4 тыс. воспитанников трудовых резервов обучалось строительным специальностям[383]. В первую очередь предстояло восстановить городской водопровод и канализацию. Громадный объем работ потребовал привлечения формирований МПВО, бригад промышленных предприятий. Отогревание труб проводилось с помощью паяльных ламп и сварочных аппаратов, в ход были пущены даже автодушевые установки, находившиеся на вооружении медико-санитарных команд. Большую работу по ремонту водопроводных сетей проделал аварийно-восстановительный батальон управления «Водоканал». К началу мая водопровод действовал в 3300 домах, что составляло более трети жилых домов Ленинграда. Очереди за водой постепенно исчезали. Канализационная сеть была восстановлена в большинстве домов города[384].

Одновременно начались и ремонтно-восстановительные работы в жилищном хозяйстве города, которому был нанесен большой урон: в результате обстрелов и бомбежек было разрушено и повреждено 2295 домов, в которых предстояло отремонтировать более 1,5 млн кв. м жилой площади[385]. Из-за недостатка рабочей силы и строительных материалов пришлось ограничиться так называемым «заплаточным» ремонтом. Для заделки крыш применяли листовое железо, добытое с разрушенных зданий, заливали поврежденные места гудроном, покрывали толем; вместо стекол в окна вставляли фанеру. Кирпичи, бут и щебень получали при разборке разрушенных домов. Начатые в апреле 1942 г. ремонтно-восстановительные работы помогли сохранить сотни поврежденных домов, позднее восстановленных окончательно. Символично, что еще в марте 1942 г. коллектив ленинградских архитекторов приступил к разработке проектов восстановления города. Над проектами восстановления разрушенных зданий работало 45 архитекторов[386].

Возрождение жизни в блокированном городе было во многом связано с решением топливной проблемы. Хотя по Ладожской трассе наряду с продовольствием завозились каменный уголь и бензин, основным источником топлива осажденного Ленинграда оставались дрова и торф: промышленность и городское хозяйство потребляли ежемесячно по 100 тыс. кубометров дров. На их заготовке во Всеволожском и Парголовском районах в апреле 1942 г. трудились тысячи ленинградцев, главным образом женщины.

В апреле 1942 г., во время краткой командировки в Москву, О. Ф. Берггольц встретилась с приехавшим на несколько дней в столицу М. А. Шолоховым, который передал ей небольшое письмо с просьбой прочесть его по радио по возвращении в Ленинград. «Родные товарищи ленинградцы! Мы знаем, как тяжело вам жить, работать, сражаться во вражеском окружении, – писал он. – Мы жадно ждем того часа, когда кольцо блокады будет разорвано и великая страна прижмет к груди исстрадавшихся героических сынов и дочерей овеянного вечной славой Ленинграда»[387].

Сами ленинградцы уже давно и терпеливо ждали этого часа и делали все возможное, чтобы приблизить его. Необходимость как можно скорее разорвать кольцо блокады, конечно, понимало и руководство обороной года. Еще в марте 1942 г. А. А. Жданов и А. А. Кузнецов в своем письме командующему Ленинградским фронтом М. С. Хозину главной задачей считали «снять блокаду с Ленинграда до начала весенней распутицы, ибо оставить Ленинград на скудном продовольствии и без топлива это значит подвергнуть его новым тяжелым испытаниям, к которым могут присоединиться также эпидемические заболевания»[388]. Необходимым условием выполнения этой задачи должно было стать окружение и уничтожение Любань-Чудовской группировки противника во взаимодействии соединений Ленинградского и Волховского фронтов. Но осуществить их не удалось, а положение 2-й ударной армии становилось все более угрожающим. 3 апреля 1942 г. командующий войсками Волховского фронта К. А. Мерецков в своих указаниях командующему 2-й ударной армии констатировал, что «за последние дни в связи с тем, что наступление на любаньском направлении не получило развития, и особенно в связи с тем, что противник на небольшой период выходил на коммуникации армии, в среде высшего командования 2-й ударной армии появилась неуверенность в успешном завершении Любаньской операции»[389]. К. А. Мерецков считал, что «оперативная обстановка к настоящему времени на любаньском направлении наряду с наличием трудностей более благоприятна, чем в прежние периоды операции. Навстречу 2-й ударной армии идет 54-я армия, и к настоящему времени до соединения этих двух успешно действующих армий осталось не более 20 км. Такое оперативное положение наших армий создает группе войск противника примерно в 75 000 человек смертельную угрозу – угрозу истребления его войск»[390]. К сожалению, оптимизм командующего войсками Волховского фронта оказался неоправданным, и 8 апреля 1942 г. в своем донесении Верховному Главнокомандующему он был вынужден признать, что «на любаньском направлении 2-я ударная армия, встретив организованную оборону противника на рубеже р. Тигода, успеха не имела. Основная причина – плохая организация боя, усталость войск и боязнь командования 2-й ударной армии за свои коммуникации»[391].

Итак, «снять блокаду с Ленинграда до наступления весенней распутицы», на чем так настаивали А. А. Жданов и А. А. Кузнецов в своем письме М. С. Хозину, не удалось – в очередной раз директивы Ставки Верховного Главнокомандования разошлись с возможностями войск Ленинградского и Волховского фронтов, а главное, их способностью решать совместные задачи в тесном взаимодействии. С потеплением проложенные по болотам дороги стали непроезжими, и это самым отрицательным образом сказалось на снабжении боеприпасами и продовольствием войск Волховского фронта – 52-й, 59-й и особенно 2-й ударной армии. К тому же во 2-й ударной армии произошла смена командующего: с 17 апреля вместо генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова Военный Совет Волховского фронта назначил командующим генерал-лейтенанта А. А. Власова, находившегося во 2-й ударной армии во главе специальной комиссии с 8 апреля 1942 г. Скорее всего, эта смена произошла не «из-за болезни» Н. К. Клыкова, как часто утверждается в литературе, а из-за неудачного руководства вверенной ему армией.

20 апреля 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования утвердила назначение заместителя командующего войсками Волховского фронта генерал-лейтенанта Власова командующим 2-й ударной армией по совместительству[392].

18 апреля 1942 г. командующий войсками Ленинградского фронта М. С. Хозин представил доклад начальнику Генерального штаба. В нем он высказал свое мнение о том, что «отсутствие настоящего взаимодействия между Ленинградским и Волховским фронтами является одной из главных причин неудачи по окружению и уничтожению любань-чудовской группировки противника». Приводя примеры разрозненных действий этих фронтов начиная с января по апрель 1942 г., М. С. Хозин резюмировал: «Такое положение в дальнейшем терпимым признать нельзя» и предлагал «Генеральному штабу организовать взаимодействие между фронтами по месту и по времени»[393].

20 апреля 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение объединить с 24 апреля 1942 г. Ленинградский и Волховский фронты в единый Ленинградский фронт в составе двух групп: группы войск Ленинградского направления и группы войск Волховского направления. Командующим Ленинградским фронтом был назначен М. С. Хозин, на которого было возложено и командование группой войск Волховского направления. Командующим группой войск Ленинградского направления был назначен генерал-лейтенант Л. А. Говоров[394]. Директива Ставки была подписана И. В. Сталиным и Б. М. Шапошниковым.

В условиях наступавшей к этому времени весенней распутицы и предпринятой реорганизации управления войсками Ленинградского и Волховского фронтов продолжение Любаньской операции не имело ближайших перспектив, и она была прекращена в конце апреля 1942 г. Поставленные в Любаньской наступательной операции задачи – окружить и уничтожить вражескую группировку в районе Кириши, Чудово, Любань и затем прорвать блокаду