Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, в безопасности оказаться никак нельзя?
— Не знаю. Стать невидимым. Или никудышным.
Корни покачал головой.
— Не работает.
— Тогда заставь их отступить первыми. — Тон Ройбена был серьезен, но на его губах играла ироническая улыбка. — Или умри. Мертвецом управлять невозможно.
Он опустил забрало.
— Отыщи Кайю, и бегите отсюда.
Ройбен пришпорил коня и вскоре исчез в туче пыли. Корни повернулся, собираясь идти обратно, и наткнулся на Адаира. Фейри стоял у него за спиной, прислонившись к древесному стволу.
— Ты — комок грязи, который портит красоту утра, — сообщил Адаир, откидывая за плечи золотистые волосы и доставая нож. — Быть столь уродливым — типичная ошибка смертных.
Корни вспомнил слова Ройбена. «Заставь их отступить первыми».
— Знаешь, ты сделал мне крутой подарок, — сказал он, кладя руку на ближайшую ветку и видя, как она чернеет. — Я о проклятии. Спасибо тебе большое.
Адаир попятился.
— Что, занервничал? Не знал, что от моих рук увядает все, даже плоть фейри? — Корни улыбнулся. — А мне как раз пришел на ум отличный способ тебя отблагодарить. Угадай с трех раз, что я задумал?
* * *
Кайя попыталась изобразить на лице безразличие, когда Ройбен нагнулся и проскользнул под зеленую бахрому тронного зала Силариаль. Его серебристые волосы ртутью стекали на плечи, но шея потемнела от пота.
Кайю потянуло к нему до головокружения, до боли в животе. Она не могла преодолеть свое влечение. Человеческий облик, под которым ее скрыла Силариаль, давил, как тяжелая и тесная одежда. Кайе жутко хотелось дотронуться до Ройбена, окликнуть его. Девушке казалось, что вся эта история с Заданием — всего лишь недоразумение. Стоит ей только заговорить с любимым, как все проблемы чудесным образом разрешатся. Но она должна была стоять возле ствола ивы, смотреть в землю и помалкивать вместе с прочими смертными служанками.
Когда Силариаль предложила скрыть ее под ореолом, Кайя сочла эту идею неглупой. По правилам Заявления Ройбену не позволено было ее видеть. Под ореолом она как раз и останется невидимой.
Они с королевой решили, что сперва Силариаль переговорит с Ройбеном, а потом Кайя попытается убедить его следовать ее плану. Конечно, девушка была уверена в том, что из этого ничего не получится. Но это лучше, чем первоначальная идея — стоять здесь в настоящем обличье и смотреть на Ройбена так, словно они незнакомы.
— Этайн сообщила, что ты не согласен с моими условиями, — лениво проговорила Силариаль, раскинувшись на подушках.
— Вы же не думали, что я соглашусь, моя…
Ройбен оборвал речь. Королева рассмеялась.
— Ты чуть не назвал меня госпожой, не так ли? Да, эту привычку вытравить непросто.
— В самом деле, — скривился Ройбен. — Чуть не сморозил глупость.
— Пустяки. По-моему, это очаровательно.
Она улыбнулась и повела рукой в ту сторону, где Кайя стояла среди служанок.
— Ты не тосковал по неизменному вкусу страны твоей юности?
Из толпы слуг, повинуясь неуловимому сигналу королевы, выступила стройная смертная девушка в простом синем платье. Она подошла к столу, отпила из медного кувшина, а потом опустилась на колени перед Ройбеном и приоткрыла рот. В нем мерцало вино.
Кайю вдруг посетило ужасное воспоминание: мертвая Дженет, ее распахнутый рот, полный морской воды. Она изо всех сил впилась ногтями в мякоть ладони.
— Испей, — предложила королева, в глазах которой плескался смех.
Ройбен опустился на колени рядом с девушкой и вместе с поцелуем выпил вино из ее рта. Потом он опустился на подушки и с удовольствием вытянул ноги с таким безмятежным видом, будто приехал к себе домой.
— Знаешь, чего мне в самом деле не хватало? — спросил он королеву. — Копченого чая из одуванчиков.
Силариаль погладила служанку по голове и велела принести вина из другого кувшина. Кайя отвернулась, стараясь сохранить равнодушное выражение на лице, и запустила ногти глубже в ладонь.
— Теперь давай побеседуем, — начала Силариаль. — Какие ты предлагаешь условия?
— Я рискую всем. Ты тоже должна что-то поставить на кон.
— У Зимнего двора нет шансов выиграть войну. Ты должен согласиться на все условия и сказать спасибо.
— Ничего подобного, — возразил Ройбен. — Если я проиграю твоему рыцарю, ты станешь королевой Зимнего двора, а я умру. Согласись, это большая ставка против краткого перемирия. Но я даже не прошу уравнять ставки. Моя единственная просьба такова. Пусть королевой станет Этайн, если я выиграю.
На миг Кайе показалось, что в глазах королевы вспыхнул триумф.
— Только и всего? А если я не соглашусь?
Ройбен откинулся на подушках.
— Тогда война до конца.
Силариаль прищурилась, по-прежнему улыбаясь уголком рта.
— Ты изменился. Ты уже не тот рыцарь, которого я знала.
— Тот рыцарь утомлял тебя своей влюбленностью, — улыбнулся в ответ Ройбен. — Был безмерно благодарен за малейший знак внимания. Представляю, каким назойливым он тебе казался.
— Да, нынешнего рыцаря, который спорит со мной ради спасения тех, кого презирает, я нахожу куда более интересным, — согласилась королева.
От ответного смеха Ройбена кровь застыла в жилах Кайи.
— Но меня ты, наверное, презираешь еще сильнее? — спросила Силариаль.
Ройбен посмотрел на кольца из оникса, унизывающие пальцы его левой руки.
— Иногда я думаю о тех временах, когда желал тебя всем своим существом, и мне становится дурно.
Он сделал паузу и добавил:
— Но это не значит, что я больше не желаю тебя и не хочу вернуться домой.
Силариаль помотала головой.
— Ты же сказал Этайн, что никогда не откажешься от королевского титула, не передумаешь и никогда не станешь мне служить. Это правда?
— Я никогда не буду прежним, — Ройбен махнул рукой в ту сторону, где среди служанок стояла Кайя. — Чего бы я на самом деле ни желал.
— Когда-то ты заявил, что ничто связанное со мной не способно тебя соблазнить, — напомнила Силариаль. — Как насчет этого?
— Я просто попросил Этайн сказать тебе эти слова, — улыбнулся Ройбен.
— А на самом деле?
Ройбен встал, подошел к подушкам, на которых раскинулась Силариаль, и опустился перед ней на колени. Он коснулся ладонью щеки королевы, и Кайя увидела, что его рука дрожит.
— На самом деле…
Королева прянула к Ройбену, и их губы встретились. Первый поцелуй был кратким и осторожным, второй — уже нет. Ройбен сжимал королеву в объятиях с такой силой, словно хотел переломить ее пополам. Когда они отпрянули друг от друга, губы королевы стали красными, как кровь, а глаза потемнели от страсти.