– Врешь. Ты не дура, понимаешь, что и тебя могут завалить. Не страшно?

– Вы страшней. А меня пока не завалили.

– Вот именно! – подхватил он, стаскивая сапог с ее ноги. – А почему? Ты случайно не соучастница преступления?

– А по тебе не скажешь, что в ментовке работают дебилы.

– В прокуратуре, – поправил Ларичев. – И полегче с оскорблениями.

– По-моему, я комплимент сказала.

Теперь босая Лайма снова отошла на безопасное расстояние, поглаживая себя по бедрам, приподняла юбку, соблазнительно наклонялась и выпрямлялась, и все для него – Ларичева. А Денису доставался только пленительный зад, но он, присев на корточки, угорал от беззвучного хохота, наблюдая за пикантной сценкой.

– Короче, дорогуша, тут и дебилу станет ясно, что вас троих с Беляевым нечто связывало, – ласково заговорил Ларичев. – А ну-ка, посчитаем. Беляев крайне редко выезжал, поэтому день его смерти был кем-то предопределен. Кем? Тем, кто знал, когда он отправится в город, – ему организовали засаду. Далее. Зина обожала тусовки, некто точно знал, куда и в какой день она пойдет выпить рюмочку. Мало того, Зина возвращалась не одна, ее сопровождал… тот, кто убил. Об этом говорят отпечатки мужских туфель рядом со следами твоей подруги, значит, что?

– Что? – огрызнулась Лайма, догадываясь, куда он ведет.

– Это был человек, которому она доверила себя в такой час, следовательно, Зина знала его лично. Саша следующая, да? Она из вас троих самая эффектная, роскошная, обожаемая мужчинами, любила находиться в центре внимания. Застать ее дома было очень сложно. Но, как странно, в тот роковой для нее день она была дома. Саша впустила в квартиру человека, он убил ее и сделал обыск. Выходит, кто-то навел убийцу…

Лайма давно остановилась с обнаженной грудью. Как астматик, ртом она хватала воздух от негодования, понимая, кого Ларичев имеет в виду, и, как только он сделал паузу, она выдохнула:

– Ты… ты… подозреваешь… меня?!.

– Так карты ложатся: ты кого-то информировала.

– У тебя не все дома! – завизжала Лайма.

На ее визг Ларичев ответил ревом, а что, лучший способ давления – все виды нападения:

– Это у тебя там никого нет! Не была б дурой, не вляпалась бы! Тебя либо пришьют, либо засадят как пособницу убийцы! На тебе все сходится!

– Не-ет!!! – замотала она головой, одновременно схватившись за нее же, родимую, ручками. – Я ни при чем!

– Эй, ты не все сняла, – заметил Денис сзади. – У нас интересный базар, а твои менеджеры могут нам помешать. Работай дальше…

– Достали вы меня… – огрызнулась Лайма в его сторону, тем не менее сдалась, сказав Ларичеву: – Ладно! Слушай…

Кто много говорит, тот обнажает свои слабые места. Мысль хоть и быстра, а за языком, случается, не успевает, он и ляпает что ни попадя. Лайма следила за языком, понимая: одно неосторожное слово – и ее раскрутят, уцепившись за него. Не собиралась она жертвовать их с Мироном интересами из-за этих двух чудиков даже в этой ситуации, когда ее крепко прижали, поэтому рассказала… то же, что и Веронике. Слово в слово. Ради правдоподобия раскрасила цветными красками и обещание Зины продать документы, а деньги отдать Лайме с Мироном (благородство выглядит всегда отклонением, но в него почему-то охотно верят). И убедила! – не пропали даром уроки девчонок, актерское мастерство усвоено на «пять».

Закутанная в плед Вероника, в сопровождении заступника с побитым лицом, поднялась на свой этаж и застопорилась: на ступеньке сидела Даша, кому-то звонила. Увидев подругу, с облегчением выдохнула:

– Слава богу, я уже больницы обзванивала…

– Зачем? – вяло спросила Вероника и вспомнила, что она не одна, Петиному человеку бросила: – Спасибо, я пришла.

– На улице ливень, решила подождать, – затрещала Даша, поднимаясь со ступенек, – а тебя нет уже сорок минут, поздно, трубку ты не брала. Должна была к Лайме пойти, но вдруг что-то случилось. Я собралась поднимать на ноги милицию… Почему ты в таком виде? Что произошло?

– На меня напали, когда я возвращалась от Лаймы, а тот, кто привел меня домой, спас. Надо бы второй ключ сделать…

Она открыла дверь, вошла и, не имея больше сил, опустилась на пуфик. У нее не нашлось ресурсов удивиться, когда Даша вручила ей пышный букет. Вероника только вымолвила:

– Это мне? От кого?

– Минут двадцать назад заходил молодой мужчина, Георгием зовут… Сиди, я приготовлю тебе ванну. Он был на похоронах.

– Георгий? Не помню.

– А я его запомнила, – доносился из ванной комнаты голос Даши. – Народу было мало, все отпечатались в памяти. Но на поминках его не было, кстати, он оставил свою карточку, она в цветах.

– Чего это ему вздумалось мне цветы привозить? – бормотала Вероника, недоумевая, одновременно изучая карточку. – Абсолютно не помню…

В сущности, Георгий тотчас убрался из головы, туда залез целиком и полностью минотавр Петя, считающий, что на нее напали не случайно. Если б не его люди, что было бы с ней? Теперь страшно даже мусорное ведро выносить.

После мучительно длинного рассказа Петя сказал, что ему нужно подумать, и велел отвезти ее домой. Конечно, он хочет получить право на собственность Беляева. И, разумеется, ему нужны эти документы, он ведь показал расписки, написанные не год назад, а накануне убийства Беляева, значит, его желание получить свое закономерно. А ей… ей нужна свобода от всех них, от города, Ларичева, даже от Зинули, взявшей младшую сестру в тиски после смерти. Вероника документы отдаст! Отдаст тому, кто предоставит ей гарантии безопасности. Только где ж их взять?

Судя по всему, и Веронике без этих бумажек не обойтись, но раз на нее началась охота, то их ни у кого нет, так считает Петя. Один вопрос: кому еще они не дают спокойно спать, кто еще вознамерился осложнить жизнь Веронике? А сколько сейчас в наличии претендентов? Петя – раз, Лайма – два, похитители, вернее, их хозяин – три. Все ли? А к какой группе отнести ночного визитера?..

– Иди, ванна готова, – появилась Даша.

Взглянув на себя в зеркало, Вероника не узнала чумазое, растрепанное, потерянное существо, которое явно приговорили к смертной казни – до того оно несчастно. Вещи бросила на пол, кажется, некоторые восстановлению не подлежат. Погрузившись в пенную воду, она почувствовала, как тело покрыли мурашки. Не расслабилась, не получала удовольствие.

Петя странно усмехнулся, услышав о наследстве – что бы это значило? Его мнение однозначное: Зина спрятала бумаги, а куда? Ну, еще половину нижней комнаты Вероника перетрясет, кухню, прихожую – да здесь ли огромный надел земли с лесом и речушками? Тот же Петя сомневается. Если не здесь, то где, у кого? Найти бы, иначе она не расплатится с минотавром до конца жизни, долги тоже переходят по наследству. А еще интересней, куда Зинка дела миллионы? Ну, один украла, иначе она была бы не она.