Два новых отшельника

Два монаха, успешно проходившие послушания в общежительном монастыре, по благословению своего игумена намеревались уединиться в пустыню. Для этого они пришли к старцу Каллинику.

Один из них подходил для суровой жизни аскета, но другой, в миру бывший ученым, интеллигентного воспитания, мог, казалось, и не выдержать. Потому первый, из самых лучших побуждений, сказал втайне от второго отцу Каллинику: «Старче, не давай ему слишком тяжелого».

Однако старец Каллиник уповал, что и второй, приложив усилия, станет достойным отшельником и не посрамит благословения игуменского.

Поэтому, подозвав второго монаха, Старец сказал: «Ты, возлюбленный брат мой, в миру вел жизнь легкую. Тебе трудно стать отшельником-исихастом. Останься в монастыре, продолжай там подвизаться и возьми себе за правило: когда священник даст тебе антидор, не ешь его сразу, но пойди с ним в келью, омочи его слезами, говоря: «Господи, не в силах я быть воином Твоим. Слаб я сердцем и не годен для пустыни». А потом вкушай».

Эти слова Старца словно гром среди ясного неба встряхнули монаха. Повернувшись к собрату, сказал он с твердостью и вдохновением: «Ты сказал Старцу, что у меня нет стойкости? Я возжелал душу свою положить за слово Христово. Я готов к трудностям».

Улыбаясь, отец Каллиник произнес: «Вот, мужественный Христов воин».

И монаху этому были даны такие же правила и послушания, как и первому.

Спущенный полицейский

Одного полицейского из гарнизона Святой Горы чрезвычайно смущали разные личности, которых он встречал, неся свою службу. Со смятением в душе пришел он в каливу отца Каллиника.

«Старче, очень я разочарован и смущен тем, что вижу здесь. У меня было огромное желание приехать сюда, чтобы встретить добродетельных и святых монахов, но нашел я обратное. Если и в этом святом месте так много безобразий, что же тогда за его пределами? Я пришел найти добродетель, а нашел порок,» — сказал разочарованный полицейский.

«Возлюбленный брат мой, — ответил ему отец Каллиник, — добродетель — это не постиранное белье, которое в Дафне вывешивают на просушку, и все его видят». Полицейского так поразила мудрость замечания, помогшая решить его затруднения, что он слова не в состоянии был вымолвить.

«У тебя служба такая, — продолжал Старец, — что ты должен не только наблюдать безобразия и зло, но и стараться их находить и разоблачать, даже когда они не видны. Тебя послали сюда не для того, чтобы выискивать добродетель, а для того, чтобы искоренять зло. Ты забыл об этой своей задаче и переключил внимание на что-то другое — вот почему ты в таком смятении и отчаянии. Не забывай, что добродетель — это нечто спрятанное, то, что таинственно произрастает в тайниках сердца…»

Полицейский изошел от Старца, много поученный им.

Исправление монаха

Недалеко от каливы отца Каллиника жил монах, чинивший частенько раздоры от своего невоздержанного языка. Он начинал спорить из-за самых незначительных слов, оскорблял ближних словами, неподходящими для монахов.

Однажды он задел и отца Каллиника. Проходя мимо его каливы, тот монах из-за какой-то надуманной причины оскорбил Старца самым неподобающим манером. Старец не промолвил ни слова, оставшись совершенно спокойным.

Монах, выпалив оскорбления, отправился в свою каливу. Тогда отец Каллиник преподал ему хороший урок, подобно которому тот никогда не получал. Он указал на церковь его каливы рукой, сказав: «Брат, ты пойдешь получать Святое Причастие».

Монах, не придав должного значения этим словам, пошел в свою каливу. Но как только подумал спокойно о значении сказанного, заволновался. Действительно, как он может осмелиться теперь причаститься, не получив прощения от брата, которого оскорбил? Его беспокойство возрастало, пока, полный ужаса и мучений от содеянного, не в состоянии утешиться, он ни вернулся к старцу Каллинику, чтобы пасть перед ним ниц и просить прощения.

Так отец Каллиник умел немногими умными и поучительными словами приводить в чувство тех, кто не следил за своим поведением.

Научение примерами

Чтобы истины, которые он изрекал, запечатлелись в умах его слушателей, он обычно использовал примеры. В этом методе отцу Каллинику не было равных.

Когда он хотел обратить внимание монахов на опасности, которым они подвергаются, не заботясь о себе, говорил: «Канатоходец идет по канату, протянутому над опасной, бурной рекой. Если он будет невнимательным, то погибнет ужасной смертью. И точно так же погибнет и монах, который не трезвится постоянно».

Когда некий отшельник спросил его: «Почему мы, современные монахи, не достигаем того, чего достигали монахи прежде?», Старец дал очень наглядный пример: «Мы не достигаем желаемого, потому что нас отвлекает множество ничтожных мелочей и нам не до главного. Забываем, что насущнее всего. Это как у кузнеца, который пообещал вам, что кирка ваша будет готова через три дня, но когда вы пришли, говорит, что времени у него не хватило сделать. Он кладет ее на видное место, чтобы заняться ей в первую очередь и просит вас прийти на следующий день А тем временем появляются новые заказчики, и кирка вновь откладывается. Так что во второй раз он даже не может назвать вам точную дату. И история это повторяется снова и снова. При множестве забот появляется небрежность и беспечность, и добродетель наша не развивается».

Однажды спросили его: «Старче, вот были два послушника, получившие послушания и выполнившие их Но один выполнил с радостью, а другой роптал при том. Какую плату они получат?»

Ответ Старца был таким: «В этом случае сделали они одинаковую работу, а разница была в том, что роптавший гораздо более уставал. Все же за свою работу он получит, но ржавую монетку в десять копеек, тогда как другой — золотой рубль!»

Говоря о милостях Божиих для воинов Христовых, отец Каллиник изрек следующее «Когда человек нудится Богу потрудиться, Бог в каждый большой праздник наделяет его духовными дарами. Так же происходит и в армии, когда по праздничным дням командиры вручают хорошим солдатам награды, подарки или дают отпуск за заслуги».

На вершине горы Фавор

Божественный свет

Исихасту, ведущему праведную жизнь, погруженному в возвышеннейший труд умной молитвы, пребывающему в духе, словно ангел бесплотный, у Престола Божия, Сам Бог является неизреченно в потоке небесного Фаворского света.

Этот нерукотворный свет доводилось видеть смиреннейшим из православных. Это тот самый свет, которым сияло лицо Моисея от того, что Бог говорил с ним: «прославися зрак плоти лица его» (Исх.34:29). Видели его три ученика Христовых