Один из наших крупнейших историков, специалист по истории Западной Европы, автор учебников, трудов и прочего, проф. Виппер как-то раз признался, что никаких методов исследования национальной жизни у историков нет.

«Мы ведь никто и никогда не занимались исследованием относящихся сюда вопросов, у нас нет описания национальной жизни, национального творчества, у нас нет материала для сравнений и заключений. Наши диалектические, платоновские и другие методы, которыми мы до сих пор орудовали, – богословская схоластика и больше ничего». (Проф. Виппер: «Круговорот Истории», Москва – Берлин, 1923, стр. 75.)

В другом месте той же книги, на стр. 60, короче и резче сказано то же самое:

«У нас по вопросу о жизни наций ничего не сделано, я бы сказал, ничего не начато».

Можно было бы предположить, что это пессимистическое признание вырвалось у проф. Виппера более или менее случайно, в минуты горького похмелья, пришедшего на смену тому революционному пиру богов, который историческая наука – в общем строе остальных общественных наук – готовила нам и себе лет этак сто подряд. Можно было бы предположить, что на основах вот этакой «богословской схоластики» проф. Виппер хоть пророчествовать перестанет – никто за язык его не тянул. Но наш ученый остается верен своим схоластическим привычкам – и пророчествует. Вот его пророчество:

«Новый взрыв империализма невозможен. Немыслимо вновь провести мобилизацию вроде 1914–15 годов. Вероятно, всеобщую воинскую повинность придется отменить. Служить в качестве повинности не захотят не только рабочие, но и все остальные классы» (там же, стр. 60).

Так пророчествует профессор, написавший «к познанию Европы» десятки томов. Совершенно так же пророчествовали десятки профессоров, написавших сотни томов «к познанию России»: Милюков и Покровский, Новгородцев и Бердяев – имя же им почти легион (о Менделееве я здесь не говорю). Совершенно ясно: в общественно-исторической жизни и Европы, и России все эти люди не понимали, выражаясь строго научно, – ни уха ни рыла. По всем этим вопросам у них действительно ничего не сделано и даже «ничего не начато», и единственный метод, находящийся в их распоряжении, это «богословская схоластика и больше ничего».

Если вы хотите прочесть что бы то ни было разумное и о России, и о Европе, вы должны обратиться к людям любой иной профессии. Химик Менделеев, математик Шпенглер, писатель Л. Толстой, поэт М. Лермонтов, путанный человек В. Розанов, начальник охранного отделения Дурново, миллионер барон Врангель (отец быв. главнокомандующего Белой армией), м-р Буллит (быв. американский посол в Москве) и всякие такие люди, более или менее случайно взявшиеся за общественно-исторические темы, пишут умные вещи о прошлом и дают более или менее правильные прогнозы будущего. Разница между профессорами общественных наук и всеми этими случайно пишущими людьми заключается в том, что профессора знают только теории и только цитаты. Остальные люди знают действительность и знают жизнь. Два миллионера – один русский и другой американский – Врангель и Буллит написали о русском народе книги, которые более умны, чем вся наша гуманитарно-общественно-социальная литература вместе взятая.

Мои высказывания о гуманитарных науках звучат, я понимаю, совершеннейшей ересью. Эти высказывания, однако, достаточно убедительно иллюстрируются всем ходом современного исторического развития. Есть и еще некоторые доказательства. Доктор Ялмар Шахт, бывший председатель Рейхсбанка, финансовый маг и кудесник Германии, недавно выпустил книгу: «Mehr Kapital, mehr Arbeit, mehr Geld». Книга издана на ротаторе: после оправдания Я. Шахта союзным судом, его судили и травили его же соотечественники. И, несмотря на весь финансовый гений д-ра Шахта, – его семья голодала в буквальном смысле этого слова и питалась подачками соседей. Так вот, книга д-ра Шахта посвящена, в сущности, доказательству того тезиса, что никакие политическо-экономические теории, ни в каком случае, не должны применяться ни к какой стране: ни к чему, кроме разорения, они не приведут. Нужно знание живой хозяйственной жизни и нужно чутье – Fingerspitzengefehl… Я. Шахт не только знал хозяйственную жизнь своей страны, но и организовал ее. Теории только дезорганизовывают.

* * *

Историю нашей страны и нашего народа мы изучали с точки зрения «богословских схоластик» – целой коллекции всех мыслимых разновидностей философий современности. Каждая философия и каждая схоластика стремились придать себе приличный вид «науки». Из этого не вышло ничего. Каждая из этих разновидностей пыталась установить некие общие законы исторического развития – общие и для Патагонии, и для России, – из этого тоже не вышло ничего. «Науки» как обобщения всемирно-исторического опыта не оказалось. Но не оказалось и индивидуального, неповторимого в истории мироздания, ЛИЦА русского народа – архитектора и строителя русской государственности. Государственность автоматически оказалась оторванной от народа – так, как если бы из-за какой-то таинственной засады эта государственность прыгнула на шею народа и оседлала его на одиннадцать веков. Так, как будто бы цари, полководцы, патриархи, – варяги, немцы, татары, – монгольские, византийские и европейские влияния, – климатические, географические и экономические условия, – а никак не русский народ – в беспримерно трагических внешних условиях построил беспримерную по своей прочности и оригинальности государственную конструкцию. Так, как если бы русский народ был только материалом для стройки, а никак не строителем. Так, как будто русский народ – только пустое место, вокруг которого вращаются: цари, варяги, влияния и условия. Народ остался без ЛИЦА. Без характера и без воли: бессильная щепка в водовороте явлений, событий, влияний и условий. Слепое и тупое оружие в руках гениев, царей, полководцев и вообще деятелей. И сырье для схоластических упражнений гуманитарной профессуры.

Эти схоластические упражнения, которыми промышляли все университетские кафедры мира, были плохи и сами по себе: они привели к чрезвычайному снижению умственного уровня Европы. Призраки науки оперировали призраками явлений, давали призраки знаний и указывали на призраки путей. Но когда вся сумма-схоластических наук о призраках перешла в область реальной человеческой жизни, – произошли катастрофы. Франция, опираясь на призрак «Общественного Договора» Руссо, и Германия, поддерживаемая призрачным «Мировым Духом» Гегеля, положили начало «Гибели Европы». Философия французских энциклопедистов, как и философия всей немецкой профессуры, привели к катастрофам 1814 и 1945 года. Нам, русским, в смысле схоластики особенно повезло.

Та сумма схоластики, которую мы кощунственно называем наукой, гуманитарной, общественной, социальной, но все-таки «наукой», родилась у нас в пору отделения нашего правящего слоя от народной массы – в те десятилетия, когда русское дворянство, завоевав себе монополию на государственную службу, на образование и на рабовладение, перестало не только говорить, но даже и думать по-русски. Проф. Ключевский скорбно издевается над российским дворянином, который ни одного русского явления не мог назвать соответствующим ему словом