Мы до сих пор недооцениваем эту войну из-за ее «маломасштабности». Мы больше гордимся отражением нашествия полумиллионной армии Наполеона в 1812-м. Но «гроза двенадцатого года» все же не была «войной цивилизаций», как по наивности считали и считают многие. Конечно, в 1812-м мы дрались с Великой армией, собранной со всей Европы. Но при этом у России были западные союзники: Великобритания и Испания, а потом – Пруссия и Австрия. А вот в Крымской кампании все повернулось иначе. Мы остались в полном одиночестве – против всего мира. Вернее, против всего Запада.

«…После того, как Одесса, Рига, Кронштадт и Севастополь будут взяты, Финляндия освобождена, неприятельская армия расположится у ворот столицы, все русские реки и гавани будут блокированы, – что останется от России? Великан без рук, без глаз, которому больше ничего не остается, как стремиться раздавить врага тяжестью своего неуклюжего туловища, бросая его наобум туда и сюда, где зазвучит вражеский боевой клич. Действуй морские державы Европы с такой силой и энергией, Пруссия и Австрия могли бы освободиться от русского ярма настолько, чтобы даже примкнуть к союзникам…», – написал Фридрих Энгельс в «Нью-Йорк Дейли Трибьюн» 2 февраля 1854 года (Ф.Энгельс. Избранные военные произведения, т.2. – Москва, Государственное военное издательство наркомата обороны Союза ССР, 1938 г., с.32-33.) А британский премьер Пальмерстон вообще строил планы отделения Украины, Крыма и Кавказа от империи, передачи части наших земель Пруссии и Швеции. Еще задолго до Гитлера и 1991 года!

В этой войне Запад нанес нам чувствительный удар по Северному Причерноморью и взял Севастополь (Черноморский флот России погиб в этой главной базе). Паровые эскадры англо-французов угрожали и балтийским владениям России, и Камчатке. Мы потерпели сначала военное, а потом и политическое поражение. Умер (а по слухам – покончил с собой) император Николай Первый. Страна оказалась в глубоком кризисе, ее дух оказался опасно подорванным.

В самом деле, в столкновении с небольшими, в общем-то, экспедиционными силами Запада огромная империя Романовых потерпела унизительное поражение. Западники бросили против нас паровой флот с дальнобойными бомбическими орудиями. Они применяли против нас боевые ракеты с фугасными и зажигательными головными частями. Их солдаты выкашивали русские полки огнем винтовок. Что могла противопоставить им прогнившая, проворовавшаяся империя? Густые массы солдатушек с примитивными гладкоствольными ружьями, которые просто не добивали до врага. Вместо пароходофрегатов – парусники. Их пришлось затопить на рейде Севастополя собственными руками. Вместо быстрых и надежных железных дорог – воловьи упряжки, которые физически не могли снабжать Крым боеприпасами. Вместо электрического проводного телеграфа – телеграф оптический, машущий нелепыми «крыльями» на веренице башенок между Югом и Петербургом, бездействующий в ночь, туман и дождь. Вместо работоспособного государственного механизма – невероятно громоздкую, подлую, проеденную коррупцией чиновничью машину. Вместо передовой фабрично-заводской индустрии – полукрепостные заводы Урала с допотопными технологиями. Вырисовалась картина полной неконкурентоспособности и отсталости романовской России.

Проект «Северная Пальмира», казалось, полностью исчерпал себя. «В Европы» нас так и не пустили. Жестко и грубо указали на место в «предбаннике» и даже попытались расчленить. И, вдобавок, заставили соревноваться с конкурентами, находившимися в заведомо лучших природно-географических условиях. А это для продовольственного рынка – едва ли не самый решающий фактор.

Казалось бы, все, конец. Впереди – только деградация, угасание и, вероятно, распад несостоятельной Империи. Места в мировом театре жестко расписаны и роли утверждены. Остается доиграть последний акт и отправиться на кладбище.

Но Россия еще раз встрепенулась и сделала рывок. Удивив и весь мир, и, кажется, саму себя. Начались самые поразительные полвека в истории Российской империи. Состоялось подлинное русское чудо.

Попробуем проиллюстрировать его на конкрестных (или, как выражаются отдельные наши друзья – на чисто конкретном материале).

Итак, с 1850 по 1914 годы население страны выросло с 58 до 170 (по некоторым оценкам) миллионов душ. Подобного Европа не знала. Мы вступали в ХХ век как молодой, полный сил, энергичный народ. Впечатляли и годовые темпы роста русской промышленности. Они были выше, чем во всех развитых странах мира того времени. Что, в общем, неудивительно – слишком уж отсталой и неразвитой была наша страна на старте этого экономического рывка. В 1888-1899 году среднегодовые темпы роста составляли 8 процентов, а в 1900-1913 – 6,3 процента. Правда, эти проценты были куда «легче» американских или немецких, но все же… Особенно быстро шли вперед сельское хозяйство, металлургия, лесная индустрия. Неплохо шли в гору химия, машиностроение и электротехника.

Самым же выдающимся достижением «золотого полувека» стало грандиозное железнодорожное строительство. Если в 1850 году в стране было чуть более полутора тысяч километров «чугунки», то к 1917-му протяженность рельсовых магистралей достигла 60 тысяч километров. Россия по длине железнодорожной сети вышла на второе – после США – место в мире. Почему? Потому что казна не жалела денег на такое строительство, финансируя его то напрямую, то косвенно – через гарантии инвесторам.

Росло и благосостояние народа. С 1880-го по 1913-й заработки рабочих выросли более, чем вчетверо, в три с половиной раза выросли вклады в сберкассы и банки. Доходы городского населения (а это – всего лишь 15 процентов от общей массы народа) стали приближаться к западным. Увы, русская деревня прозябала в нищете. В среднем наш крестьянин был в полтора-два раза беднее, чем его собрат по классу во Франции или Германии. Что, в общем-то, неудивительно: ведь и продуктивность села на Западе намного опережала нашу. Добавьте к этому обстоятельству еще и то, что русскому селянину, освобожденному от крепостной зависимости в 1861-м, приходилось до 1907 года платить тяжелые выкупные платежи помещикам, отдавая за это до 90 процентов своих годовых доходов.

Отмена крепостного права все же сказалась на улучшении дел в аграрной сфере. Впервые за триста лет урожайность в стране стала расти. В 1900-1912 годах сбор пшеницы вырос в полтора, а ячменя – в два раза. В хорошие годы Россия обеспечивала до 40 процентов мирового экспорта зерна, никогда не опускаясь ниже 15-20 процентов.

У нас существовала и многоукладная экономика. Частный сектор сосуществовал с мощным кооперативным и государственным сегментами. В руках казны были две трети железных дорог, основные рудники и крупнейшие военные заводы и верфи. До 60 процентов доходов бюджета государство получало от казенных предприятий. Кстати, на втором месте стояли поступления от таможенных пошлин. Все это позволяло держать на низком уровне все остальные налоги (10 процентов) – с земли, недвижимости, капиталов, прибыли. Подоходный налог вообще не применялся. Именно это создавало благоприятный климат для деловых людей и инвесторов.

Земские реформы 1860-х и 1870-х годов принесли заметные успехи в развитии народного образования и здравоохранения. В начале ХХ века в стране ввели всеобщее и бесплатное начальное обучение. Число грамотных в городах Европейской части России достигло половины населения. Это, конечно, еще сильно уступало европейскому уровню, но все же… Число студентов росло, причем высшее образование у нас было куда дешевле, чем на Западе. Например, обучение на юридическом факультете в России обходилось в 20 раз меньше, чем в Англии или Америке, а неимущие студенты освобождались от платы и получали стипендии. Ну, а то, какое у нас было образование, дает понятие целая плеяда русских ученых «золотого полувека» – биологи Мечников, Сеченов, Павлов… Создатель радио Попов… «Отец» вертолетов и тяжелых самолетов Сикорский… Изобретатель высокооктанового бензина Ипатьев… Создатель телевидения Зворыкин… Все они получили образование в пореформенной России.