— Не знаю, сестра только что меня разбудила, — ответила Вирджиния, подавляя зевоту.

Сестра, стоявшая у кровати, объяснила:

— У вас сильно расшатались нервы. Доктор дал вам успокоительное.

— Оно и видно. — Вирджиния протерла глаза. — Я, наверное, кошмарно выгляжу. Дайте-ка мне зеркало и воды.

Сестра принесла воды, но зеркало не дала. Вирджиния жадно выпила воду и, заметив, что на ней фланелевая рубашка с высоким воротом, обратилась к сестре:

— Я уж позабыла про эту сорочку. Где вы ее нашли?

— На дне ящика с правой стороны.

— А почему не взяли из тех, что лежали наверху в первом ящике?

— У вас был самый настоящий шок, — пояснила сестра. — Я боялась, что вы простудитесь: сопротивляемость так ослабела. А успокоительное подействовало уже в такси.

— Теперь я вспомнила этих полицейских, — сказала Вирджиния. — Банда садистов. Им бы только мучить беззащитных людей.

— А что они делали? — осведомился Мейсон.

— Долбили меня вопросами, почти до сумасшествия довели, — пожаловалась Вирджиния. — У меня, кажется, снова началась истерика.

— Да, это так, — подтвердила сестра.

— А потом что было? — спросила ее Вирджиния.

— Ну, дело кончилось тем, что доктор дал вам успокоительное, а меня отправили вместе с вами домой, велели проследить, чтоб вы отоспались.

— Вернее, чтобы не сбежала, — поправила ее Вирджиния.

Сестра тактично промолчала.

— Где моя тетя? — спросила Вирджиния Мейсона.

— В больнице. У нее легкое сотрясение мозга, и она проспала почти всю ночь. Врач сообщил полицейским, что она пришла в себя только сегодня утром.

— Как она?

— Не беспокойтесь. Ваша тетя в состоянии о себе позаботиться.

— Что это за история, которой они меня морочили, будто у нее в сумке нашли револьвер, из которого застрелили Остина Галленса?

— Пока они не доказали, что это ее сумка. Вирджиния зевнула.

— Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я сполосну лицо и почищу зубы.

— Разумеется, — согласился Мейсон. — Извините за беспокойство, но у меня к вам дело.

— А дядя… дядя Джордж — что они узнали?

— Насколько мне известно, — ничего, — сказал Мейсон. — Даже если полицейские что-то пронюхали, они держат это в тайне.

— А он, вернее, его…

— Пришлось делать вскрытие, — сказал Мейсон. — Сейчас он в морге.

— Отвернитесь, я встану.

— Я подожду внизу, в библиотеке, — предложил Мейсон. — Вы могли бы поговорить со мной до завтрака?

— Нет, — бросила она. — А где Итсумо?

— Повар внизу, — сообщила сестра.

— В общем, так: я быстро приму ванну. Передайте Итсумо мой заказ: томатный сок, вустерширское фруктовое пюре, яйца всмятку, тосты. Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я хоть немного приду в себя. Тогда и поговорим.

— Я буду в библиотеке, — повторил Мейсон.

— Как насчет яиц всмятку?

— Благодарю. Я уже давно позавтракал.

— Тогда — кофе.

— Хорошо. Кофе и сигарету. Я подожду внизу.

Вирджиния появилась минут через двадцать. Молчаливый повар-японец обслужил их быстро и деловито. Мейсон терпеливо ждал, пока Вирджиния закончила завтрак, допила вторую чашку кофе.

— Может быть, вы начнете свой рассказ? — предложил он.

— О чем?

— Обо всем.

— Не представляю, что вам рассказать. Вы знаете ровно столько, сколько я сама.

— Расскажите о револьвере в ящике стола. Вы знали, что он лежит там?

— Боже правый, конечно! Еще бы мне не знать! Сколько раз из него стреляла.

— Стреляли? Вы?

Вирджиния кивком подтвердила свои слова.

— Когда это было? — спросил Мейсон.

— Последние шесть месяцев я время от времени упражнялась в стрельбе. Примерно раз в неделю выезжаю за город и тренируюсь.

— С какой целью, позвольте полюбопытствовать?

— Я подолгу остаюсь здесь одна, — заявила Вирджиния с мрачным видом. — В сейфе хранятся драгоценности стоимостью в тысячи долларов. Заявись сюда грабители, они получат отпор, я вовсе не собираюсь стоять истуканом, пока они будут вычищать сейф дяди Джорджа.

— А разве драгоценности не застрахованы?

— Только некоторые, да и не в страховке дело, мистер Мейсон. Надо воспитывать в себе характер, уверенность в своих силах. Если ходишь на костылях, ноги слабеют. Я хочу твердо стоять на ногах. У меня есть приятель, он… словом, ему нравятся сильные, уверенные в себе женщины. К тому же он отличный стрелок. Я хочу быть с ним рядом. Хочу любить то, что любит он. Хочу быть его другом. По-моему, женщина, которая не развивает в себе вкус к тому, что нравится ее любимому человеку, делает большую ошибку. С биологической точки зрения противоположности сходятся, но это касается разных темпераментов.

Когда страсть остывает, людей связывают общие интересы. Нельзя до конца жизни полагаться лишь на физическое влечение. Вообще в отношениях между мужчинами и женщинами есть две совершенно определенные стадии. Первая — физическое влечение, но потом наступает…

— Меня интересует стрельба из револьвера, — прервал ее Мейсон, — а вовсе не проблемы брака.

— Я говорила не о браке, — возразила Вирджиния, — а об основе взаимоотношений, брак — результат…

— Бог с ним, с браком, вернемся к тому, с чего я начал, а именно — к стрельбе из револьвера.

— Хорошо. — Вирджиния вспыхнула. — Хотя мне нечего добавить к тому, что я уже сказала. Последние шесть месяцев я тренируюсь в стрельбе и добилась хороших результатов.

— Вы стреляли именно из этого револьвера?

— В основном — да. Несколько раз пробовала стрелять из армейского, но у него слишком большая отдача.

— А вы сообщали полицейским о своих тренировках?

Вирджиния молча кивнула.

— Так как же вам удалось убедить их, что не вы застрелили дядю?

— Его убили в субботу вечером, а у меня, волей случая, весь вечер расписан по минутам, и я могу доказать, где я была. Скажите, мистер Мейсон, они снова с утра устроят мне допрос с пристрастием?

— Не думаю. — Мейсон покачал головой.

— А чем объясняется ваша уверенность?

— Тем, что я здесь.

— Но они же не позволят вам остаться, — усомнилась Вирджиния.