Когда Лейбниц объявлял решения задачи о брахистохроне, он сказал, что предвидел, кто сможет ее решить: «И не будет недостойным указать, что только те решили задачу, о ком я был такого мнения, что они смогут решить. И действительно, это не кто иной, как достаточно проникнувшие в тайны нашего дифференциального анализа. Итак, кроме господина брата автора, предложившего задачу, и господина маркиза Лопиталя из Франции, я бы добавил имя господина Ньютона». Лейбниц не внес в список Фатио де Дюилье; кроме этого, из его утверждения можно сделать вывод, что Ньютон был его учеником в методе анализа.

Этого Фатио уже не мог вынести; он подготовил свой ответ, опубликованный в Лондоне в 1699 году, в котором заявил: «Факты убедили меня, что Ньютон был первым, открывшим этот анализ, уже много лет назад. Если Лейбниц, второй изобретатель, взял что-то у Ньютона, я предпочитаю оставить это на суд тех, кто видел письма Ньютона и его оригинальные рукописи. Ни скромнейшее молчание Ньютона, ни бесконечное тщеславие Лейбница, который при каждом удобном случае приписывает себе изобретение этого анализа, не введет в заблуждение тех, кто возьмет на себя труд изучить доступные материалы, как то сделал я».

Вероятно, старая дружба Фатио с Ньютоном еще больше подогрела ситуацию: Лейбниц мог подумать, что Ньютон уговорил Фатио обвинить соперника в плагиате, хотя тот мог действовать и по собственной инициативе, чтобы доставить радость другу.

Решение Ньютона включить в свою «Оптику» два математических приложения, особенно De quadratura curvarum («О квадратуре кривых»), было, без сомнения, связано с тем, что Фатио обвинил Лейбница в плагиате, а также с одним безусловным успехом Лейбница: он предугадал в анализе бесконечно малых инструмент, способный изменить всю математику, и вместе со своими учениками Якобом и Иоганном Бернулли и маркизом Лопиталем способствовал тому, что в последние десять лет XVII века анализ бесконечно малых превратился в мощный математический инструмент, доступный любому, кто хотел его изучать.

В начале 1709 года Джон Кейл обвинил Лейбница в плагиате на страницах «Философских трудов»: «Все эти положения следуют из известнейшей арифметики флюксий, которую без всякого сомнения первым придумал доктор Ньютон, как может быть легко проверено тем, кто прочитает опубликованные Валлисом письма; та же арифметика с новым названием и системой записи была потом опубликована доктором Лейбницем».

ПОЛЕМИКА ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ

«Философские труды» – журнал Королевского общества, что давало обвинению больший вес. Лейбниц был членом этого общества начиная с первого приезда в Лондон в 1673 году, так что в 1711 году он потребовал от Кейла опровержения.

Вероятно, математик недооценил противников. Он решил попросить помощи и защиты у Королевского общества, возглавляемого самим Ньютоном. Кроме того, учитывая национальные коннотации, сопровождавшие спор, конфликт представлялся в Англии как наступление континентальных ученых на британскую науку в лице Ньютона – ее надежды и опоры.

Вместо письма с опровержением, которое Лейбниц ждал от Кейла, он получил совершенно другой ответ: новые обвинения Кейла в еще одном письме, зачитанном на сессии Королевского общества 24 мая 1711 года. Получив письмо, Лейбниц в ответе на него признал авторство анализа и за собой, и за Ньютоном и попросил у Королевского общества покровительства и защиты от оскорблений Кейла. Здесь стоит упомянуть слова Ньютона: «Вторые изобретатели не имеют прав. Единственное право принадлежит первому, хотя бы другой и открыл сам по себе то же самое. Взять права первого изобретателя и разделить их между ним и другим было бы актом несправедливости». И еще: «Вторым изобретателям, даже если они и совершили на самом деле открытие, не полагается никакой чести; их титул или право недействительны. Следовательно, что же говорить о тех, у кого даже нет точных аргументов, доказывающих, что они действительно вторые изобретатели?»

Судьба Лейбница была решена. В ответ на его прошение Ньютон созвал комиссию, состоявшую из своих друзей и защитников. Чтобы придать какую-либо видимость беспристрастности, в последний момент в нее был включен представитель королевства Пруссии в Лондоне, который, тем не менее, не участвовал в принятии решения. Состав комиссии держался в тайне до середины XIX века. В течение 50 дней комиссия проверила все документы и вынесла вердикт. (На самом же деле практически весь отчет написал Ньютон собственноручно.) Хотя Лейбниц и не обвинялся в плагиате прямо, все четыре пункта отчета позволяли сделать такой вывод. Последний пункт гласил: «Итак, мы считаем, что верный вопрос не в том, кто изобрел тот или иной метод, а в том, кто был первым изобретателем метода. И мы считаем, что те, кто признал за господином Лейбницем первенство в открытии, имели плохое представление, или вовсе никакого, о более ранней переписке с господином Коллинзом и господином Олденбургом и что господин Ньютон владел этим методом на 15 лет раньше того, как господин Лейбниц начал публиковать его в Acta Eruditorum в Лейпциге. В связи с этими доводами признаем, что господин Ньютон был первым изобретателем, и наше мнение: господин Кейл, утверждающий то же самое, не нанес никакого оскорбления господину Лейбницу».

Сэр Исаак Ньютон, который почти божественной силой своего ума впервые объяснил с помощью своего математического метода движения и формы планет.

Из эпитафии Ньютона в Вестминстерском аббатстве

К решению комитета были приложены документы и письма, на которых оно было основано, и весь пакет был опубликован Королевским обществом. Копий было сделано немного, распространение отчета было скромным (хотя и продуманным), а в продажу отчет не поступал. Этот «недостаток» Ньютон исправил в 1722 году, шесть лет спустя после смерти Лейбница, опубликовав второе, расширенное издание, которое поступило в продажу.

Лейбниц горько жаловался на интриги Ньютона: «Они вынесли решение после того, как выслушали лишь одну из сторон, так что ничтожность процедуры очевидна», – писал ученый некоторое время спустя, так как опубликованные документы не только не вносили ясность в спор, но и ставили Лейбница в крайне сложное положение.

Конфликт достиг тогда своей высшей точки. На маневр Королевского общества Лейбниц ответил год спустя оскорбительным анонимным письмом, направленным против Ньютона и известным как Charta volans ("«Летящий листок»), в котором обвинял ученого в плагиате. Ньютон собственноручно переписал Charta volans, словно памфлет Лейбница придавал ему энергию и питал его жажду мести. Его ответом стал Account («Счет»), написанный с претензией на анонимность – хотя в авторстве сомневались немногие – и опубликованный в 1715 году в «Философских трудах». В этом длинном, жестоком и клеветническом выпаде против Лейбница Ньютон возвращал сторицей все свои обвинения и нападки. От Account сохранились только несколько черновиков, представляющих собой пример ярости, которая накатывала на Ньютона в самые сложные годы дискуссии (1712-1716) и даже в течение нескольких после смерти Лейбница. В такие моменты казалось, что ученый испытывает физическую необходимость высказать свою версию событий, снова и снова находить аргументы против Лейбница, копаясь в переписке, которую они вели друг с другом и с другими людьми. Ньютон, как одержимый, составлял письма, памятки, фиксировал наблюдения, все это исправлял, переписывал, менял фразы здесь, аргументы там, правил цитаты, добавлял оскорбления. Все или почти все такие записи – это версии писем, которые он так никому не отправил и не опубликовал. Все они хранятся как немые свидетели гнева.