— Я спросил! — прорычал дракон.

А я вдруг поняла, что стекло было ровным и гладким, без искажений. Я просто все это время плакала, даже не замечая этого.

— Прекрати! — продолжая больно держать руку, потребовал взбешенный Черный дракон.

Молча отвернулась, даже не пытаясь высвободить руку.

Он отпустил сам.

И я снова опустилась, обняв колени и глядя на сияющий огнями вдали город… Город растворился в черноте стекла, которое потемнело, едва в пещере зажегся свет. Ужасающе много света. Столько, что, казалось, не осталось места ни для одной тени, ни одному темному закутку… Наверное, так сияет солнце в пустыне — выжигая все.

— Я принес ужин, — произнес все так же стоящий надо мной Ирэнарн.

Я не отреагировала.

— Но тебе все равно, ты ведь не притронулась даже к завтраку! — заключил разъяренный дракон.

Да, мне было все равно.

— И как долго ты собираешься так сидеть? — раздраженно поинтересовался он.

Пока не сдохну…

И понимание этого накатило волной. Я вдруг отчетливо осознала, что все, чего я сейчас хочу — просто умереть. Молча и тихо. Превратиться в камень, упасть на самое дно этой реки, исчезнуть в темноте… Все, что угодно, только бы не оставаться здесь.

— Значит, так, — зло произнес Ирэнарн, — у вас есть два варианта, госпожа Радович: или вы поднимаетесь, идете ужинать и отогреваетесь самостоятельно у огня, или… я тебя поднимаю, несу в ванную, отогреваю в воде, а после по крайней мере один из нас с удовольствием утолит голод, и это буду я!

Мне было все равно.

Просто все равно.

— Милада, учти — если я сказал, я сделаю, и мне плевать, что произойдет после.

Я сжалась, опустила голову и уткнулась лбом в колени… Я слишком устала даже бояться… Мне уже было все равно, что произойдет после…

— Милада! — прозвучало угрожающе.

Закрыла глаза, зажмурилась и подумала, что лучше бы я умерла все те много раз, в которые ир-хан Главнокомандующий спасал от неминуемой смерти. Потому что неминуемой оказалась вовсе не смерть, неминуемым был он.

И дракон набросился на меня.

Жестко схватив, вздернул, поднимая, перекинул через плечо и понес, расшвыривая с пути мебель, какую-то не знаю даже когда перенесенную сюда одежду, что-то фарфоровое, разлетевшееся замедленно, словно в стазисе, тысячей сверкающих осколков, какие-то упавшие сорной травой цветы, безжалостно растоптанные решительной поступью Правящего.

Внезапно поняла, что меня сомнут и растопчут столь же решительно и безжалостно, просто потому, что слова были сказаны, а они у Главнокомандующего не расходятся с делом.

— Нет! — Я попыталась ухватиться за дверь, мимо которой мы проходили.

Но Ирэнарн перехватил мои руки прежде, чем пальцы коснулись дерева, перекинул наперед, прижал к своей груди, не позволяя и дернуться, и уверенно внес в купальню, в которой, стоило нам войти, в круглую каменную ванну хлынула вода.

— Не надо, пожалуйста, — тихо взмолилась, осознав, что он сейчас сделает.

Но никакой жалости у дракона не осталось.

Моя одежда опала на пол грудой изорванных ошметков с той неизбежностью, с которой опадают по осени листья с деревьев. Со своей одеждой Главнокомандующий тоже не церемонился и через мгновение перед судорожно пытающейся прикрыться руками и волосами мной стоял абсолютно голый мужчина. И я в жизни не видела ничего более агрессивного…

— Нравлюсь? — ледяным тоном, не особо скрывая жестокую насмешку, поинтересовался Ирэнарн.

— Не надо, пожалуйста, не надо, — испуганно отступая, отчаянно попросила я.

Отчаянно, потому что надежде здесь не было места. У надежды здесь не было и шанса. Для надежды здесь не осталось ничего… И в ответ на мою просьбу у дракона лишь яростно сузились зрачки, превратившись в две тонкие сверкающие линии, лишив его взгляд, лицо, облик всего человеческого.

Ирэнарн настиг меня одним шагом, рывком прижал к себе и впился в мои соленые от слез губы, жестким поцелуем, напрочь лишив возможности к сопротивлению. Одна его рука стиснула мои волосы на затылке, не позволяя ни отвернуться, ни отстраниться, вторая, схватив за бедро, приподняла, и все это не прекращая, не останавливая жесткого, перехватывающего дыхание поцелуя. Хотя едва ли это было можно назвать поцелуем. В поцелуях есть нежность, хотя бы капля, здесь ее не было. Здесь ничего не было, кроме жестокого решения и железной решимости воплотить его в реальность.

Дракон остановился лишь раз, когда, продолжая удерживать в стальных тисках, из которых я не могла высвободиться, как ни пыталась, поднялся по ступеням и спустился в воду, погружая в нее мое тело вместе со своим. Насмешливо посмотрел на мои бесплодные попытки оттолкнуть его и холодно произнес:

— Милада, у меня запястье шире твоего предплечья. Ты действительно полагаешь, что сопротивление имеет смысл?

Едва ли видя что-то из-за слез, я все же взглянула на широкие плечи Главнокомандующего, на его рельефную мускулатуру, на его широкую сильную ладонь, превосходящую мою собственную втрое.

Перевела взгляд с руки на лицо Ирэнарна, взглянула в глаза, в которых все так же не было ничего человеческого, и попросила:

— Не надо… пожалуйста, я не хочу, я…

— Я хочу! — прервал мой жалкий лепет дракон, глядя прямо и жестоко.

И под этим жестоким взглядом я медленно убрала ладони, которыми изо всех сил упиралась в грудь Ирэнарна, медленно опустила голову и закрыла глаза, понимая — я не хочу видеть того, что произойдет дальше. Просто не хочу. Если бы я могла еще и не чувствовать, но я чувствовала все — легкие поцелуи, которыми дракон покрывал мои плечи, скольжение его ладони вниз по спине, а затем резко, с каким-то остервенением, Главнокомандующий прижал к себе, обнял и замер, касаясь губами моего плеча. И только его хриплое дыхание и могучее, с силой бьющееся сердце были свидетельством того, что дракон все еще осознанно существует.

Затем прекратила с шумом литься вода, и в наступившей тишине прозвучал хриплый, уставший вопрос:

— Что я должен сделать для того, чтобы ты согласилась?

Он отодвинул меня от себя, схватив за подбородок, вынудил посмотреть ему в глаза и прорычал:

— Конкретно, что?!

Говорить после всего, что только что произошло, я едва ли могла, но одно слово все же выговорила:

— Отпустите.

Его лицо, казалось, окаменело, но Ирэнарн подчеркнуто осторожно меня поднял, снимая с собственных колен, и опустил в воду рядом.

Рывок, и дракон, ухватившись рукой за бортик, одним движением вышвырнул себя из воды, схватив полотенце, остервенело обернул его вокруг бедер, прикрывшись, а затем, упираясь обеими руками в край ванны, посмотрел на меня настолько диким взглядом, что я с трудом подавила желание испуганно отодвинуться подальше.