которого уже начало приподнимать. – Дебора!

Две маленькие руки обхватили его шею, сцепившись в замок под подбородком, две ноги в ботинках с железными застежками сжали его бока, и через мгновение Дебора Анчи повисла на спине Белавана.

Запястья де Фея попытались выскочить из предназначенных природой пазов, когда на них навалилась тяжесть четырех тел.

Чуть не вывернув шею, Бел кое-как оглянулся. Сквозь белые кудряшки прижавшейся лбом к его уху Деби он увидел всего в метре позади грохочущего каблуками по металлу Зигрию Матхуна. Голова Зигрии находилась примерно на высоте лодыжек де Фея.

В этой ситуации он был беспомощен как младенец, практически ничего не мог сделать – кроме одного.

Бел поджал ноги.

Зацепив теменем кисточку на хвосте Гуня Ситцена и потревожив шерсть на пятках Багана Скунса, Матхун, словно разъяренный волосатый метеор, пронесся под ними, проломил невысокие перильца и, взмахнув руками, провалился в узкое пространство между краем площадки и основанием Круглой Стены.

Наблюдавшая за развитием событий с кучи камней у моста Гладия Хахмурка поджала губы, размышляя о том, что если с исполнителями у нее не сложилось, то с начальством и того хуже.

Именно этот момент солнце избрало для того, чтобы явить краешек своего сиятельного лика над вершиной Круглой Стены.

Первый его прямой луч, радостно устремившись вниз и расплываясь на ходу вследствие дифракции и других атмосферных дел, внезапно озарил мир Цилиндра.

Он накрыл сотканным из света тюлевым покрывалом лес Харпулко вокруг старого замка и сам старый замок, заискрился на влажных крышах города Недотычки – в частности, на крыше одного очень пострадавшего в эту ночь дорогого борделя, – осветил обугленное пепелище Большого Сруба Асьгарда, полоску Хаоса у основания Стены и хамелеонов среди развалин. Он заиграл золотыми сполохами на бурлящей поверхности воды и заставил Гладию Хахмурку прикрыть глаза ладонью.

Луч пробрался в небольшую пещеру где-то на половине расстояния между Дном и Внешними Полями, пещеру, из которой кто-то наблюдал за происходящим в длинную подзорную трубу…

Он сделал отчетливо видимым странное металлическое сооружение с горбом-наростом, установленное на самой вершине Стены, и через круглый иллюминатор в его верхней части пробрался в круглую комнату. Там Посвященная Шанго и Антон Левенгук также наблюдали за происходящим посредством стереомониторов с синхронизированным изображением, сигналы передавались из наружных и внутренних видеокамер фуникулера.

Этот первый прямой луч разгорающегося нового дня высветил на темном фоне Стены комнату-коробку с гроздью висящих под ней тел.

Скрипя своими металлическими сочленениями, кабина фуникулера медленно ползла вверх.

К вершине было не взнестись очам,

А склон был много круче полуоси,

Секущей четверть круга пополам.

Как бы, отстав, не потеряться вам!

Данте Алигьери

Здесь тепло и водятся призраки.

А еще здесь тихо и все покрыто тонким налетом розового цвета. Концентрация надпространственной энергии такова, что сущности из Шелухи (Клипата, Глуби, Обманки – каждый волен именовать отхожее место родного мира по-своему) прорывают вероятностный пласт. Сущности частенько забредают сюда сквозь упорядоченные причинно-следственные связи и в виде нелепых лиловых призраков болтаются по углам помещения.

Впрочем, углов здесь нет – их не может быть по законам геометрии, ведь трехэтажное строение с полупрозрачными стенами имеет форму цилиндра.