Мимо прошла влюбленная парочка. Чуть поодаль выгуливала болонку какая-то бабулька. На другой стороне дороги, у мигающего желтым светофора, стояла девушка. Тимур задержал на ней взгляд. Что-то было в этой фигуре не то. Кажется, не проститутка. Она не бросалась к тормозившим рядом с ней автомобилям, а, напротив, отходила дальше, в тень, под арку старого, дореволюционной постройки дома. Одета в легкое летнее платье, в руках полиэтиленовый пакет. Полюбовавшись ее стройными ногами, он отбросил окурок в сторону и, сглотнув слюну, вновь уселся в машину.

Между тем девушка не спеша направилась через дорогу и, пройдя в каких-то десяти-пятнадцати метрах от машины, спустилась к павильону, где находился Спартак. Тимур решил, что она безуспешно дожидается своего парня, видимо, изрядно набравшегося где-то поблизости.

Но он заблуждался.

После избиения Спартаком Полякова Лена двое суток не поднималась с постели.

За это время перед глазами пронеслась вся ее жизнь.

В школе Ленка училась хорошо, несмотря на то, что ни отец, ни мать не требовали прилагать к этому усилия. Занятые каждодневными проблемами прокормить семью, состоящую из шести человек, включая парализованную бабушку, они работали не покладая рук. По выходным отец напивался и скандалил с матерью. Все заботы о двух братьях и бабушке как-то сами собой легли на ее плечи. Придя из школы, она принималась чистить, убирать, готовить.

Ей не было еще и пятнадцати, когда двое парней затащили ее в машину и, завезя на окраину города, изнасиловали в каком-то брошенном гараже.

В семнадцать она уже пошла работать, а еще через год, «залетев» от бывшего одноклассника, вышла за него замуж.

Лешка сильно пил. В перерывах между запоями устраивался на разного рода шабашки, но денег им катастрофически не хватало.

Дочь родилась неполноценной. Детский церебральный паралич, как она считала, был следствием Лехиного пристрастия к алкоголю. Неутихающие скандалы окончательно загнали мужа в бутылку.

Попав на работу к Спартаку и смирившись с положением наложницы, она немного улучшила свое материальное положение – и на тебе… Ей даже не жаль было, что потеряла работу. Терзала обида за боль и унижения.

Двое суток после этого она проплакала в постели. Все это время муж глушил с друзьями на кухне какой-то денатурат.

Чувство обиды на жизнь и необустроенность постепенно перешло в злость, и у нее возник план мести. Оставалось дождаться удобного случая, и он подвернулся. В субботу одна из подруг, жившая по соседству, так же, как и она, работающая у Спартака, поделилась с ней новостью насчет организованного Спартаком вечера.

Так она оказалась неподалеку от того места, в соблазнительно коротком платье и с бутылочкой какой-то кислоты, в которую муж, в перерывах между запоями, опускал ворованные золотосодержащие радиодетали, тем самым отделяя золото от обычного металла.

Раз в ней растворяется железо, то человеческая кожа просто стечет на тротуар, если плеснуть в лицо, рассуждала она.

Сначала Лена так и хотела сделать, однако, спустившись к павильону, вдруг подумала о дочери. Наверняка если ее не убьют на месте, то отдадут под суд…

Развернувшись, она направилась мимо джипа «Чероки», любимой машины распоясавшегося азербайджанца.

«Не получилось покалечить Спартака, угроблю хотя бы его машину», – думала она, еще не зная, как это сделать.

Тимур, вновь увидев вышедшую из темноты незнакомку, оживился, вышел из машины.

– Почему так поздно и одна?

– Так, не спится. И муженек где-то на набережной потерялся, – соврала она.

– Э, – протянул он, – такой красивый девушка бросил. Наверное, с какой-нибудь бабой ушел, а ты ждешь.

Остановившись, она вздохнула:

– Достал он уже меня…

– Отомстить хочешь? – Глаза азербайджанца заблестели. – Он с кем-то сейчас трахается, а ты одна…

Сделав шаг, он взял ее за руку и потянул к машине.

С минуту Лена поломалась:

– Да вы что? – лепетала она, бросая по сторонам испуганный взгляд. – Не могу я…

– Он же может, – все настойчивее увлекая к машине, уговаривал он. – Посмотри, там целый диван можно сделать.

Открыв заднюю дверь, Тимур принялся подгибать ноги Мухаметдину так, чтобы откинуть спинку переднего сиденья.

Ленка охнула, увидев человека, как две капли воды похожего на Спартака. Даже одет он был так же.

– Ты чего? – Тимур удивленно уставился на нее.

– Он что, пьяный? – справившись с шоком, спросила она. – И я только что видела похожего на него мужчину там, внизу.

– Это близнецы, – нашелся Тимур и, наконец справившись с ногами Мухаметдина, разложил сиденье. – Давай заходи. Если хочешь, я заплачу.

Вздохнув, Лена залезла внутрь и сразу перебралась на место водителя.

– Ты чего? – удивился Тимур.

– Только минет, – заявила она, отметив про себя, что запаха перегара в машине нет.

«Ничего, пусть пососет, все равно потом я ее трахну», – разваливаясь в кресле, одновременно расстегивая штаны, думал Тимур.

Лена ахнула, увидев вывалившуюся наружу огромных размеров дубину с синими прожилками. Несмотря на то что к горлу подступил тошнотворный комок, она почувствовала, как в ней просыпается желание.

– Не торопись, – она провела рукой по его колену и томно вздохнула: – Я же не знаю, кто был у тебя до меня. В пакете специальная дезинфекционная жидкость и салфетки. Помой своего красавца.

Тимур начал злиться. В висках застучала кровь, однако, взяв из ее рук бутылочку и пачку салфеток, он вышел из машины…

– Пора, – нагнувшись, шепнул Рашид на ухо Спартаку.

Гулиев-младший едва заметно кивнул головой и, изображая из себя сильно выпившего человека, развернулся к барной стойке:

– Э-э, братишка! – обратился он к стоящему за ней бармену. – Подойди, а!

Парень лет восемнадцати, одетый в безупречно белую сорочку с бабочкой, не заставил себя ждать. Через секунду он уже стоял, слегка наклонившись над Спартаком, в готовности выполнить любую прихоть.

Однако клиент повел себя странно. Выхватив из рук бармена миниатюрную записную книжку, он откинул ее в сторону:

– Я тебе за что плачу?

От неожиданного оборота дел молодой человек растерялся. Одновременно рядом с ним появился невысокий, средних лет мужчина, по-видимому, администратор.

– Что случилось?

– Как что случилось! – возмутился Спартак, поднимаясь из-за стола. – Я плачу за то, чтобы мои люди отдыхали, ели, пили и веселились.

– Объясните, в чем дело, и мы все уладим. Заранее прошу прощения… – залепетал администратор.