Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Будем весь вечер соображать на двоих — хмуро объявила я.
— А третьего возьмете?
Вкрадчивый вопрос заставил меня вцепиться в стол. Лорд Сартарэн переместился в комнату без предупреждения. Просто взял и вышел из портала, словно был вправе здесь находиться. Можно было бы со скорбным видом напомнить о приличиях, но сейчас меня волновало другое:
— Мы же ставили защиту на дверь!
10-3
Подумаешь, оригинал в очередной раз увидел свой фантом. По крайней мере, он сейчас выглядит прилично: сидит на стуле, смотрит в стену, не погрызен, не обслюнявлен, на сувениры не растащен.
Сартарэн приблизился к двери, изучил выведенные на ней руны и одобрительно кивнул:
— Хорошая защита.
— Но?..
— Но я все равно лучше.
— Спорить даже и не собираюсь. Мне другое интересует: не испортило ли ваше появление нашу защиту.
Брови мужчины удивленно приподнялись:
— Это единственное, что вас волнует, госпожа Истра?
Я демонстративно посмотрела на фантом, потом на оригинал и нашла в себе силы выдохнуть:
— Почему? Почему я создаю именно вашу иллюзию?
— Первая иллюзия, как и первая любовь, внезапна и непредсказуема.
— Что вы хотите этим сказать?!
Только вскочив со стула, поняла, какую глупость совершила. Сиди я на стуле, смогла бы набросить иллюзию ледяной невозмутимости. Теперь же… Не метаться же мне по комнате. Нет! Пусть это делает другая!
Собственная копия вышла до обидного неправдоподобной. Она была толще и выглядела замученной. Придирчиво осмотрела свое творение. Нет, я точно не такая. Зеркало свидетель!
— Неплохо. А теперь добавьте немного движения.
Уговорить мой фантом двигаться было проще, чем заставить мои руки перестать дрожать. Казалось, к моим кистям в самом деле привязаны невидимые веревочки, малейшее движение фантома, порождало боль. Но все равно приблизила Лиру к Сартарэну и заставить ее изобразить подобие реверанса.
Позади раздался тихий хмык. Кажется, мне удалось позабавить начальство.
— Зачем вы пришли? — спросила я, когда мне удалось хотя бы немного обуздать волнение. — Вряд ли для того, чтобы рассказать о лорде Лаксе.
— Его судьба не должна вас беспокоить.
Ага. Либо я не должна совать нос не в свое дело, либо у Лакса все просто замечательно. Уверена, что второе.
— Мне нравятся ваши иллюзии. В них чувствуется жизнь.
Внезапность комплимента заставила меня хорошенько присмотреться к фантому.
Хм…
Оценила восковую неподвижность физиономии фантома Сартарэна и мысленно пожала плечами. Кажется, начальство изволило быть необъективным. Или ему понравился вид со стороны.
Сартарэн приблизился к фантому, попытался похлопать его по плечу и снова хмыкнул, когда его пальцы легко прошли сквозь воздух. Когда же он внезапно дотронулся до “Лиры”, я сама вздрогнула от фантомного прикосновения. На мгновение мне почудилось, как что-то в самом деле скользнуло по моему плечу.
— Почему иллюзии так вас интересуют? — быстро спросила я, чтобы скрыть неловкость момента.
— Серый маг не может быть иллюзионистом, — задумчиво произнес Сартарэн.
Он изучал мои творения с придирчивостью ювелира, оценивающего чистоту камня.
10-4
— А как же рунические знаки? Их серые маги тоже теоретически не могут использовать, — припомнила я ажурное плетение Ашара.
То, что он вытворял на первой лекции, не каждому магу стужи под силу.
— Ашар Серый утратил наследие стужи после вступления в мой дольмен, но его знания остались при нем.
— Иными словами, он теперь сможет рисовать знаки, как самый обычный мастер рун.
— Самый обычный мастер рун должен трудиться годами, чтобы научиться выводить символы такой сложности. Ашару сохранил знания и опыт, но ему не следует увлекаться холодом. Он призрак прошлого. Теперь у Ашара новая магия, и она может обидеться, если ею станут пренебрегать.
— Вы говорите о серой магии так, словно она живая.
Несмотря на теплый день, мне стало зябко. Я отчетливо помнила руку, вынырнувшую из тумана. Тогда я сочла ее всего лишь визуальным воплощением магии, но что если эта конечность в самом деле была живой?
В Доразломные времена вся магия в Элькрасе считалась разумной. Природные стихийные потоки, сливаясь в нечто большее, могли порождать новых элементалей. У света и тьмы такой возможности уже не было, они лишь питали своих последователей, помогали восстанавливать магию, но даровать жизнь не умели, словно само появление Разлома навсегда изменило Элькрас.
— Серая магия ближе к магии элементалей, чем вы можете представить.
— Это магия пожирателей? Прошу прощения, если обидела.
Серых за глаза называли выродками Разлома. Шутка ли, уметь передвигаться там, куда другим магам не было ходы. Серым отчаянно завидовали. Ходили слухи о несметных богатствах, что они выносят из Разлома, потом прячут их в своих схронах и ни с кем не делятся. Зависть способна порождать самые нелепые слухи, но Сартарэн сам называл себя монстром…
Мужчина замолчал, словно ушел в себе. Лицо сделалось таким отрешенным, словно мысленно он был не здесь. Неужели его так задело сравнение с пожирателем?
Когда Сартарэн заговорил, его голос звучал мягко, точно плавная речь сказителя. В ней не было и намека на горечь сожаления:
— Серая магия дает многое, но многое и отнимает. Каждый серый маг заключает сделку во время ритуала. Он отдал часть себя, чтобы суметь войти в Разлом, отрезает от себя один дар, чтобы суметь удержать другой.
— Но я-то ничего не отдавала! Ой…
Я испуганно вжалась в стену.
Лорд Лин повернулся до того быстро, что мне захотелось закопаться под плинтус. Отчасти желание оказалось реализовано. Возникшая поверх меня иллюзия бежевых в розовый цветочек обоев выглядела достойно, однако когда Серый волк с кошачьей грацией приблизился к стене, я не сомневалась, что услышу очередную порцию критики на пустом месте.
— Пятно, госпожа Истра. Несколько секунд назад на этой стене было большое жирное пятно.
А теперь по ней распласталась я, но пусть только кто-то рискнет назвать меня жирной!
А вот пятно действительно было. Ещё с той золотой и сытой поры, когда нам доставляли завтраки, обеды и ужин в общежитие. Сбой портала впечатал горшочек с тушеным мясом в стену. Тогда курьеры магической доставки долго извинялись
