Когда он вырулил на дорогу, ведущую в Вадуц, лицо его побелело, но широкая улыбка еще долго не сходила с него. Да, он сделал это. Деньги движутся по пути в «никуда».

Услышав, что ее зовут к телефону в парфюмерном магазине, Линда испугалась. Только бы не Гюнтер. Не хватало еще, чтобы он узнал, где она зарабатывает себе на хлеб.

Но это оказалась Грета Кремер, которая напомнила Линде, что ждет ее к себе на демонстрацию очередной коллекции белья.

– Я не забыла про вас! – обрадовалась Линда.

– Я пожелала еще раз убедиться, что вы придете. Собирается прекрасная компания, думаю, будет очень весело, и вам удастся выгодно продать большую партию.

– Спасибо, мне было бы это очень кстати!

– Надеюсь, все получится.

Линда положила трубку. Гюнтер вынул двумя пальцами из бумажника и дал ей то, ради чего она должна будет полночи кривляться непонятно перед кем, выслушивая глупые шутки, и улыбаться, делая при этом счастливое лицо.

«Ты опускаешься до уровня проститутки, – сказала она себе, – смотри же, Линда, не упади еще ниже, вместо того чтобы взлететь!»

Дирк провел бессонную ночь. Ричи, как настоящий друг, примчался вчера ему на помощь, забрал из полицейского участка и пошел вместе с ним в злополучный кабак в качестве группы силовой поддержки. Дирк, как и в прошлый раз, сразу разыскал это место и, исполненный энтузиазма, вошел внутрь. Как и в прошлый раз, глаза его не сразу привыкли к темноте. Но, едва освоившись, он узнал помещение, где был вчера.

– Это здесь!

– Ну, тогда вперед!

– Вот ваши пятнадцать марок, – подойдя к стойке, обратился Дирк к мужчине, стоявшему к нему спиной.

Тот обернулся, оглядел Дирка и протянул руку.

– Спасибо!

Дирк выжидал. Мужчина щелкнул пальцами и сделал требовательный жест рукой.

– Ну что же ты? Раздумал? Я, честно говоря, не знаю, за что ты хочешь дать мне денег, но если предлагаешь, отчего не взять? А, малыш?

Это что, плохая шутка?

– Я оставил вашему коллеге в залог свои часы, потому что у меня украли кошелек и я не мог расплатиться. – Дирк пытался скрыть напряжение. – Я задолжал пятнадцать марок. Вот они. А сейчас я хотел бы получить мои часы.

– Моему коллеге? Что за ерунда! У меня нет никакого коллеги, парень, в этом заведении работаю я один.

– Но это же неправда! – воскликнул Дирк. – Несколько часов назад здесь был парень с лицом боксера, который обслуживал меня. И отобрал часы. Я хочу вернуть их!

Парень холодно посмотрел на него прищуренными глазами, потом натянуто улыбнулся.

– Если я передам ему твои слова, то и у тебя скоро будет нос как у боксера, мошенник! Это же был Эдди по прозвищу Малыш, и если ты ему что-то задолжал, то и разбирайся с ним сам. Он здесь такой же гость, как и ты!

– Эдди – это кто? – вмешался Ричи.

– Эдди – это Эдди. Он может зайти, может не зайти. Если у него теперь есть дорогие часики, то какое-то время он не будет заходить. Но вы можете подождать его. Мне, собственно говоря, все равно, кто проводит здесь время.

– Я иду в полицию! – Дирк повернулся.

– Тогда оставь деньги, мальчик, или ты отправишься к этим ищейкам как не уплативший по счету.

Дирк не пошел в полицию, сочтя это нелепым, и лежал теперь в постели, чувствуя себя жалким и ничтожным. Будущий юрист, обязанный разбираться в таких делах и предотвращать их! Преступления против жизни, какая ирония судьбы. Вчерашние сцены не выходили у него из головы: тип со своими прищуренными глазками и отчетливое чувство, что этот Эдди во время их разговора сидел в соседней комнате и наблюдал все сквозь приоткрытую дверь. Дирк – посмешище. Да, были в его жизни куда лучшие дни. Но во всем этом виновата Линда.

Она больше не давала о себе знать.

Вела себя так, словно он не существует!

Дирк ворочался, отрешенно смотрел в потолок; внутри у него все кипело и бурлило.

Внезапно он сел.

Ему не следовало так поступать с Линдой, когда она пригласила его на ужин. Может, ей действительно было очень плохо в тот момент. Значительно хуже, чем он предполагал.

Дирк вцепился руками в волосы.

Может, позвонить ей?

Взглянув на часы, он понял, что у нее сейчас обеденный перерыв. Может… Одним рывком Дирк спрыгнул с кровати, побежал в душ, встал под струи воды и, не успев толком вытереться, натянул джинсы и футболку. Но затем снял эту одежду: черные джинсы и черная рубашка с короткими рукавами показались ему более подходящими. Небритое лицо тоже не его стиль. От напряжения Дирк два раза порезался; потом побежал вниз по лестнице через три ступеньки. Кто знает, почему Шмидт привозил ее домой? В конце концов, для этого могли быть совсем особые причины. Надо выбросить эту книжку про женскую психологию на помойку. Откуда автору книги знать, что представляет собой его Линда? Уже на улице, которая вела к магазину Линды, Дирк заметил, что она идет по другой стороне. У него перехватило дыхание. Линда восхитительна! Как она движется, как прекрасна ее походка, как великолепны черные волосы! Вся она словно неразгаданная тайна, даже' ритм шагов у нее особенный. «И это совершенство принадлежит мне», – с гордостью подумал Дирк и радостно устремился к ней. Но Линда подошла к одному из магазинов и не заметила его. Даже не почувствовала, что он рядом. Разве у влюбленных не должно быть седьмого чувства?

Сделав еще несколько шагов вперед, Дирк остановился на противоположной стороне улицы, удивленно оглядел вывеску над входом в магазин. «Индра» – самый дорогой в Рёмерсфельде бутик верхней одежды. Что Линде там нужно? Неужели она потеряла работу, а он ничего об этом не знает?

Стоя на другой стороне улицы, Дирк не мог узнать, что нужно Линде в этом магазине. Он перешел улицу и замер рядом с огромной витриной.

В тот момент, когда он заглянул через витрину в магазин, Линда вертелась перед огромным зеркалом и рассматривала себя со всех сторон. Она заметила его отражение в зеркале, их взгляды встретились, и они несколько секунд смотрели друг на друга. Линда повернулась к витрине, держа перед собой платье и прикрываясь им как щитом. Дирк словно прирос к месту и неподвижно уставился на нее. Линда ждала его реакции, но ничего не угадала по лицу Дирка. Отвернувшись, она направилась к длинной штанге, на которой развешаны платья, и начала перебирать их.

Замерший Дирк чувствовал себя как побитая собака, но не понимал почему. Почему Линда не выскочила к нему из магазина? Что пролегло между ними, кроме толстого стекла огромной витрины бутика? «Мне, наверное, следовало бы зайти и прямо спросить ее об этом, – размышлял он, – но будет ли это правильным шагом? Она, похоже, больше думает сейчас о новом платье, чем обо мне».