Вычислить подмосковное место жительства «Агаты» было сложно, но вскоре пал и этот бастион. Первые лазутчицы МГП появились в окрестностях пансионата летом 1995 года. Фанатки откуда-то прекрасно знали расписание гастролей «Агаты», и их количество на территории «Горок» резко увеличивалось во время редких дней отдыха музыкантов. Самые стойкие из девчонок поселились прямо в пансионате. Правда не в номерах, а в угрожающе гудевшей трансформаторной будке, куда они натащили старых матрасов. То ли любовь к «Агате» была сильнее страха перед электричеством, то ли во время уроков физики девочки слушали не учителя, а любимые песни, но до самых холодов в гуле трансформаторов угадывалась мелодия «Сказочной тайги».

На активность фанатского телефонного терроризма погода не влияла. Номер телефона в баре пансионата передавался девочками как величайшая драгоценность, а иногда даже продавался за большие деньги. «Все телефоны в пансионате оборваны, несколько раз меняли номера – бесполезно, – жаловался Глеб. – Это какая-то странная любовь. Они звонят в полтретьего ночи, говорят: "Добрый день" – и начинают хохотать. Таких звонков поступает очень много, нервируют они не только нас, но и людей, которые проживают рядом». Позже выяснилось, что у самых авторитетных фанаток была норма – не менее шестидесяти звонков в пансионат в сутки. Когда музыкантов перестали звать к телефону, начались хитрости. Папа одной девочки позвонил в пансионат и строго потребовал позвать кого-нибудь из Самойловых. Услышав голос Глеба, он передал трубку дочке, которая принялась изливать всё, что хотела излить.

На гастролях было ничуть не спокойнее. Во-первых, почётный эскорт сопровождал «Агату» до самых до окраин необъятной Родины. «Весь наш тур группа московских фанаток ездила за нами, – рассказывал Глеб в 1995 году. – Где они ели и спали, мы не знаем. Где они брали деньги – мы тоже не знаем». Во-вторых, провинциальные поклонницы быстро научились фанатскому искусству у столичных коллег. «Их поведение на концертах преследует одну цель – разозлить нас, вызвать раздражение, – делились наболевшим музыканты. – Они кричат матом, корчат рожи, пальцами тычут. Всё это очень похоже на то, как в школе мальчишки дёргают девчонок за косички. Привлечь к себе внимание легче через негативное отношение».

Из города в город, опережая музыкантов, передавались инструкции о том, как их надо приветствовать. Хорошим тоном считалось раскачать гастрольный автобус до полного укачивания его пассажиров. Ещё выше котировалось умение запулить булыжник в окно «Мерседеса». «Это выражение народной любви – разбить стёкла в автобусе», – говорил Котов.

Весь этот вандализм имел ярко выраженный сексуальный подтекст. Камень в стекло – это же способ заигрывания, первый шаг к физическому обладанию кумиром. Правда, сами кумиры не очень-то велись на подобные ухаживания. Беседуя с журналисткой «Комсомольской правды – Воронеж» Юлией Макаровой, братья Самойловы посвятили любовным ритуалам значительную часть интервью:

«– Ваше жилище, наверное, стережёт охрана?

Глеб: От воров, бандитов – охранники. А от бешеных поклонниц – жёны. Это намного надёжнее, потому что их нельзя подкупить.

– Что, девушки сильно достают?

Глеб: Каждая – в меру своей воспитанности. Или невоспитанности. Иногда просто берут штурмом… Не хочу, чтобы Вадик обиделся, но всё же к нему девушки испытывают более… платонические чувства, чем ко мне.

Вадим: Ну и хорошо. Мне за другое деньги платят…

– А сильные искушения были?

Глеб: Пока нет. Все искушения как-то на одно лицо. Кстати, доступность, которая светится у девушек в глазах, лишает их шарма.

Вадим: На определённом этапе понимаешь, что в чисто анатомическом плане все люди устроены одинаково. А к своему внутреннему миру у женщин часто бывает очень самонадеянное отношение. Считать себя тоньше, лучше и умнее других женщин – великая глупость. Некоторые это понимают. С такими приятно иметь дело.

Глеб: Мне такие не попадались. По крайней мере, среди поклонниц».

«Агата Кристи» на пресс-конференции в Челябинске, 1995

Фото Юрия Петрова

Что бы ни говорили братья, как бы ни вели себя «агатовцы» на гастролях, но в редакции столичных газет косяками пошли письма, свидетельствовавшие о веерном осеменении ими толп агатофилок. Вот несколько образчиков этих эпистоляриев из рубрики «Пишу Кумиру» газеты «Комсомольская правда»: «Вадиму Самойлову. Я тебя, как и прежде, очень люблю и хочу быть с тобой. От тебя у меня остались двое сыновей (близнецы), которых я назвала Глеб и Вадим в честь тебя и твоего брата. Им по пять лет. Они по тебе очень скучают и ждут. Ольга, город Свободный Амурской области». «Александру Козлову. Пишет тебе твоя дочь. Папочка, пожалуйста, приезжай ко мне в город, я хочу быть ближе к тебе. Юля, Владивосток». «Глебу Самойлову. Папочка, почему ты ко мне не приезжаешь, ведь ты же знаешь, что я у тебя есть. Я по тебе очень и очень скучаю и хочу тебя увидеть, потому что мама сказала, что я очень похож на тебя. Приезжай скорее. Мы тебя ждём. Глеб (младший), город Воронеж».

Сперва музыканты веселились над потомством, увеличивавшимся в геометрической прогрессии безо всякого их участия. Глеб смеялся: «Читаешь газетку, а там: "Папа, ку-ку! Я здесь, твой сынок Ваня…" Местожительство детей иногда совпадает с расписанием гастрольного тура, иногда нет. Бывают великовозрастные дети – их мамочки претендуют на роль моей первой любви. Чтобы их зачать, мне нужно было быть зрелым мужчиной уже лет в восемь». Вадик относился ко всем этим глупостям серьёзнее: «Только полная дура может хотеть быть женой известного музыканта. А раз эти истеричные дамочки вешают на нас своих детей, то хотят они именно этого. Вот я бы никогда не засобирался жениться на звезде… даже на суперзвезде… даже на этих, модных… "Spice Girls". Они ж капризные! И мы капризные…» В письмах к Котову детских неожиданностей почему-то было меньше. Остальные «агатовцы» шутили, что Андрей, знакомясь с девушками, представляется Вадиком, Сашей или Глебом.

«Агата Кристи» попыталась направить всё это форменное сумасшествие в более или менее цивилизованное русло, открыв официальный Фан-клуб и распространяя повсюду его адрес: Москва, ул. Школьная, 53/55. Настоящие фанатки не хотели звонить по фан-клубовскому телефону 912-90-11, им хотелось пообщаться лично с кумирами. Невозможность этого толкала девушек на безумные поступки, которые они описывали в своих письмах в журналы и газеты. Одни пробовали красить губы гуталином («Это оказалось так больно!»). Другие боролись со старшим поколением («С окружающей средой воевать приходится, особенно с родителями. Жалкие три часа в сутки послушаешь "Агату", а они уже орут, что, мол, выключи эту гадость»). Третьи занимались членовредительством («Канцелярским ножом я вырезала на коже буквы "АК". Когда появились капельки крови, мне стало страшно, но я не остановилась. Почему эти уже не молодые, но тем не менее сексуальные ребята заставляют меня делать это?»). Некоторые грозились дострадаться до смерти («Я влюблена по уши в Глеба Самойлова. Недавно хотела покончить жизнь самоубийством. Пожалуйста, подскажите, как избавиться от этой несчастной любви. А то я не выживу. Целый день лежу и реву. Есть ничего не могу, всё о Глебе думаю. Ночью почти не сплю, потому что плачу»).