объяснения предполагаемого долгосрочного снижения уровня насилия и прогнозирования его в будущем. Если это и не является откровенным искажением Элиаса, то и не представляет собой особо продуманного или сложного использования его теории. Независимо от того, считает ли кто-то, что цивилизационный процесс, по словам Герда Шверхоффа, является "последним теоретическим динозавром" такого рода, или же это "единственная теоретическая схема", способная объяснить насилие, вероятно, пришло время рассматривать Элиаса как "важную социальную и культурную фигуру 1930-1940-х годов, но не как руководство для современных исторических исследований".

 

Часть 2. Периоды

 

Глава 7. Стивен Пинкер о «доисторической анарахии». Биоархеологическая критика

 

Линда Фибигер

Книга Стивена Пинкера "Лучшие ангелы нашей природы" - не первая работа, в которой биоархеологические данные (т.е. данные, полученные в результате научного анализа скелетных останков человека) положены в основу аргументации в пользу высокого уровня насилия в прошлом. Именно так поступил Лоренс Кили в своей работе "Война до цивилизации", использовав скелетные и этнографические исследования при пересмотре доисторического нарратива о насилии, чтобы отвергнуть образ умиротворенного прошлого. Пинкер просто повторно использовал большинство скелетных исследований, представленных в работе Кили. После публикации в 2011 году диссертация Пинкера подверглась серьезной критике на основании статистических выводов, в которых в отдельных археологических и этнографических исследованиях используется процент погибших на войне, достигающий 60%. Совсем недавно ученые продемонстрировали, что подход Кили и Пинкера, основанный на процентном соотношении, когда рассматривается просто число участников насильственного конфликта и доля погибших в результате насильственных действий, не является достаточно надежным показателем для сравнения во времени. Они полагают, что в подразделениях с большим количеством населения (в основном в государствах) "на одного комбатанта приходится больше жертв, чем в этнографически наблюдаемых малых обществах или в исторических государствах", что означает, что современные государства не менее жестоки, чем их археологические предшественники.

Цифры и проценты лежат в основе аргументации Пинкера, а метод их расчета и отсутствие контекстуализации составляют основу критики в его адрес. Вопрос о цифрах и частотных расчетах будет вновь поднят в контексте биоархеологического анализа в следующем тексте, но сначала будет рассмотрена терминология, а затем критическое исследование процесса получения, анализа и интерпретации биоархеологических данных. Именно они лежат в основе многих аргументов Пинкера в пользу доисторического насилия. Его поверхностное отношение и понимание ключевых идей и концепций ослабляет воздействие его тезиса о том, что мы просто эволюционировали от жестокого (доисторического) прошлого к значительно более мирному настоящему. Не принимая во внимание потенциал биоархеологии (и, собственно, истории) для изучения эмпирических и контекстуальных характеристик насильственных событий, он сводит доисторическое прошлое и тех, кто его населял, к простому статистическому реквизиту для своего более широкого повествования, вместо того чтобы рассматривать скелетные останки людей, о которых он говорит как о наиболее прямых и ярких свидетельствах прошлого образа жизни.

 

Чтение доисторической летописи

Что такое предыстория?

Предыстория обозначает период, предшествующий появлению письменных источников. Однако отсутствие современных текстов не означает, что доистория безмолвна. Археология доисторического периода богата и разнообразна, как и составляющие ее материалы. Это минеральные и органические вещества, переносные (орудия труда, украшения) и монументальные (храмы), светские (полевые системы) и сакральные (курганы), постоянные (мегалиты) и временные (сезонные стоянки), причем границы между этими категориями и сферами довольно подвижны, а гибридизация обычна. Именно это разнообразие делает археологию и предысторию, особенно на мультирегиональном или глобальном уровне, важной дисциплиной. Она использует долгосрочную перспективу при рассмотрении важных и зачастую вечных вопросов, таких как экспансия и расселение человека, изменение среды обитания и адаптация, конфликты и сотрудничество. При включении глубокой предыстории, то есть периода развития гоминид в современных людей, речь идет об истории, насчитывающей около 2 млн. лет, хотя археологические (созданные человеком) останки стали более широко проявляться после окончания последнего ледникового периода около 12 тыс. лет назад.

Археология как дисциплина развивалась на основе антикварного, основанного на артефактах подхода, который не оставлял места для теории и интерпретации. За ним последовала процессуальная или новая археология, которая переопределила археологию как науку, нацеленную на понимание сложной культурной и экологической динамики, обусловливающей изменения и адаптацию, а также постпроцессуальные подходы. Новая археология подвергла критике доминирование естественнонаучных данных и расширила сферу интерпретации, включив в нее, в частности, вопросы гендера, материальности и идентичности. 8 Современная археология - это междисциплинарный предмет с растущей специализацией; в частности, анализ древней ДНК вернул естественные науки на самый передний край археологии и предыстории.

Доисторическая летопись отнюдь не является беспристрастной. Свидетельства не одинаково распределены в пространстве и времени, и, как и социальные антропологи, археологи доисторического периода и более позднего времени боролись с мыслью о том, что "объективного знания не существует" и что "археологические интерпретации подвержены влиянию общества, культуры и собственных интересов". При изучении доистории избежать этого становится еще труднее, просто потому, что она связана с народами, местами и событиями, более далекими от нашего собственного опыта - к этому вопросу мы еще вернемся в связи с рассмотрением этого периода Пинкером. В то же время доисторическая археология постоянно развивается как в плане методов, так и в плане характера и объема имеющихся данных, что позволяет преодолеть некоторые из этих проблем. Ее долгосрочный и всеохватывающий подход, особенно в отношении биоархеологических/скелетных данных, не претендует на полноту, но с гораздо большей вероятностью может дать нам информацию о широких слоях общества, включая представителей обоих полов, всех возрастов и различных социально-экономических групп, чем многие исторические письменные источники.

 

Разговор о предыстории и биоархеологии

Доисторическая археология и биоархеология сочетают в себе различные социальные и естественнонаучные подходы, которые опираются на четкие, однозначные формулировки при попытке идентифицировать, классифицировать, анализировать и интерпретировать то, что во многих случаях является фрагментарными, неполными и сложными записями, воссоздающими прошлую человеческую деятельность. Это не означает, что археология и ее терминология универсальны. В качестве примера можно привести региональные хронологии и системы периодизации, которые опираются на более широко принятые конвенции, этические и профессиональные рамки и операционные процедуры (например, Вермильонское соглашение по человеческим останкам). В археологическом смысле предыстория охватывает огромный период в десятки тысяч лет. Традиционная периодизация выделяет явные изменения в аспектах материальной культуры (каменный век, бронзовый век, железный век), а также изменения в способах добывания средств к существованию (например, введение земледелия), характере расселения (постоянные, а не сезонные поселения), организации общества и управления (например, урбанизация).

Пинкер, напротив, представляет "доисторию" как универсальный термин, объединяющее или глобальное выражение, используемое для обозначения негосударственных обществ и "анархии обществ охоты, собирательства и садоводства, в которых наш вид провел большую часть своей эволюционной истории, до первых сельскохозяйственных цивилизаций с