— благородным сьидам, который охраняет Закон Единого. Сюда она приходила за деньгами, и хотя Закон чтила, но всё же чувствовала себя обыкновенным наёмным солдатом.

Благо на этот раз чутьё не требовалось. Наёмнице не нужно было рыскать по улицам, «вынюхивая» заказы. Всё обстояло куда проще: на восемнадцатый лунный день должен был появиться некий осведомитель, который оповестит её о намеченной цели. А значит, в запасе оставалась ещё пара дней, чтобы отдохнуть, а главное — настроиться.

Расположившись на перинах, девушка взялась за гусиное перо и бумагу. Это было одно из её упражнений и привычка, приобретённая ещё в детстве. Когда она бралась за написание историй, на душе у неё становилось живее, а мысли и чувства приходили в порядок. Джиа вспоминала свои приключения и переиначивала их на манер сказок. Впрочем, вскоре после написания девушка сминала их и выбрасывала безо всякого сожаления.

Размышления о предстоящем задании были не менее важны. Насилие удовольствия ей не приносило. Разве может врач, ампутируя ногу пациенту, ощущать какие-то чувства к самой конечности? Но настраивание сознания — было вторым и самым важным упражнением в её ремесле. Когда перед внутренним взором Джиа возникал город-организм, часть которого была поражена неизлечимой болезнью, мысль об операции, в которой ей отводилась важная роль — удалить злокачественное образование, — неизменно прибавляла сил.

Девушка сделала последние записи и отбросила в сторону испещрённые аккуратными буквами листы. Она поднялась с кровати, сладко потянулась и растормошила волосы. Эта переливающаяся золотом копна была её главной гордостью. За годы, проведённые в тайной обители Аркха, волосы отросли до самых бёдер, а потому Джиа, среди прочих премудростей, в совершенстве освоила старинную эльфийскую науку плетения кос.

Взгляд девушки невольно упал на отражение в зеркале, и она недовольно поморщила носик. Затем, вздохнув, посмотрела на свои руки и ноги. Ей следовало набраться терпения и привести себя в порядок, не только внутри, но и снаружи. И это было третьим обязательным упражнением наёмницы.

По волосам, лицу и рукам можно было судить не только о здоровье человека, но и о роде его деятельности, — и ничто из этого не должно было выдавать информации более того, чем пожелает охотник. Настоящий профессионал обязан бережно ухаживать за рабочими инструментами: точить, полировать и смазывать — не только меч, но и тело.

Сила рук нужна, чтобы держать оружие, взбираться и пролезать там, где это кажется невозможным, а чувствительность пальцев — чтобы взламывать замки, определять слабые точки на теле жертвы и многое другое. Для этого мышцам, сухожилиям и суставам требуется давать как нагрузку, так и хороший отдых.

Как Джиа ни брезговала городами, а возможностей пополнить запасы ингредиентов, да и получить хорошие денежные заказы здесь было значительно больше, чем в лесах и деревнях. Было у крупных городов и ещё одно существенное преимущество — библиотеки. Наёмница любила читать и проводила за книгами много времени, изучая фольклор и историю мира Сия.

Она слышала, что в столице располагается самая большая и старая библиотека во всей стране. В ней Джиа, помимо прочего, надеялась найти и записи о том кровожадном духе с болот, с которым она так неудачно столкнулась пару дней назад. Прежде чем снова приближаться к лесам, необходимо было разузнать об этом явлении как можно больше.

Ближе к вечеру Джиа вышла на улицу и первым делом принюхалась. В каждом городе пахло по-своему, но по большей части в местах скопления людей просто воняло. Даже в самых чистых кварталах охотница ощущала чрезмерно плотный и грубый привкус. Запахи, звуки, суета — всё в городах было чрезмерно.

Изучение ольфакции (языка запахов), как и аускультации (мелодии жизненной силы вѝтали), довольно сложно для человеческих существ, чьи нюх и слух не столь остры, как у эльфов или тем более у лис. Но Джиа отличалась особым талантом.

Она была так хороша в чутье, что учителя эльфы в обители Аркха не упускали случая напомнить девушке её место. Они любили повторять, что для непредвзятого восприятия ученик должен быть чист и свободен от личных страстей, иначе он рискует услышать собственную историю. Беспристрастность и доверие внутреннему чутью — вот главные качества профессионального охотника.

Три самых ярких звезды в созвездии Сьидам: Кайкэс — слепота, Мутэс — немота и Сурдэс — глухота — символизировали основные принципы работы охотника. В поисках жертвы сумеречные лисы не имели права ориентироваться лишь на зрение или слух и уж тем более рассуждать о заказе с кем бы то ни было, включая самих себя.

Девушка задумалась о случившемся в деревне: все эти актёры, болотная тварь и ведьмак — не слишком ли глубоко запали ей в душу? Вздохнув, она выполнила серию незаметных выдохов, очищая обоняние, и вновь принюхалась.

Самторис пах пылью и солнцем, цветущими садами и шумными базарами, сладко надушенными богачами и горьким потом нищих. Но, помимо этого, скрывалось в его аромате нечто новое, даже приятное, но пока неясное для Джиа.

Основу составляли насыщенные, яркие — горячие запахи, доступные обычному обонянию. Однако среди них наёмница различала и более тонкие, прозрачные — холодные сплетения ароматов. Они, словно голоса, рассказывали истории проходящих мимо неё людей. Лишь незаметное движение ноздрей и…

От пятого яруса к четвёртому неспешно поднимался плотный господин средних лет. Он шёл прямиком из терм, и просторные одеяния его источали чистоту и свежесть. После бани его кожу щедро удобрили заморскими маслами, а одежду выстирали, избавив от недопустимых для его статуса следов ночных развлечений. Но менее яркие запахи, как правило, куда въедливей, и за пряностью духов Джиа почуяла лёгкий аромат юношеского тела.

А вот прошествовали молодые девушки. Обе громко смеялись. Одна из девиц восторженно щебетала, демонстрируя подруге обручальный браслет — тонкое кольцо на запястье, выполненное из золота и переливающееся драгоценными самоцветами. Девушка пахла искренней радостью и нетерпением. Подруга же её звучала иначе. От её розовых губ, застывших в напряжённой улыбке, веяло некой давней и словно бы подтухшей кислинкой обиды.

Джиа прошла мимо двух старцев строгого вида. Перебивая друг друга, они ожесточённо спорили о несовершенстве мира. Одного из пожилых мужчин искренне огорчала безнравственность внуков, а второго — пошлость современного искусства. И оба они ругали слишком уж жаркое лето, которое, по их мнению, стало причиной ужасающего запаха на верхних ярусах города.

Изнемогая от пота и тяжёлой моральной ноши, старцы соревновались, кому из них живётся тяжелее. Они говорили на северном энсолорийском, но то и дело принимались бурно жестикулировать, совсем как южане, а пальцы их искрились рубинами и сапфирами.

Широкие улицы верхних