– Ей однозначно с ним нужно подохнуть. – Барабан говорил таким тоном, как будто обсуждался вопрос не о том, как убить двух человек, а потравить тараканов. – Правдоподобней будет, да и в парилке он без нее не останется.

– Да, – протянул Сапа, – а телка что надо. Жалко.

– Тебе-то что жалеть? – усмехнулся Барабан. – Она же тебя к себе на пушечный выстрел не подпускала.

Сапа был невысокого роста, с большой, круглой головой и оттопыренными ушами. Выражение его глуповатых глаз наводило слабый пол на мысль о неполноценности их обладателя, что, впрочем, не особо его угнетало. Свои потребности он удовлетворял в основном в обществе малолетних проституток. Так называемый кооператив «Сосульки», обслуживающий автолюбителей, курировался непосредственно им.

Лина же работала по крупняку. Кроме того, она нередко выполняла личные поручения Решетова, обрабатывая серьезных бизнесменов и городских чиновников. Поэтому смело посылала таких, как Сапа, куда подальше, не беспокоясь за свою безопасность.

– Приехали, – заволновался Барабан, увидев машину Сиганова, подъехавшую сразу к бане. – Немного подождем, пока освоятся, и едем…

С трудом промаявшись в машине еще полчаса, Барабан завел машину.

Выбежавший навстречу дед Егор виновато развел руками:

– Я думал, вы до вечера рыбачить будете. Заняли баньку-то…

– Ну ты, дед, даешь. – Барабан сплюнул на землю. – Я же тебя просил, а ты…

– Да понимаешь, Рудик, – виновато лепетал старик, – мента черти из города принесли с какой-то бабой. Я ее ни разу не видел, а она меня по имени-отчеству… Жене вон подарков навезла. А он-то, друг ее, большой начальник…

– Ладно, хватит оправдываться. – Барабан тяжело вздохнул, положив ему на плечо руку. – Мы тут пивка для бани взяли и водочки, не везти же обратно? Компанию составишь?

Уже направляясь в дом, дед встрепенулся:

– А друг твой что?

– Ему нельзя, он за рулем. Да и рыбак он заядлый. Раков еще хочет половить…

* * *

Барабан обрисовал Лине задачу четко и ясно: любыми способами напоить мента в «хлам», а затем уговорить его пострелять по пустым бутылкам прямо в предбаннике, из его табельного оружия.

– Я звякну его начальству, что он здесь беспредельничает, и слетят с него погоны, как осенний лист, – говорил он Лине, проводя инструктаж накануне вечером.

– А для чего это? – удивилась она.

– Своего человека на его место засунем, – не задумываясь, соврал он.

Уверенная в том, что все будет развиваться по этому сценарию, Лина ублажала в предбаннике разомлевшего от спиртного Сиганова. Закутавшись в простыни и обмениваясь жаркими поцелуями, они делали перерыв в сексуальном марафоне.

Сапа тем временем, войдя в парную, со знанием дела заглянул в топку и, убедившись, что над ярко-красными углями зловеще пляшут синие языки пламени, закрыл задвижку. Через минуту небольшое помещение, отделанное сосной, заполнил угарный газ.

Первым уснул Сиганов, вытянувшись на верхней полке и повернув голову к Лине, которая уже не шлепала, а водила по нему веником. Заметив это, она легла рядом и, прижавшись к его уху, попыталась что-то сказать, но не успела. Приятная истома заполнила ее до краев, а перед глазами поплыли диковинные картинки.

«Надо чуть-чуть отдохнуть», – мелькнула последняя в жизни мысль в ее одурманенном алкоголем и умирающем от угара мозгу.

* * *

– Вот тебе и проверили, – Золотов, тяжело вздохнув, достал пачку «Явы» и протянул Навродскому.

Тот поморщился:

– В горле уже от курева першит.

Несмотря на воскресенье, в управлении было оживленней, чем в обычный день. По коридорам сновали сотрудники, хлопали двери, перешептывались женщины. Похороны Сиганова, расследование по факту его смерти и, как водится, встреча прибывающих с проверкой высоких начальников.

Когда полковнику Линёву среди ночи позвонил дежурный и доложил, что начальник следственного отдела в состоянии сильного алкогольного опьянения отравился угарным газом в компании со знаменитой в криминальных кругах проституткой по кличке Миледи, он не поверил своим ушам. Оправившись от шока, он распорядился отправить на место происшествия лучших следователей и оперов, в числе которых оказался и Навродский.

По стечению обстоятельств в УВД Железнодорожного района дежурил Золотов.

Сменившись утром, он сразу примчался к Навродскому.

– Сначала участковому позвонил дед, который там живет, – усталым голосом начал рассказывать Навродский. – Сказал, что у него какой-то начальник из милиции и женщина в парной угорели. Тот, как водится, проверил и на нас вышел. Выехали… В предбаннике пустая бутылка из-под «Абсолюта» и море пива… Гора жратвы, – он вздохнул. – Видимо, только в воскресенье планировали вернуться.

– Думаешь, специально подстроили? – перебил его Золотов.

– Черт его знает, – Навродский пожал плечами. – От деда, когда мы приехали, перегаром за километр разило, но говорит, что с Сигановым и его бабой не пил.

– Переборщили мы все-таки, – Золотов огляделся по сторонам и перешел почти на шепот: – Чует мое сердце, что, когда Сиганов передал ложную информацию, Решетов заподозрил неладное и замочил его.

– Так-то оно так, да зацепок никаких нет.

– Кто-нибудь про наш эксперимент знает?

Навродский на секунду задумался:

– Никто…

– Я тоже никому не говорил, – облегченно вздохнул Олег. – Держи язык за зубами.

– Мне это дело поручено, поэтому данный моментик я все же буду иметь в виду.

– Да, дела!

Навродский с Золотовым вздрогнули от неожиданности. Увлеченные разговором, они не заметили, как подошел Линёв.

Выглядел он неважно. Вокруг покрасневших после бессонной ночи глаз проглядывалась болезненная синева, лицо осунулось. За два года совместной работы Навродский впервые видел его в таком состоянии.

– Ты вот что, – сказал полковник, – поезжай на Волжский проспект, там два трупа в машине нашли. Один из них по твоему делу проходит… Ну, тот, – он наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться, но, так и не вспомнив фамилии, махнул рукой. – Тот, чья машина на Партизанской, во дворе, была обнаружена.

– Владислав Микляев?! – удивился Навродский.

– Не исключено, что и второй, – не обратив внимания на реплику подчиненного, продолжал Линёв, – некто Спартак также причастен к этому делу.

«Неужели Филиппова рук дело?» – Навродского обдало жаром, а под ложечкой неприятно заныло.

* * *

Пробежав, сколько хватило сил, по ночному городу, Лена сначала перешла на шаг, затем и вовсе остановилась у перекрестка.