Увидев, насколько напряжено лицо Бори, Аркадий поспешил его успокоить:

– Да не переживай, я тебя не для дополнительной порции ругани оставил. Мне твоя помощь нужна. Ты знаешь, в моём доме живёт черкешенка.

– Конечно, знаю, мы помогали ей обживаться, носили еду из кошевой кухни.

– Да? – В представлении Аркадия любая женщина готовила бы для себя и своих детей сама. – Почему же она сама ничего не сварила или поджарила? Крупы, мука и масло в доме оставались.

В последнее время в его сексуальные сны всё чаще попадала конкретная женщина, его пленница. И в мечтаниях по её поводу он рассчитывал, что она не только скрасит его ночи, но и обустроит его холостяцкий быт, сделает жизнь более комфортной.

– Она?! Готовить?!! – явно поражённый, Боря посмотрел на попаданца, как на придурка.

Аркадий понял, что упорол какой-то косяк, и не стал обижаться на юнца.

– А почему она не может приготовить пищу своим детям?

– Княгиня Чегенукхо?!! Урождённая княжна Тохтамышева? Готовить своими руками?

Попаданец осознал, что совершенно напрасно не расспросил ребят со своей галеры о выбранной им пленнице. Он-то не стал брать молодую девчонку, потому как сомневался, что она будет годна для чего-то, кроме постели. Выбрал женщину, пусть уже рожавшую, с детьми, но красивую и умеющую, по его мнению, вести хозяйство. Готовить, шить, стирать… Пока всё это ему делала обслуга при коше Васюринского. Учитывая презрение казаков к труду, с ними всегда путешествовали люди, их обслуживавшие, не «лыцарский» обслуживающий персонал. Если у запорожцев были деньги, они предпочитали заплатить, а не пачкать руки работой. За услуги приходилось отдавать немалые деньги, и не всегда они были такого качества, как попаданцу хотелось бы. Ну и красота черкешенки произвела на него сильное впечатление. И вот – все его мечтания о пригожей горянке явно накрываются медным тазом.

Оправдываться перед подчинённым юнцом за сказанную глупость Аркадий не стал (начальник я или не начальник? А если я начальник, то дурак… не я. Хоть и сильно похож). Однако прежде чем строить дальнейшие планы и предпринимать хоть что-нибудь, необходимо было расспросить поподробней Борю.

– Ааа… ты с ней говорил? Как она, довольна моим домом?

– Довольна – это не про княгиню Чегенукхо. Она найдёт недостатки и в султанском дворце. Самые гордые князья в Кабарде, совсем про наши законы забыли. Других князей за равных себе не считают, хотя есть у нас фамилии и повлиятельнее, и побогаче. А я даже не дворянин первой степени, а всего второй, бэслен уорк. Так что «говорили» – это не про нас с ней. Она дала мне указания, а я их выполнил. Вот увидите, с вами говорить не более уважительно будет. Некнязей грязью считает. Плохая женщина!

«Вот тебе и бессонные ночи с горской красавицей. Но ставить себя выше меня я ей не позволю!»

– Её род в княжеском совете Кабарды большой вес имеет?

Вьюн ответил с некоторой задержкой, явно обдумывая, что сказать.

– Точно не скажу, в совете князей, как сами понимаете, я не заседал. Но… вряд ли. Уалий, то есть правитель всей Большой Кабарды, у нас сейчас, давно уже, Алегуко Шогенуко. Очень умный, сильный человек. И правильный, без дурного гонора, князь… мне доводилось слышать, что многие князья поведением Чегенукхо недовольны. Обижаются… нет, думаю, не очень влиятельны.

«Ага. Значит, вести себя с ней как с хрустальной вазой не обязательно. Думаю, если обиженные князья узнают, что одну из рода гордецов немного, умеренно, поунижали, скорее всего, поспешат злорадно выразить сочувствие, но подписываться на войну с нами не будут».

– Значит, если её с дочками вернут за хороший выкуп, князья на нас не обидятся. Что касается презрения, то тебе придётся помочь мне напомнить ей, что сейчас не мы её хлопы, а она моя рабыня. Как ты думаешь, много за них дадут? Что посоветуешь запросить?

– Лошадей! – немедленно, без раздумий, ответил Боря.

– Лошадей? – удивился Аркадий. – А зачем мне много лошадей? Да и есть у меня уже лошади, целый табунок. И из Темрюка мне хороший жеребец перепал.

– Да, очень хороший кабардинский жеребец. Но вот кобылы у вас в табуне татарские. Они выносливые, но маленькие ростом и слабые. А вы человек рослый и тяжёлый. Им вас трудно долго носить. Для боя вам другие лошади нужны. А наши кабардинские лошади…

– Знаю, знаю. Знаменитые у вас лошади. Только мне хотелось бы иметь жеребца, как у Васюринского. Он заметно выше того, что мне в Темрюке достался.

– У него текинский иноходец. Тоже хорошая лошадь, только в горах кабардинец лучше ходит. И стоит текинец, особенно такой, как у куренного Васюринского, очень много. А кабардинских лошадей вы как выкуп получите.

Аркадий задумался. Действительно, в путешествиях больших, чем на несколько километров, у него возникали сложности. Да и чувствовал он себя на маленьких лошадках Паганелем на ослике. А выпас и уход за табуном – не проблема. Особенно при таком притоке беженцев с Малой Руси. Не должно было возникнуть и проблем с землёй для выпаса. Земля у казаков была общей, выпасы ежегодно перераспределялись. Неказакам надо было за право ею пользоваться платить, у приятеля многих донских и запорожских атаманов Москаля-чародея и таких трудностей быть не могло.

– Уговорил. Запрошу за трёх баб табун кабардинских кобылиц.

– О, они их быстро пригонят. Думаю, можно спокойно запрашивать кобылиц, причём не старых и не больных… кобылиц… пятнадцать… или даже восемнадцать. Это очень хорошая цена.

– Ну уж нет. Число я называть не буду. Раз они такие гонористые, этот их недостаток и используем. Запрошу столько молодых и здоровых кабардинских кобылиц, сколько, по их мнению, стоят княгиня и две княжны рода Чегенукхо.

– Ух ты! Да они из последних штанов выскочат, а вам большой табун пригонят. То есть очень большой, чтоб все видели, какие они крутые (словечки из двадцать первого века успели подхватить не только дружбаны попаданца, Иван и Юхим).

– Тогда пошли ко мне домой, по пути расскажи, что ещё здесь, в Азове, произошло, пока я в походе по морю шатался.

Однако удовлетворить интерес Аркадия к последним местным новостям джура не смог. Потому как из местной жизни на такой же срок выпал. Сначала они с друзьями заливали горе горилкой, потом переживали будущее наказание. Учитывая, что светила им виселица, другие события их мало трогали. Естественным образом разговор свернул на лошадей, оружие и, куда ж без них, женщин. Мириам Чегенукхо дружно признали красивой, но неприятной женщиной. «Зелен виноград…»

Во дворе дома попаданца наткнулись на игравших там девочек. Увидев входящих мужчин, девочки, крича что-то по-кабардински, побежали в дом. Мужчины прошли за ними, где их и встретила подобная фурии (красивая и злая) черкесская княгиня. Но слушать её уже определившийся с линией поведения Аркадий не стал.

– Молчать! – гаркнул он с ходу.