— Несомненно.

— Мы можем ему доверять?

— А ты как думаешь?

Мерити помолчала, рассеянно теребя фрактальный цветок.

— Тебе решать, владыка дома.

Хеймлик Часс рассмеялся.

— Мне. Но тебе он нравится? Это важно. Ты просила посвящать тебя во все.

— Мне он нравится. Да.

Часс кивнул. Он вытащил амулет из мешка, где тот был все это время, погребенный под садовым мусором.

Он повертел его в руках. Тот изгибался и щелкал.

— Скоро узнаем, — сказал Часс дочери.

День тридцать первый прошел без серьезных происшествий. Перестрелка между защитниками стены и выжидающей зойканской армией продолжалась. На заре тридцать второго дня начался Второй зойканский штурм.

Не спрашивайте, как отдать жизнь за Императора. Спросите лучше, как отдать за него смерть.

Военмейстер Слайдо, на смертном одре

Был гнетуще серый рассвет. Ранний утренний свет рассеивали серые тучи, продлевавшие ночь. Начался дождь: сначала полчаса моросило, потом полило, молотя по громаде улья и пустошам за ним. Видимость упала до двухсот метров. Сильный ливень покрыл потрескивающий Щит жутковатыми рваными узорами.

На укреплениях Вейвейра в первый же час рассвета Колм Корбек обходил танитские ряды, восточные посты и разрушенный вокзал. Его пятнистый маскхалат, характерный для Танитского Первого, висел на нем, словно саван, и он где-то раздобыл широкополый круглый шлем — скорее всего, у кого-то из Севгрупп — заставлявший многих Призраков хихикать при его появлении. Было холодно, но Щит хотя бы не пропускал дождь.

Корбек осматривал позиции Танитских Призраков с дюжину раз, и с каждым разом они все меньше нравились ему. Через ангары и грузовые залы вели запасные ходы, все разбомбленные, а путь к почерневшим от пламени белокаменным воротам проходил через груду обломков взорвавшихся топливных цистерн. На краю огромного вокзального двора, у восточной границы, высились выжженные плавильни.

Полк солдат Вервунского Главного — терриконовцы, как сказали Корбеку, — держал позицию и следил за колебаниями коварной шлаковой горы. У Корбека было около двух сотен Призраков, окопавшихся за ангарами или валунами вокруг, и передовые разведывательные команды у самых врат.

Вервунские части полковника Модайла, почти пять тысяч, заполняли главные траншеи и баррикады в центральной части широкого вокзала. Севгруппские солдаты Балвера, две с лишним сотни, были развернуты вдоль гордых и мрачных западных заводов, уцелевших после бомбежек. Пятьдесят частей Севгруппских танков ожидали на северном конце вокзала, патрулируя дороги или дворы, готовясь выдвинуться вперед в случае прорыва врагов.

Корбек прошел между почерневшими, лишенными крыш ангарами, давя тяжелыми ботинками плотную корку пепла и штукатурки, покрывавшую все вокруг, несмотря на все усилия очистных команд.

В ангаре двадцать Призраков торчали без дела, — все, кроме наблюдателей, прильнувших к южным окнам. От крыши остались лишь голые ребра перекрытия, и спутанные металлические крепежи торчали из развороченного рокрита.

Корбек подошел к разведчику Мак-Веннеру и рядовому Мохрану, сидящим на импровизированных стрелковых ступеньках и глядящим через дыры в кирпичной кладке.

— Хорошее место для наблюдения, ребята, — сказал Корбек, взбираясь на ржавые баки, служившие ступенькой, и осматриваясь.

— Скорее для смерти, сэр, — сухо пробормотал Мак-Веннер. Он был настоящим питомцем сержанта разведки Маколла, суровый и немногословный. Маколл готовил большинство из них лично. Мак-Веннер был высоким человеком лет тридцати с синим полумесяцем, вытатуированным под правым глазом.

— Почему же, Мак-Веннер?

Мак-Веннер указал на ворота.

— Если они пойдут в лоб, мы и местные в основном дворе окажемся в равных условиях.

— К тому же обзор сокращен почти до нуля с тех пор, как та штука свалилась здесь, — добавил Мохран устало.

«Штука», о которой он говорил, — это гигантский остов штурмового паука, сброшенного батареями Севгрупп во время первого штурма, три дня назад. Его громадная туша, торчащая из ворот, наполовину блокировала проход и оказалась неподъемной, несмотря на старания такелажников и саперов с бульдозерами и тяжелыми тягачами.

Корбек видел, что рядовой прав. Вражеская пехота могла протиснуться за ворота через тушу паука раньше, чем их успеют заметить. Осадная машина протянула для атакующих мостик прямо через беспорядочные нагромождения ржавых баррикад в воротах.

Корбек сказал им что-то такое, успокаивающее и ненапряжное, что заставило обоих рассмеяться.

Позднее, сколько ни пытался, он так и не вспомнил, что именно он сказал.

Он прогулялся к югу вдоль линии окопов и зашел в булыжные эскарпы возле ворот. Здесь у него были расставлены одиннадцать тяжеловооруженных команд за бронеширмами и мешками. Шесть тяжелых стабберов на трехногих штативах, два автогана на сошках. Заряжающие лежали на животах рядом со стрелками. Еще было три пусковых ракетных установки. Между оружейными позициями вдоль амбразур тянулись цепочки танитских солдат.

Прохаживаясь между ними, Корбек ощущал их уязвимость. С тыла и на востоке никакого прикрытия, только разрушенные плавильни и Террикон. Им приходилось полагаться на способность никем не виденных терриконовцев уберечь их от сюрпризов.

Корбек открыл вокс-связь и позвал из запасников за ангарами трех огнеметчиков. Теперь, при свете утра, он отчетливо видел, насколько рыхлым и ненадежным было укрепление, и хотел усилить оборону.

Он нашел Ларкина в стрелковой ячейке у ворот. Жилистый снайпер разобрал свой специализированный лазган и чистил его.

— Есть движение, Ларкс?

— Ни феса, — Ларкин защелкнул новенький усиленный ствол и стер слой ружейного масла с приемника, прежде чем задвинуть в него одну из батарей с усиленным зарядом.

Корбек уселся рядом с Ларкиным и решил проверить собственный лазган. У него было оружие штатного образца, с рамочным металлическим прикладом, короче и проще снайперского варианта, отличавшегося цевьем и прикладом из полированного налового дерева.

— Надо достать себе такой когда-нибудь, — бросил Корбек, кивая на драгоценную винтовку Ларкина.

Ларкин фыркнул и бережно защелкнул скоп на кронштейн сверху ствольной коробки.

— «М-Г»-шки снайперского образца выдают только тем, кто умеет стрелять. Ты просто не справишься.

У Корбека уже был готов остроумный ответ, когда зачирикала вокс-связь.

— Модайл всем отделениям. Наблюдатели на Куртине заметили движение под дождем. Может, ерунда, но будьте наготове.

Корбек понял. Он посмотрел на огромную Стену и высоченную вершину врат. Он часто забывал, что там на позициях были люди, тысячи людей, в ста метрах над ними, умеющие наблюдать и в случае надобности — стрелять.